"Кириньяга"
Пер. Андрей Новиков
В начале всех начал Нгаи пребывал в одиночестве на вершине горы под
названием Кириньяга. Когда настало время, он сотворил трех сыновей,
ставших отцами масаев, камба и кикуйю; каждому из них он предложил
копье, лук и палку-копалку. Масаи выбрали копье, и им было велено пасти
стада в бескрайней саванне. Камба выбрали лук, и теперь охотятся в гус-
тых лесах. Но Гикуйю, первый из кикуйю, знал, что Нгаи любит землю и
смену времен года, и потому выбрал копалку. В награду за это Нгаи не
только научил его секретам земледелия, но и подарил ему Кириньягу с ее
святой смоковницей и богатыми землями.
Сыновья и дочери Гикуйю оставались на Кириньяге до тех пор, пока не
пришли белые люди и не отняли у них землю, а когда белых людей изгнали,
они не вернулись к Кириньяге, а остались в городах, решив носить одежду
белых людей, ездить на их машинах и жить их жизнью. Даже я, мундумугу -
то есть шаман, - родился в городе. Я никогда не видел льва, слона или
носорога, потому что они вымерли задолго до моего рождения, не видел я и
Кириньягу такой, какой ее завещал нам Нгаи, потому что ныне ее склоны
покрывает бурлящий перенаселенный город с тремя миллионами жителей, год
за годом все ближе подбирающийся к трону Нгаи на вершине. Даже кикуйю
позабыли ее истинное имя, и теперь называют ее гора Кения.
Ужасно быть изгнанным из рая, как то случилось с христианскими Адамом
и Евой, но бесконечно хуже жить рядом с раем, будучи оскверненным. Я
часто думаю о потомках Гикуйю, позабывших свое происхождение и традиции
и ставших просто кенийцами, и гадаю, почему так мало их присоединилось к
нам, когда мы создали на планете Утопия мир Кириньяги.
Это правда, что жизнь здесь сурова, потому что Нгаи не обещал нам
легкой жизни, но она приносит удовлетворение. Мы живем в гармонии со
всем, что нас окружает, мы приносим жертвы, и тогда сочувственные слезы
Нгаи проливаются на наши поля, не давая погибнуть растениям, а когда
собран урожай, благодарим Нгаи и режем для него козла.
Удовольствия наши просты: тыква с помбе, чтобы утолить жажду, очаг в
бома, согревающий после заката, крик новорожденного сына или дочери,
состязания бегунов и метателей копий, пение и танцы по вечерам.
Люди из Обслуживания наблюдают за Кириньягой, но в наши дела не вме-
шиваются, лишь время от времени слегка корректируют орбиту, чтобы тропи-
ческий климат оставался неизменным. Иногда они предлагают нам воспользо-
ваться их медицинскими познаниями или отправить наших детей учиться в их
школы, но всякий раз мы вежливо отказываемся, и они не настаивают. Они
никогда не вмешивались в наши дела.
Так было до тех пор, пока я не задушил младенца.
Не прошло и часа, как меня отыскал верховный вождь Коиннаге.
- Ты совершил глупость, Кориба, - мрачно заявил он.
- У меня не было выбора. И ты это знаешь.
- Разумеется, у тебя был выбор, - вскипел он. - Ты мог сохранить ре-
бенку жизнь. - Он смолк, пытаясь обуздать свои эмоции и страх. - До сих
пор никто из Обслуживания не ступал ногой на землю Кириньяги, но теперь
они это сделают.
- Пусть приходят, - пожал я плечами. - Мы не нарушили закон.
- Мы убили ребенка. И они отменят нашу хартию.
Я покачал головой.
- Никто не отменит нашу хартию.
- Не будь таким самоуверенным, Кориба, - предупредил он. - Когда ты
закапываешь живьем козла, они лишь презрительно покачивают головами.
Когда мы уводим старых и дряхлых из поселка чтобы их съели гиены, они
смотрят на нас с отвращением. Но убийство новорожденного младенца - сов-
сем другое. Этого они не простят. И придут сюда.
- Если они придут, я объясню, почему убил его.
- Они не поймут.
У них не останется выбора, кроме как принять мой ответ. Здесь Ки-
риньяга, и им не дозволено вмешиваться.
- Они найдут способ, - уверенно пообещал он. - Поэтому нам следует
извиниться и пообещать, что такое больше никогда не произойдет.
- Мы не станем извиняться, - твердо заявил я. - И обещать тоже ничего
не будем.
- Тогда я, верховный вождь, сам принесу им извинения.
Я пристально смотрел на него несколько секунд, потом пожал плечами.
- Поступай так, как считаешь нужным.
В его глазах появился страх.
- Что ты со мной сделаешь? - спросил он
- Ничего. Разве ты не мой вождь? - Когда он расслабился, я добавил. -
Но на твоем месте я стал бы избегать насекомых.
- Насекомых? Почему?
- Потому что любое насекомое, которое тебя укусит будь то паук, мос-
кит или муха, убьет тебя, - ответил я. - Кровь в твоем теле закипит, а
кости расплавятся. - Я помолчал и серьезно добавил. - Нет, такой смерти
я не пожелал бы и врагу.
- Разве мы не друзья, Кориба? - спросил он, и его лицо цвета черного
дерева стало пепельно-серым.
- Я тоже так думал. Но мои друзья уважают традиции. И не извиняются
за них перед белыми людьми.
- Я не стану извиняться! - горячо пообещал он и плюнул себе на обе
ладони, подтверждая искренность своих слов.
Я развязал один из висящих на поясе мешочков и достал гладкий каме-
шек, который подобрал неподалеку на берегу речки.
- Повесь камешек себе на шею, - сказал я, протягивая его Коиннаге,- и
он защитит тебя от укусов насекомых.
- Спасибо, Кориба! - искренне поблагодарил он.
Мы поговорили несколько минут о делах в деревне, потом он наконец
ушел. Я послал за Вамбу, матерью младенца, и совершил над ней ритуал
очищения, чтобы она смогла зачать снова. Я дал ей мазь - ослабить боль в
разбухших от молока грудях. Потом уселся возле костра рядом со своей бо-
ма и принялся решать споры о курах и козлах, раздавать амулеты против
демонов и обучать людей обычаям предков.
До ужина никто так и не вспомнил о мертвом ребенке. Я поел в одино-
честве в своей бома, потому что мундумугу всегда ест и живет отдельно от
остальных. Потом укутал плечи накидкой, чтобы не мерзнуть от ночной
прохлады, и зашагал по тропинке в ту сторону, где стояли бома жителей
деревни. Скот, козлы и куры уже были заперты на ночь, а мои соплеменни-
ки, зажарившие на ужин корову, теперь пели, танцевали и пили помбе. Они
расступились, когда я подошел к котлу и выпил немного помбе, потом, по
просьбе Канджары, перерезал горло козлу, посмотрел на его внутренности и
увидел, что самая молодая жена Канджары вскоре забеременеет. Эту новость
тут же отпраздновали. Затем дети уговорили рассказать им сказку.
- Но только не про Землю, - попросил один из мальчиков постарше. -
Пусть сказка будет про Кириньягу.
- Хорошо, - согласился я. Дети сели поближе. - Это будет история про
льва и зайца. - Я помолчал, убеждаясь, что все слушают внимательно, осо-
бенно взрослые.
1 2 3 4 5 6
Пер. Андрей Новиков
В начале всех начал Нгаи пребывал в одиночестве на вершине горы под
названием Кириньяга. Когда настало время, он сотворил трех сыновей,
ставших отцами масаев, камба и кикуйю; каждому из них он предложил
копье, лук и палку-копалку. Масаи выбрали копье, и им было велено пасти
стада в бескрайней саванне. Камба выбрали лук, и теперь охотятся в гус-
тых лесах. Но Гикуйю, первый из кикуйю, знал, что Нгаи любит землю и
смену времен года, и потому выбрал копалку. В награду за это Нгаи не
только научил его секретам земледелия, но и подарил ему Кириньягу с ее
святой смоковницей и богатыми землями.
Сыновья и дочери Гикуйю оставались на Кириньяге до тех пор, пока не
пришли белые люди и не отняли у них землю, а когда белых людей изгнали,
они не вернулись к Кириньяге, а остались в городах, решив носить одежду
белых людей, ездить на их машинах и жить их жизнью. Даже я, мундумугу -
то есть шаман, - родился в городе. Я никогда не видел льва, слона или
носорога, потому что они вымерли задолго до моего рождения, не видел я и
Кириньягу такой, какой ее завещал нам Нгаи, потому что ныне ее склоны
покрывает бурлящий перенаселенный город с тремя миллионами жителей, год
за годом все ближе подбирающийся к трону Нгаи на вершине. Даже кикуйю
позабыли ее истинное имя, и теперь называют ее гора Кения.
Ужасно быть изгнанным из рая, как то случилось с христианскими Адамом
и Евой, но бесконечно хуже жить рядом с раем, будучи оскверненным. Я
часто думаю о потомках Гикуйю, позабывших свое происхождение и традиции
и ставших просто кенийцами, и гадаю, почему так мало их присоединилось к
нам, когда мы создали на планете Утопия мир Кириньяги.
Это правда, что жизнь здесь сурова, потому что Нгаи не обещал нам
легкой жизни, но она приносит удовлетворение. Мы живем в гармонии со
всем, что нас окружает, мы приносим жертвы, и тогда сочувственные слезы
Нгаи проливаются на наши поля, не давая погибнуть растениям, а когда
собран урожай, благодарим Нгаи и режем для него козла.
Удовольствия наши просты: тыква с помбе, чтобы утолить жажду, очаг в
бома, согревающий после заката, крик новорожденного сына или дочери,
состязания бегунов и метателей копий, пение и танцы по вечерам.
Люди из Обслуживания наблюдают за Кириньягой, но в наши дела не вме-
шиваются, лишь время от времени слегка корректируют орбиту, чтобы тропи-
ческий климат оставался неизменным. Иногда они предлагают нам воспользо-
ваться их медицинскими познаниями или отправить наших детей учиться в их
школы, но всякий раз мы вежливо отказываемся, и они не настаивают. Они
никогда не вмешивались в наши дела.
Так было до тех пор, пока я не задушил младенца.
Не прошло и часа, как меня отыскал верховный вождь Коиннаге.
- Ты совершил глупость, Кориба, - мрачно заявил он.
- У меня не было выбора. И ты это знаешь.
- Разумеется, у тебя был выбор, - вскипел он. - Ты мог сохранить ре-
бенку жизнь. - Он смолк, пытаясь обуздать свои эмоции и страх. - До сих
пор никто из Обслуживания не ступал ногой на землю Кириньяги, но теперь
они это сделают.
- Пусть приходят, - пожал я плечами. - Мы не нарушили закон.
- Мы убили ребенка. И они отменят нашу хартию.
Я покачал головой.
- Никто не отменит нашу хартию.
- Не будь таким самоуверенным, Кориба, - предупредил он. - Когда ты
закапываешь живьем козла, они лишь презрительно покачивают головами.
Когда мы уводим старых и дряхлых из поселка чтобы их съели гиены, они
смотрят на нас с отвращением. Но убийство новорожденного младенца - сов-
сем другое. Этого они не простят. И придут сюда.
- Если они придут, я объясню, почему убил его.
- Они не поймут.
У них не останется выбора, кроме как принять мой ответ. Здесь Ки-
риньяга, и им не дозволено вмешиваться.
- Они найдут способ, - уверенно пообещал он. - Поэтому нам следует
извиниться и пообещать, что такое больше никогда не произойдет.
- Мы не станем извиняться, - твердо заявил я. - И обещать тоже ничего
не будем.
- Тогда я, верховный вождь, сам принесу им извинения.
Я пристально смотрел на него несколько секунд, потом пожал плечами.
- Поступай так, как считаешь нужным.
В его глазах появился страх.
- Что ты со мной сделаешь? - спросил он
- Ничего. Разве ты не мой вождь? - Когда он расслабился, я добавил. -
Но на твоем месте я стал бы избегать насекомых.
- Насекомых? Почему?
- Потому что любое насекомое, которое тебя укусит будь то паук, мос-
кит или муха, убьет тебя, - ответил я. - Кровь в твоем теле закипит, а
кости расплавятся. - Я помолчал и серьезно добавил. - Нет, такой смерти
я не пожелал бы и врагу.
- Разве мы не друзья, Кориба? - спросил он, и его лицо цвета черного
дерева стало пепельно-серым.
- Я тоже так думал. Но мои друзья уважают традиции. И не извиняются
за них перед белыми людьми.
- Я не стану извиняться! - горячо пообещал он и плюнул себе на обе
ладони, подтверждая искренность своих слов.
Я развязал один из висящих на поясе мешочков и достал гладкий каме-
шек, который подобрал неподалеку на берегу речки.
- Повесь камешек себе на шею, - сказал я, протягивая его Коиннаге,- и
он защитит тебя от укусов насекомых.
- Спасибо, Кориба! - искренне поблагодарил он.
Мы поговорили несколько минут о делах в деревне, потом он наконец
ушел. Я послал за Вамбу, матерью младенца, и совершил над ней ритуал
очищения, чтобы она смогла зачать снова. Я дал ей мазь - ослабить боль в
разбухших от молока грудях. Потом уселся возле костра рядом со своей бо-
ма и принялся решать споры о курах и козлах, раздавать амулеты против
демонов и обучать людей обычаям предков.
До ужина никто так и не вспомнил о мертвом ребенке. Я поел в одино-
честве в своей бома, потому что мундумугу всегда ест и живет отдельно от
остальных. Потом укутал плечи накидкой, чтобы не мерзнуть от ночной
прохлады, и зашагал по тропинке в ту сторону, где стояли бома жителей
деревни. Скот, козлы и куры уже были заперты на ночь, а мои соплеменни-
ки, зажарившие на ужин корову, теперь пели, танцевали и пили помбе. Они
расступились, когда я подошел к котлу и выпил немного помбе, потом, по
просьбе Канджары, перерезал горло козлу, посмотрел на его внутренности и
увидел, что самая молодая жена Канджары вскоре забеременеет. Эту новость
тут же отпраздновали. Затем дети уговорили рассказать им сказку.
- Но только не про Землю, - попросил один из мальчиков постарше. -
Пусть сказка будет про Кириньягу.
- Хорошо, - согласился я. Дети сели поближе. - Это будет история про
льва и зайца. - Я помолчал, убеждаясь, что все слушают внимательно, осо-
бенно взрослые.
1 2 3 4 5 6