– Не выйдет, Бадер, – рассмеялся собеседник. – Слишком уж быстро она вертится.
Рекс свирепо поглядел на него.
– Кто вы такой?
– Зовите меня Дэйвом. – Он встал. – Идете?
И не дожидаясь ответа, направился к выходу.
Ну и пусть уматывает, подумал Рекс. Но нет, нельзя, надо выяснить в чем тут, черт побери, дело.
Бранясь сквозь зубы, он последовал за Дэйвом.
Так они дошли до вокзала. Дэйв вызвал двухместную машину. Они уселись, Дэйв набрал код места назначения и вставил свой видеофон-кредитку в монетный паз.
Рекс вдруг одним движением выхватил аппарат у него из рук. Его спутник и не думал сопротивляться, только пожал плечами. Рекс посмотрел на именную табличку.
Там значилось: Дэйв Циммерман.
– Я же сказал, что меня зовут Дэйв, – заметил Циммерман мягко.
– Где мой видеофон? – спросил Рекс, отдавая аппарат обратно.
– Джим едет за нами вместе с ним, – пояснил Циммерман. – Вы получите его, как только пожелаете. Но учтите, что он прослушивается.
– А откуда вы знаете, может, с вашим та же история?
– Знаю.
– Ну да ладно. По крайней мере, хоть какая-то разница. И лимузина с шофером нет.
– Чего нет?
– Да так, ерунда, – Рекс замолчал.
Дорога заняла около пятнадцати минут. Здание было очень похоже на тот небоскреб, в котором обитал Рекс. Он записал название улицы и дома. Циммерман никак на это не прореагировал.
Поднявшись на лифте на двадцатый этаж, они остановились перед дверью квартиры 218.
– Приехали, – сказал Циммерман. – Вот мы и дома.
Он открыл дверь и пропустил Рекса вперед.
Бадер вынужден был признать, что обставлена квартира Дэйва, в которой по сравнению с его собственной было на одну комнату больше, с немалым вкусом. Обычно диковинки из дальних стран выглядят довольно аляповато, если не сказать грубо, но здесь всем им нашлось свое место.
– Прошу в мое святая святых, – сказал Циммерман. – До Роже мне, конечно, далеко, но можно быть уверенным, что нас никто не подслушает.
Рекс, идя следом за ним в соседнюю комнату, переспросил:
– Не подслушает?
Дэйв искоса поглядел на него и направился к автобару.
– Вы не детектив, Бадер, вы сущий младенец. Неужели вы не знаете, что власти могут превратить в подслушивающее устройство любой телевизор?
Рекс опустился в удобное кресло – одно из трех, имевшихся в комнате.
– Знаю, конечно. Но никогда не сталкивался.
– Эрзац-виски? – спросил Циммерман.
Рекс кивнул.
– Эту процедуру начали применять не так уж давно. ВБР периодически подключается к телевизорам в выбранных наобум домах, чтоб узнать, какие там ведутся разговоры.
– И это называется свободная страна!
Циммерман протянул Рексу его стакан и тоже сел в кресло.
– Надо все время быть настороже, Бадер, – сказал он, а то ото всех свобод останется пшик. Не успеешь и глазом моргнуть, как заполучишь тоталитарный режим.
Он усмехнулся.
– Прослушивание карманных видеофонов и частных квартир – вот одна из главных причин, по которым те, кто могут, устраивают в своих квартирах такие вот убежища. Никаких телеэкранов. Видеофон обычно оставляешь в соседней комнате. Никакого контакта с внешним миром. Можно расслабиться. Можно поговорить. Прослушать убежище, разумеется, возможно, но чертовски трудно. Если же оно сделано на совесть, то вероятность попасться практически нулевая.
– Тогда откуда вам известно о моем разговоре с Кулиджем?
Циммерман ухмыльнулся и помешал лед в своем стакане.
– Я сказал «практически нулевая». И потом, кабинет Кулиджа не убежище.
Рекс пригубил свое виски.
– Послушайте. Этот мой прослушиваемый видеофон – разве я не могу отнести его технику, чтобы тот отсоединил нужные проводки?
– Можете, конечно, но те, кто следит за вами, сразу об этом узнают. Если вы им очень нужны, они могут предпринять и другие шаги.
– Какие, например?
Циммерман снова взболтал лед.
– Если говорить о крайних случаях, то вам могут вживить в черепную кость электронный приборчик. Так поступают с отдельными преступниками. С помощью этой штучки им не составит труда лишить вас сознания – или убить, если возникнет надобность, – в любое время, когда им это заблагорассудится. Ну, скажем, когда вы попытаетесь удалить его хирургическим путем.
Рекс решил, что подобной информации с него достаточно.
– О’кей. Перейдем к делу. Кто вы такой? И что вам нужно?
– Я один из тех, кто хочет, чтобы вы приняли предложение Роже, – сказал Циммерман. – И между делом помогли бы кое в чем нам.
– О нет!
– О да!
– Ясно. И сейчас вы предложите мне кучу денег.
Собеседник Рекса покачал головой и вялым взмахом руки указал на обстановку комнаты, в которой они находились.
– Разве похоже на то, будто у меня денег куры не клюют, а, Бадер?
– Тогда чего ради я должен соглашаться на отнюдь не увеселительную прогулку в Советский комплекс, когда уже отклонил полдюжины других предложений, каждое из которых сулило мне… – как он там выразился?… – вознаграждение, о котором я даже и не мечтал?
Циммерман улыбнулся.
– Наверняка Темпл Нормам, – сказал он. – Отвечу вам так: по вашему досье нам показалось, что вы можете согласиться.
– Опять мое досье? Его что, кто-нибудь размножил и продает на каждом углу?
Циммерман хихикнул.
– У нас есть доступ к Национальному банку данных, – пояснил он. – Мы пользуемся им только в крайних случаях. Мы соблюдаем закон о неприкосновенности досье гражданина.
– У кого это «у нас»?
Хозяин комнаты откинулся на спинку кресла и сунул руки в карманы. Потом спросил торжественно:
– Рекс Бадер, верите ли вы в демократическую этику?
– Верю, но, по-моему, от нее мало что сегодня осталось. Да и существовала ли она когда-нибудь вообще?
Циммерман кивнул.
– Печально, но факт. Скажите, Бадер, вы никогда не пытались понять Должнократию как социально-экономическую систему?
– Вот уже несколько дней, как все подряд мне втолковывают, что это такое. Честно говоря, у меня уши начинают вянуть.
– Она хорошо послужила обществу, как и все другие системы до нее. Но ее время вышло.
– Сколько раз можно повторять: меня не интересует политика!
– Меня тоже. Ни в какой степени.
– Тогда кто же вы такой? Что вам нужно? Во что вы хотите меня втянуть?
Циммерман произнес, не меняя позы:
– Бадер, вы читали что-нибудь о технократах?
– Нет, и впервые слышу это слово.
– Эта организация появилась где-то около 1930 года. Всеми делами у них заправлял парень по имени Говард Скотт. А теории их частично основывались на работах Торстейна Веблена.
– Вот его я читал.
– Да, я знаю. «Теория праздного класса» и «Инженеры и система цен».
Рекс воззрился на собеседника.
– Это-то вам откуда известно? Я читал Веблена лет десять назад.
– Вы забыли, что мы живем в компьютеризованном мире, Бадер. Мне следовало сказать по-другому:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31