Но потому ли, что Лали спала более чутко, или потому, что Снежок всхрапнул особенно оглушительно, но только Лали вдруг проснулась.
Догадавшись, что ее разбудило, Лали улеглась поудобнее, собираясь опять заснуть, как вдруг увидела нечто такое, что сильно напугало ее, заставив забыть о сне.
В эту самую минуту непроницаемо-черное небо озарилось молнией, но сверкнула она не стрелой, не зигзагами, как обычно, а широкой полосой, которая на секунду закрыла весь небесный свод сплошным огненным покровом.
Поверхность океана тоже озарилась ярким блеском. И среди множества обломков и вещей, усеявших океан далеко вокруг - к ним глаза Лали за эти дни успели уже привыкнуть,-она увидела что-то необычное.
То была фигура красивого мальчика. Он, как ей показалось, стоял на коленях в воде или на чем-то едва над ней возвышавшемся.
При яркой вспышке света она успела разглядеть и кое-какие предметы возле него; среди них - два тонких шеста, поставленных стоймя, с какими-то белыми лоскутьями между ними.
Неудивительно, что это неожиданное явление так сильно поразило Лали. Откуда взяться человеку здесь, среди открытого океана, и как он удерживается на поверхности, стоя на коленях в воде? Неужели это действительно настоящий, живой мальчик? Или это только видение, внушенное ей воображением или вызванное причудливым сном, от которого она только что очнулась? Поэтому первым ее порывом было разбудить своего спутника.
Не дожидаясь вторичной вспышки молнии, она бросилась к своему черному опекуну.
- Что, что?-встрепенулся Снежок, внезапно разбуженный среди великолепного храпа.- Ты говоришь, увидела что-то? Да что же ты могла увидеть? Кругом ведь темно, как под землей. В таких потемках, Лали, дитятко, собственного носа и то не разглядишь. Небо черно, как кожа у меня, старого негра, и ни одной звездочки на нем. Ты, верно, ошиблась, моя чернушечка, ошиблась!
- Нет, Снежок,- уверяла Лали, путая португальские слова с негритянскими,- я не ошиблась. Когда я это видела, сверкнула молния, и на минутку стало светло-светло, как днем. И мне показалось, что я... нет, я действительно увидела кого-то!
- Мужчину или женщину?-недоверчиво спросил Снежок.
- Не мужчину и не женщину.
- Не мужчину и не женщину? Как же это? Тогда, верно... Может, это была сирена?
- Нет, Снежок! Тот, кого я видела, был похож на мальчика. Да, да, теперь я ясно припоминаю... на того мальчика!
- На какого же мальчика? Что ты болтаешь, Лали?
- На того самого мальчика, который был на судне. Помнишь молоденького англичанина, который служил на "Пандоре" юнгой?
- А-а-а! Так это ты о нем говоришь? Ну, этот мальчуган, мне думается, давно уже утонул либо плывет с остальными на большом плоту. Я знаю наверняка, что капитан его с собой не взял, потому что видел малыша возле камбуза уже после того, как гичка отчалила... Ну-ка, постой!.. Честное слово, там, в наветренной стороне, кто-то разговаривает! Слышишь, малютка?
- Слышу, Снежок. Это тот же голос, и он похож на голос того мальчика. Да, да, в точности, как у него.
- У кого - у него?
- Ах, да у этого юнги... Ой! Слышишь? Он опять что-то сказал, и кто-то ему отвечает.
- Боже милостивый! А ведь верно, моя чернушечка, я тоже слышу, что разговаривают двое. Один, как тот мальчик, о котором ты говоришь, а другой мужским голосом. Кто бы это мог быть? Неужто души кого-либо из утопленников или разорванных акулами? Прислушайся еще, Лали! Может, разберешь, кто это такие.
С этими словами негр быстро приподнялся и, положив руку на одну из бочек импровизированного фальшборта, замер, прислушиваясь.
Маленькая Лали тоже приподнялась и, стоя подле своего спутника, стала всматриваться в темноту. Она надеялась, что вот-вот опять блеснет молния и она увидит того мальчика с "Пандоры". Какой он красивый! Недаром она его не забыла.
Глава XXI
ВЕСЛА НА ВОДУ!
- Пришел наш смертный час!
С этими страшными словами Бен Брас поднял голову с плота и стал, напряженно прислушиваясь, всматриваться в темноту.
Вильям ужаснулся словам своего защитника, но ничего не ответил - он тоже весь превратился в слух и зрение.
Было так темно, что наши скитальцы не видели друг друга. В такую ночь не только плота или лодки - корабля под всеми парусами не разглядишь, даже если он пройдет совсем рядом.
Но они не только ничего не видели, но ничего и не слышали: вокруг царила полная тишина, нарушаемая лишь шорохом ночного ветра и журчанием воды, которую разрезал их утлый плотик.
Несколько минут ничего не было слышно, кроме этого дуэта ветра и воды, и Брас начал думать, что они ошиблись или их обманул слух. Человеку спросонья может что угодно померещиться. И голос-то был неясный, похожий на бормотание. Может быть, это пыхтел дельфин или еще какой-нибудь неизвестный ему житель океана. Много их таких, которых даже самому бывалому матросу не приходилось ни видеть, ни слышать, потому что они редко показываются из воды. А может, это проворчал один из тех обитателей океана с человеческим обличием, у которых такое странное название, вроде манати или ламантина, или как их там еще звать!
Самое же удивительное, что Вильям все еще стоит на своем, будто слышал голос девочки, как матрос его ни уверял, что это ему показалось и что он принял за голос крик птицы или морской сирены. Бен готов уже был остановиться на последнем предположении, но одно его смущало: нежный голосок был не один - ему отвечал мужской голос, и этому обстоятельству матрос никак не мог найти объяснения.
- А ты, Вильм, тоже слышал голос мужчины? - спросил он наконец таким тоном, словно хотел либо окончательно рассеять свои сомнения, либо полностью их подтвердить.
- Да, Бен, конечно, слышал. Он говорил негромко, вернее - бормотал. Но не думаю, чтобы это был Легро. О, если это он!
- Кому-кому, Вильм, а тебе-то следовало бы запомнить голос Легро! Неужто ты забыл воронье карканье этого негодяя с его французским говором? Будем надеяться, что это был не он. Хорошо, если мы ошиблись, потому что, когда мы опять попадем к ним в лапы, пощады нам не будет. А теперь и подавно, потому что они, должно быть, и жадные и голодные, как акулы.
- Ох, Бен, хорошо, если это не они! Тогда бы...
- Тише, тише, малыш! - прервал его матрос. - Говори шепотом. Если это они и так близко, лучше, чтобы они нас не услыхали. А увидеть нас, пока не рассветет, они не смогут. Хорошо бы еще раз услышать эти голоса и проверить, откуда они идут. Я не помню, с какой стороны их слышал.
- А я помню. Оба голоса шли оттуда. - Вильям показал в подветренную сторону.
- Оттуда, думаешь?
- Уверен в этом.
- Странно все это, - сказал матрос. - Если это те, что на большом плоту, они должны были быть с другой стороны от нас. Или, может, ветер переменился? Потому что, когда мы от них уходили, мы были у них с подветренной стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Догадавшись, что ее разбудило, Лали улеглась поудобнее, собираясь опять заснуть, как вдруг увидела нечто такое, что сильно напугало ее, заставив забыть о сне.
В эту самую минуту непроницаемо-черное небо озарилось молнией, но сверкнула она не стрелой, не зигзагами, как обычно, а широкой полосой, которая на секунду закрыла весь небесный свод сплошным огненным покровом.
Поверхность океана тоже озарилась ярким блеском. И среди множества обломков и вещей, усеявших океан далеко вокруг - к ним глаза Лали за эти дни успели уже привыкнуть,-она увидела что-то необычное.
То была фигура красивого мальчика. Он, как ей показалось, стоял на коленях в воде или на чем-то едва над ней возвышавшемся.
При яркой вспышке света она успела разглядеть и кое-какие предметы возле него; среди них - два тонких шеста, поставленных стоймя, с какими-то белыми лоскутьями между ними.
Неудивительно, что это неожиданное явление так сильно поразило Лали. Откуда взяться человеку здесь, среди открытого океана, и как он удерживается на поверхности, стоя на коленях в воде? Неужели это действительно настоящий, живой мальчик? Или это только видение, внушенное ей воображением или вызванное причудливым сном, от которого она только что очнулась? Поэтому первым ее порывом было разбудить своего спутника.
Не дожидаясь вторичной вспышки молнии, она бросилась к своему черному опекуну.
- Что, что?-встрепенулся Снежок, внезапно разбуженный среди великолепного храпа.- Ты говоришь, увидела что-то? Да что же ты могла увидеть? Кругом ведь темно, как под землей. В таких потемках, Лали, дитятко, собственного носа и то не разглядишь. Небо черно, как кожа у меня, старого негра, и ни одной звездочки на нем. Ты, верно, ошиблась, моя чернушечка, ошиблась!
- Нет, Снежок,- уверяла Лали, путая португальские слова с негритянскими,- я не ошиблась. Когда я это видела, сверкнула молния, и на минутку стало светло-светло, как днем. И мне показалось, что я... нет, я действительно увидела кого-то!
- Мужчину или женщину?-недоверчиво спросил Снежок.
- Не мужчину и не женщину.
- Не мужчину и не женщину? Как же это? Тогда, верно... Может, это была сирена?
- Нет, Снежок! Тот, кого я видела, был похож на мальчика. Да, да, теперь я ясно припоминаю... на того мальчика!
- На какого же мальчика? Что ты болтаешь, Лали?
- На того самого мальчика, который был на судне. Помнишь молоденького англичанина, который служил на "Пандоре" юнгой?
- А-а-а! Так это ты о нем говоришь? Ну, этот мальчуган, мне думается, давно уже утонул либо плывет с остальными на большом плоту. Я знаю наверняка, что капитан его с собой не взял, потому что видел малыша возле камбуза уже после того, как гичка отчалила... Ну-ка, постой!.. Честное слово, там, в наветренной стороне, кто-то разговаривает! Слышишь, малютка?
- Слышу, Снежок. Это тот же голос, и он похож на голос того мальчика. Да, да, в точности, как у него.
- У кого - у него?
- Ах, да у этого юнги... Ой! Слышишь? Он опять что-то сказал, и кто-то ему отвечает.
- Боже милостивый! А ведь верно, моя чернушечка, я тоже слышу, что разговаривают двое. Один, как тот мальчик, о котором ты говоришь, а другой мужским голосом. Кто бы это мог быть? Неужто души кого-либо из утопленников или разорванных акулами? Прислушайся еще, Лали! Может, разберешь, кто это такие.
С этими словами негр быстро приподнялся и, положив руку на одну из бочек импровизированного фальшборта, замер, прислушиваясь.
Маленькая Лали тоже приподнялась и, стоя подле своего спутника, стала всматриваться в темноту. Она надеялась, что вот-вот опять блеснет молния и она увидит того мальчика с "Пандоры". Какой он красивый! Недаром она его не забыла.
Глава XXI
ВЕСЛА НА ВОДУ!
- Пришел наш смертный час!
С этими страшными словами Бен Брас поднял голову с плота и стал, напряженно прислушиваясь, всматриваться в темноту.
Вильям ужаснулся словам своего защитника, но ничего не ответил - он тоже весь превратился в слух и зрение.
Было так темно, что наши скитальцы не видели друг друга. В такую ночь не только плота или лодки - корабля под всеми парусами не разглядишь, даже если он пройдет совсем рядом.
Но они не только ничего не видели, но ничего и не слышали: вокруг царила полная тишина, нарушаемая лишь шорохом ночного ветра и журчанием воды, которую разрезал их утлый плотик.
Несколько минут ничего не было слышно, кроме этого дуэта ветра и воды, и Брас начал думать, что они ошиблись или их обманул слух. Человеку спросонья может что угодно померещиться. И голос-то был неясный, похожий на бормотание. Может быть, это пыхтел дельфин или еще какой-нибудь неизвестный ему житель океана. Много их таких, которых даже самому бывалому матросу не приходилось ни видеть, ни слышать, потому что они редко показываются из воды. А может, это проворчал один из тех обитателей океана с человеческим обличием, у которых такое странное название, вроде манати или ламантина, или как их там еще звать!
Самое же удивительное, что Вильям все еще стоит на своем, будто слышал голос девочки, как матрос его ни уверял, что это ему показалось и что он принял за голос крик птицы или морской сирены. Бен готов уже был остановиться на последнем предположении, но одно его смущало: нежный голосок был не один - ему отвечал мужской голос, и этому обстоятельству матрос никак не мог найти объяснения.
- А ты, Вильм, тоже слышал голос мужчины? - спросил он наконец таким тоном, словно хотел либо окончательно рассеять свои сомнения, либо полностью их подтвердить.
- Да, Бен, конечно, слышал. Он говорил негромко, вернее - бормотал. Но не думаю, чтобы это был Легро. О, если это он!
- Кому-кому, Вильм, а тебе-то следовало бы запомнить голос Легро! Неужто ты забыл воронье карканье этого негодяя с его французским говором? Будем надеяться, что это был не он. Хорошо, если мы ошиблись, потому что, когда мы опять попадем к ним в лапы, пощады нам не будет. А теперь и подавно, потому что они, должно быть, и жадные и голодные, как акулы.
- Ох, Бен, хорошо, если это не они! Тогда бы...
- Тише, тише, малыш! - прервал его матрос. - Говори шепотом. Если это они и так близко, лучше, чтобы они нас не услыхали. А увидеть нас, пока не рассветет, они не смогут. Хорошо бы еще раз услышать эти голоса и проверить, откуда они идут. Я не помню, с какой стороны их слышал.
- А я помню. Оба голоса шли оттуда. - Вильям показал в подветренную сторону.
- Оттуда, думаешь?
- Уверен в этом.
- Странно все это, - сказал матрос. - Если это те, что на большом плоту, они должны были быть с другой стороны от нас. Или, может, ветер переменился? Потому что, когда мы от них уходили, мы были у них с подветренной стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80