Двадцать ружей и пистолетов, готовых каждую минуту пустить ему пулю вдогонку. Поэтому он сказал:
- Что мы вам сделали, что вы хотите обезоружить нас? Вы, по-видимому, индейцы, а говорите на языке белых. Кто бы вы там ни были, мы не хотим ссориться с вами. Зачем мы вам!
- Мы не хотим никаких объяснений... это будет напрасная трата времени, сказал Чисгольм.
- Ваши ружья или, клянусь Богом, мы выбьем вас из седла! Ребята! Хватай их и бери ружья!
Приказание было исполнено моментально. Разбойники набросились на Кленси и Юпитера, связали их по рукам и ногам, но не сняли с седел, а затем отъехали в сторону, ожидая дальнейших приказаний своего предводителя.
XXXVI
Равнина, где все это происходило, занимала в ширину, с востока на запад, пространство в тридцать миль, а в длину - вдвое больше. С одной стороны к ней примыкала долина Сан-Саба, с другой местность, прорезанная реками, впадающими в Колорадо. На одной из них находилась стоянка разбойников, куда они удалялись в исключительных случаях и куда направлялись теперь. Располагаясь здесь лагерем, они главным образом заботились о своей безопасности, а потому дорога туда шла по такому месту, где лошади их не оставляли никаких следов. В одном месте равнины, недалеко от Сан-Саба, находилось пространство без малейшего признака растительности, поверхность которого представляла то, что трапперы называют "cut-rock" ; занимало оно в ширину одну милю, а в длину десять. Место это было самое подходящее для разбойников; они могли выезжать из дому с пустыми руками и возвращаться домой, нагруженные добычей, и никакие преследователи не могли догадаться, откуда они приехали и куда уехали. Путешествие по этой каменистой степи было сопряжено с большой опасностью и могло даже кончиться смертью. В ясную погоду люди, хорошо знакомые с ней, не рисковали сбиться с пути: в длину степи, почти по самой ее середине, тянулся бугристый кряж, а на самой верхушке его росло дерево, видимое на далеком расстоянии как с одной, так и с другой стороны. Кряж состоял из целого ряда невысоких холмов или пригорков; дерево же, росшее на нем, называлось виргинским тополем. Дерево стояло одиноко, а внизу из-под его корней бил родник, который тоненьким ручейком спускался вниз и затем исчезал в песке в нескольких ярдах от того места, где начинался; дерево служило степным разбойникам указателем направления, которого они должны были держаться.
Несколько минут стояли разбойники, не слезая с лошадей и молча всматриваясь в западную сторону горизонта. Солнце только всходило, и его лучи, вырвавшись из-за облаков, покрывающих его, осветили поверхность долины. Теперь разбойники увидели одинокое дерево, стоявшее на верхушке кряжа.
- Благодарение Богу, ребята! - воскликнул Борласс. - Вон наш маяк, едем к нему. Когда мы доберемся туда, я устрою вам маленькое развлечение, при виде которого вы животики надорвете от смеха, и все пуговицы лопнут на ваших кафтанах... если только у вас есть кафтаны.
Кленси был пасмурным и угрюмым, как тигр, пойманный и посаженный в клетку. Прислушиваясь к разговору разбойников, он выходил из себя при мысли, что так позорно позволил захватить себя. Он был уверен, что сразу его не убьют. Он слышал, как кто-то сказал: "хуже смерти". Что же может быть хуже смерти, как не пытка? До сих пор Борласс ничем не выдал своему пленнику, что узнал его, но Кленси понял это с самого начала. С тех пор Борласс все время держался в стороне от него и ехал впереди шайки, тогда как пленники находились в самом центре. Подъехав к дереву, разбойники спешились; лошадей невозможно было провести к роднику, а потому они напились сначала сами, а затем уже напоили лошадей из специально сделанных для этой цели кожаных ведер. Когда люди и лошади напились, Борласс отвел в сторону Чисгольма и стал ему что-то говорить. Кленси ждал пытки, но он и вообразить не мог, какую ужасную придумал ему этот сатана в человеческом образе. Даже Чисгольм, закоренелый преступник, и тот отказался было сначала присутствовать при этом зрелище и пытался отговорить своего вожака от задуманной им пытки. Но Борласс был неумолим. Видя, что его не уговорить, Чисгольм сказал ему:
- Что ж, капитан, если вы так хотите, будь по-вашему. Не делайте только из этого публичного зрелища, предоставьте товарищам поступить сообразно их чувствам; быть может, не всем из них покажется это забавным. Некоторые из них могут потом проболтаться, и это наделает вам немало хлопот. Любопытная и оригинальная выдумка привлечет всеобщее внимание и разнесется по всему Техасу, как огонь по степи. Поверьте моему совету и сообщите только немногим.
Несколько секунд думал Борласс о том, что сказал ему Чисгольм, и наконец ответил:
- Ты, пожалуй, прав, я последую твоему совету. Мы выберем Ваттса, Стокера и Дрисколя... им можно довериться, да и копать землю они умеют хорошо. Остальные могут ехать дальше... Товарищи! - крикнул он вслух. - Я говорил, что готовлю вам одно развлечение, но теперь я раздумал и решил отложить его на какое-то время. Садитесь на лошадей и отправляйтесь дальше, с собой прихватите только этого желтого. Того, другого я оставлю здесь. Чисгольм, Ватте, Стокер и Дрисколь также останутся здесь. Мы скоро догоним вас, не успеете доехать и до реки... Если не успеем, не ждите и ступайте к стоянке. Не забудьте моего распоряжения относительно ящиков, ребята! Фернанд, ты будешь отвечать мне за них.
Метис кивнул головой в знак согласия, а Борласс продолжал:
- На лошадей же, друзья мои, и хватайте негра, а белый джентльмен останется в лучшей, более подходящей для него компании.
Взрыв хохота был ответом на эту грубую выходку. Разбойники мгновенно вскочили на лошадей и, прихватив с собой Джупа, уехали прочь. Когда они скрылись из виду, Борласс обратился к Чисгольму и сказал ему:
- Здесь я не желаю хоронить его... Сюда могут случайно попасть краснокожие и воскресить его из мертвых. Клянусь Богом, он не воскреснет, пока не услышит трубы архангела! Для этого следует поместить его в более укромном месте.
- А можно здесь найти такое место, капитан?
- Разумеется, можно.
- Где же это?
- Любое, которое не будет видно с того места, где родник. Повыше, туда! И он указал рукой на север.
- Верно, капитан! - ответил Чисгольм, который отбросил в сторону все свои сомнения относительно жестокости и думал только о собственной безопасности.
- Ребята, - крикнул он, - тащите сюда нашего пленника! Мы отъедем недалеко отсюда и немного позабавимся там... немного!
Он повернул к северу, и все остальные последовали за ним. На расстоянии одной мили они остановились и по приказанию Борласса бесцеремонно стащили Кленси на землю, еще крепче скрутили ему руки и ноги и положили на землю. Ватте остался подле него, а двое других и Чисгольм последовали за Борлассом, который концом своего копья очертил на земле круг, диаметром в 20 дюймов, и приказал рыть на этом месте глубокую яму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
- Что мы вам сделали, что вы хотите обезоружить нас? Вы, по-видимому, индейцы, а говорите на языке белых. Кто бы вы там ни были, мы не хотим ссориться с вами. Зачем мы вам!
- Мы не хотим никаких объяснений... это будет напрасная трата времени, сказал Чисгольм.
- Ваши ружья или, клянусь Богом, мы выбьем вас из седла! Ребята! Хватай их и бери ружья!
Приказание было исполнено моментально. Разбойники набросились на Кленси и Юпитера, связали их по рукам и ногам, но не сняли с седел, а затем отъехали в сторону, ожидая дальнейших приказаний своего предводителя.
XXXVI
Равнина, где все это происходило, занимала в ширину, с востока на запад, пространство в тридцать миль, а в длину - вдвое больше. С одной стороны к ней примыкала долина Сан-Саба, с другой местность, прорезанная реками, впадающими в Колорадо. На одной из них находилась стоянка разбойников, куда они удалялись в исключительных случаях и куда направлялись теперь. Располагаясь здесь лагерем, они главным образом заботились о своей безопасности, а потому дорога туда шла по такому месту, где лошади их не оставляли никаких следов. В одном месте равнины, недалеко от Сан-Саба, находилось пространство без малейшего признака растительности, поверхность которого представляла то, что трапперы называют "cut-rock" ; занимало оно в ширину одну милю, а в длину десять. Место это было самое подходящее для разбойников; они могли выезжать из дому с пустыми руками и возвращаться домой, нагруженные добычей, и никакие преследователи не могли догадаться, откуда они приехали и куда уехали. Путешествие по этой каменистой степи было сопряжено с большой опасностью и могло даже кончиться смертью. В ясную погоду люди, хорошо знакомые с ней, не рисковали сбиться с пути: в длину степи, почти по самой ее середине, тянулся бугристый кряж, а на самой верхушке его росло дерево, видимое на далеком расстоянии как с одной, так и с другой стороны. Кряж состоял из целого ряда невысоких холмов или пригорков; дерево же, росшее на нем, называлось виргинским тополем. Дерево стояло одиноко, а внизу из-под его корней бил родник, который тоненьким ручейком спускался вниз и затем исчезал в песке в нескольких ярдах от того места, где начинался; дерево служило степным разбойникам указателем направления, которого они должны были держаться.
Несколько минут стояли разбойники, не слезая с лошадей и молча всматриваясь в западную сторону горизонта. Солнце только всходило, и его лучи, вырвавшись из-за облаков, покрывающих его, осветили поверхность долины. Теперь разбойники увидели одинокое дерево, стоявшее на верхушке кряжа.
- Благодарение Богу, ребята! - воскликнул Борласс. - Вон наш маяк, едем к нему. Когда мы доберемся туда, я устрою вам маленькое развлечение, при виде которого вы животики надорвете от смеха, и все пуговицы лопнут на ваших кафтанах... если только у вас есть кафтаны.
Кленси был пасмурным и угрюмым, как тигр, пойманный и посаженный в клетку. Прислушиваясь к разговору разбойников, он выходил из себя при мысли, что так позорно позволил захватить себя. Он был уверен, что сразу его не убьют. Он слышал, как кто-то сказал: "хуже смерти". Что же может быть хуже смерти, как не пытка? До сих пор Борласс ничем не выдал своему пленнику, что узнал его, но Кленси понял это с самого начала. С тех пор Борласс все время держался в стороне от него и ехал впереди шайки, тогда как пленники находились в самом центре. Подъехав к дереву, разбойники спешились; лошадей невозможно было провести к роднику, а потому они напились сначала сами, а затем уже напоили лошадей из специально сделанных для этой цели кожаных ведер. Когда люди и лошади напились, Борласс отвел в сторону Чисгольма и стал ему что-то говорить. Кленси ждал пытки, но он и вообразить не мог, какую ужасную придумал ему этот сатана в человеческом образе. Даже Чисгольм, закоренелый преступник, и тот отказался было сначала присутствовать при этом зрелище и пытался отговорить своего вожака от задуманной им пытки. Но Борласс был неумолим. Видя, что его не уговорить, Чисгольм сказал ему:
- Что ж, капитан, если вы так хотите, будь по-вашему. Не делайте только из этого публичного зрелища, предоставьте товарищам поступить сообразно их чувствам; быть может, не всем из них покажется это забавным. Некоторые из них могут потом проболтаться, и это наделает вам немало хлопот. Любопытная и оригинальная выдумка привлечет всеобщее внимание и разнесется по всему Техасу, как огонь по степи. Поверьте моему совету и сообщите только немногим.
Несколько секунд думал Борласс о том, что сказал ему Чисгольм, и наконец ответил:
- Ты, пожалуй, прав, я последую твоему совету. Мы выберем Ваттса, Стокера и Дрисколя... им можно довериться, да и копать землю они умеют хорошо. Остальные могут ехать дальше... Товарищи! - крикнул он вслух. - Я говорил, что готовлю вам одно развлечение, но теперь я раздумал и решил отложить его на какое-то время. Садитесь на лошадей и отправляйтесь дальше, с собой прихватите только этого желтого. Того, другого я оставлю здесь. Чисгольм, Ватте, Стокер и Дрисколь также останутся здесь. Мы скоро догоним вас, не успеете доехать и до реки... Если не успеем, не ждите и ступайте к стоянке. Не забудьте моего распоряжения относительно ящиков, ребята! Фернанд, ты будешь отвечать мне за них.
Метис кивнул головой в знак согласия, а Борласс продолжал:
- На лошадей же, друзья мои, и хватайте негра, а белый джентльмен останется в лучшей, более подходящей для него компании.
Взрыв хохота был ответом на эту грубую выходку. Разбойники мгновенно вскочили на лошадей и, прихватив с собой Джупа, уехали прочь. Когда они скрылись из виду, Борласс обратился к Чисгольму и сказал ему:
- Здесь я не желаю хоронить его... Сюда могут случайно попасть краснокожие и воскресить его из мертвых. Клянусь Богом, он не воскреснет, пока не услышит трубы архангела! Для этого следует поместить его в более укромном месте.
- А можно здесь найти такое место, капитан?
- Разумеется, можно.
- Где же это?
- Любое, которое не будет видно с того места, где родник. Повыше, туда! И он указал рукой на север.
- Верно, капитан! - ответил Чисгольм, который отбросил в сторону все свои сомнения относительно жестокости и думал только о собственной безопасности.
- Ребята, - крикнул он, - тащите сюда нашего пленника! Мы отъедем недалеко отсюда и немного позабавимся там... немного!
Он повернул к северу, и все остальные последовали за ним. На расстоянии одной мили они остановились и по приказанию Борласса бесцеремонно стащили Кленси на землю, еще крепче скрутили ему руки и ноги и положили на землю. Ватте остался подле него, а двое других и Чисгольм последовали за Борлассом, который концом своего копья очертил на земле круг, диаметром в 20 дюймов, и приказал рыть на этом месте глубокую яму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60