— Когда Фуммиро снова приедет, я тебе позвоню, — пообещал он.
Вернувшись в Занаду, Калли поднялся в жилой номер Гроунвельта.
— Существует такая вещь, как слишком хорошее отношение к игроку, — сказал он, скривившись.
— Не стоит переживать. Нам не нужен весь его миллион на такой ранней стадии. Но ты прав. Эта актриса не того сорта женщина, чтобы можно было ее подбрасывать игрокам. С одной стороны, жадности в ней мало. А с другой — слишком она прямолинейна. И к тому же умна, а это хуже всего.
— Откуда вы знаете?
Гроунвельт улыбнулся:
— Но ведь я прав?
— Разумеется, — ответил Калли. — Когда Фуммиро приедет снова, я сделаю все, чтобы они не встретились.
— Это не понадобится, — сказал Гроунвельт. — У таких парней, как он, предостаточно силы. То, что она способна дать, ему не нужно. Более, чем однажды. Один раз — это в кайф. Но на этом все и закончилось. Если в это было нечто большее, он, когда уезжал, проявил бы к ней больше внимания.
Калли слегка обалдел.
— Мерседес, норковая шуба и кольцо с бриллиантом? Это называется проявить мало внимания?
— Именно, — сказал Гроунвельт.
И он оказался прав. Когда в следующий раз Фуммиро приехал в Вегас, он так и не спросил о Линде Парсонс. И на этот раз он оставил-таки свой миллион наличными за игорными столами Занаду.

Глава 19
Самолет влетел в утро нового дня, и стюардесса стала развозить кофе. Чемоданчик находился по-прежнему у него под боком. Покончив с едой, он посмотрел в окно и увидел на горизонте стальные башни Нью-Йорка. Зрелище это всегда рождало в нем чувство ужаса. Как в Вегасе, насколько хватало глаз, вокруг простиралась пустыня, — так здесь на протяжении миль вздымался к небу густой, казавшийся бесконечным, лес из стали и стекла, рождая в нем чувство отчаяния.
Самолет клюнул носом и медленно и грациозно накренился влево, делая широкую дугу над городом, а затем резко пошел вниз, и небо превратилось из белого в голубое, и вот уже он помчался сквозь наполненный солнцем воздух по серому бетону взлетно-посадочной полосы. При посадке самолет тряхнуло с достаточной силой, чтобы те пассажиры, что все еще спали, проснулись.
Калли чувствовал себя свежим и хорошо выспавшимся. Ему не терпелось увидеть Мерлина, от этих мыслей ему стало радостно. Старина Мерлин, оригинал и “правильный” чудак, единственный человек на всем свете, которому он верил.

Глава 20
В тот день, когда я должен был предстать перед гранд-жюри, мой старший закончил девятый класс и должен был перейти в среднюю школу. Валери хотела, чтобы я отпросился с работы и пошел бы вместе с ней на церемонию. Я сказал ей, что никак не могу, потому что мне нужно присутствовать на специальной встрече по программе армейских сборов. Она все еще ничего не знала о неприятностях, которые мне грозили, а я ничего ей не говорил. Помочь она ничем не могла, а могла только лишь волноваться. Если все будет в порядке, то она ничего и не узнает, и мне хотелось, чтобы именно так и случилось. Я и в самом деле считал, что делиться неприятностями с брачным партнером, если он не может помочь, не имеет смысла.
Валери испытывала гордость от того, что ее сын заканчивал школу. Несколько лет назад мы обнаружили, что он толком не умеет читать, хотя он каждый раз успешно заканчивал семестр, и его переводили из класса в класс. Валери тогда жутко разозлилась и принялась учить его читать и ей это хорошо удалось. Теперь он получал высшие оценки. И не то, чтобы я сам не злился. Я имел зуб против Нью-Йорк Сити. Мы жили в плохом районе, где селились люди с низкими доходами, в большинстве работяги и черные. В школе всем было наплевать, знали что-нибудь дети, или нет. Их просто переводили каждый год из класса в класс, чтобы избавиться от них без лишних хлопот и с наименьшей затратой усилий.
Валли с нетерпением ждала, когда мы переедем в наш новый дом. Он находился в районе, где были хорошие школы, на Лонг-Айленде, и там учителя добивались, чтобы все ученики были подготовлены к поступлению в колледж. И, хотя она об этом и не упоминала, едва ли там жили черные. Дети ее будут расти в таком же безопасном, исходя из ее взглядов, социальном окружении, в котором когда-то, будучи воспитанной в католическом духе, росла она сама. Я-то не возражал. Мне не хотелось ей говорить, что проблемы, которых она старается избежать, коренятся в самой болезненной сущности нашего общества, и что среди зеленых лужаек и деревьев Лонг-Айленда мы все равно от них никуда не денемся.
Кроме того, меня тревожили и другие вещи. Вместо нового дома, я, возможно, попаду в тюрьму. Зависеть это будет от решения гранд-жюри, перед которым я должен был сегодня предстать. От этого будет зависеть все. Встав сегодня утром с постели, я почувствовал себя паршиво. Валли отправлялась вместе с детьми в школу и собиралась там остаться на выпускную церемонию. Я сказал, что на работу мне надо позже, и они ушли раньше меня. Я пил кофе и мысленно прокручивал в голове, что мне надо говорить перед гранд-жюри.
Нужно все отрицать. Они никак не могли доказать существование тех денег, что я брал в виде взяток, в этом меня Калли полностью уверил. Но меня беспокоило другое. Я заполнял анкету относительно моих доходов. И там был такой вопрос, имею ли я в своем владении дом. И я поступил очень рискованно. На самом-то деле первый взнос за Лонг-Айлендский дом я уже сделал, но окончательно еще не “закрыл” всю сумму. Поэтому я просто ответил “нет”. То есть я посчитал, что домом я пока не владею, а про депозит в анкете ничего не спрашивали. Интересно, пронюхало уже об этом ФБР, или нет? Возможно, и пронюхало.
Поэтому можно было ожидать, что гранд-жюри задаст мне вопрос, внес ли я депозит за дом. И тогда придется отвечать, что внес. Затем они спросят, почему я не указал этого в анкете, и мне придется объяснять им, почему. Теперь, а что, если Фрэнк Элкор расколется и признает себя виновным и расскажет им о делах, которые мы с ним крутили? Я уже решил, что об этом я буду лгать. Тогда слова Фрэнка будут против меня. Он всегда проворачивал все дела сам, и никто его не прикрывал. А теперь я вспомнил, что как-то раз один из его клиентов пытался передать через меня конверт с деньгами для Фрэнка, его в тот день не было в офисе. Я отказался. И это было весьма удачно. Потому что как раз этот клиент и был среди тех ребят, что отправили в ФБР анонимку, с которой, соответственно, и заварилась вся эта каша. Мне просто повезло. Я отказался лишь потому, что не чувствовал лично к этому парню симпатии. Так что ему придется подтвердить, что денег я действительно не взял, и это будет очко в мою пользу.
Но мог ли Фрэнк расколоться и подставить меня гранд-жюри? Я сильно в этом сомневался. Единственно, как он мог бы спасти себя, это свидетельствовать против кого-нибудь вышестоящего по званию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167