– Боже милостивый! Это Айртон! – воскликнул помощник режиссера и устремился к нему, бросив временного Короля демонов, а ныне жалкое его подобие. Вновь прибывший невозмутимо занял свое место в центре. Он выглядел великолепно. Плотно облегающий костюм, малиновый со зловещим зеленым отливом, был куда лучше заготовленного. Грим был вообще сногсшибательный. Лицо светилось зеленоватым фосфорическим светом, глаза вспыхивали из-под поблескивающих век. При виде этого лица помощник режиссера вдруг, как последний идиот, затрясся от страха; но, будучи прежде всего помощником режиссера, а потом уж человеком (как и положено помощникам режиссера), он трясся недолго, потому что страх тут же уступил место бурной радости. Все понятно, мелькнуло у него в голове, Айртону пришлось гонять в Лидс или еще куда-то за этим изумительным костюмом и гримом. Славный старина Айртон! Конечно, он заставил их поволноваться, но игра стоила свеч!
– Ну что, Айртон, все в порядке? – быстро спросил помощник режиссера.
– Все в порядке, – отвечал Король демонов, сопровождая свои слова небрежным, но величественным жестом.
– Тогда возвращайтесь назад в хор, – сказал помощник режиссера баритону из методистской церкви.
– Слава тебе господи, – отозвался тот со вздохом облегчения. Он не был честолюбив.
– Все готовы?
Скрипки заиграли тремоло, и занавес пошел вверх. Шестеро демонов-слуг во главе с баритоном из методистской церкви, у которого теперь на радостях голос звучал вполне сносно, сообщили публике, кто они такие, и надлежащим образом приветствовали своего монарха. Король демонов, величественно возвышаясь над ними и подчиняя себе все пространство сцены, отвечал им голосом удивительной красоты и силы. Затем он исполнил свой номер. Это была старая песня о моряках, кораблекрушениях и бурях, сопровождаемая бутафорскими громом и молнией и не имевшая никакого отношения к Джеку и Джил и почти никакого к демонам. Бесспорно, репетировали именно эту песню: слова были те же, музыка та же. И тем не менее все было иное. На этот раз песня просто пугала. Слушая ее, вы видели, как огромные волны перекатываются через гибнущие корабли и отчаянные бледные лица исчезают в морской пучине. Что касается бури, то она превзошла все ожидания. Раздался такой оглушительный удар грома и сверкнула такая молния, что все демоны-слуги, дирижер и рабочие сцены вздрогнули от неожиданности.
– Черт побери, как вы это устроили? – спросил помощник режиссера, перебежав за сценой в другую кулису.
– Я как раз сейчас это самое спрашивал у Хораса, – ответил человек, в ведении которого находились два листа жести и пушечное ядро.
– Ведь и взяться-то ни за что не успели, – сказал Хорас.
– А я думаю, это кто-то рванул большую китайскую хлопушку для фейерверка, – продолжал его товарищ. – Дурака кто-то валяет, ясное дело.
Теперь на сцену упал белый чистый луч прожектора, и в нем засияла мисс Далей Феррар, Королева фей, взмахивающая своим серебряным жезлом. Мисс Феррар непонятно отчего нервничала, и ей стоило большого труда держать себя в руках. Конечно, премьера есть премьера, но мисс Феррар переиграла всех Королев фей в течение последних десяти лет (и всех Первых девочек в течение предпоследних десяти лет) и в этой роли, казалось бы, могла ни о чем не беспокоиться. Она быстро заключила, что нервную дрожь у нее вызвало внезапное возвращение мистера Айрто-на, которого она уже не надеялась увидеть. При этой мысли ей стало ужасно обидно. К тому же, как опытная Королева фей, у которой и прежде бывали неприятности с демонами, она не сомневалась, что теперь он без конца будет отвлекать от нее внимание публики. И все только потому, что он придумал такой грим! Грим действительно был отличный, тут спорить не приходилось. Это зеленоватое лицо, эти сверкающие глаза – в самом деле можно испугаться! Пожалуй, он даже перестарался, решила она. Все-таки феерия есть феерия.
Продолжая взмахивать жезлом, мисс Феррар сделала несколько шагов и воскликнула:
– Твои, о демонов Король, я козни знаю,
И вызов я тебе бросаю!
– Кто ты? – проревел он презрительно, уставив в нее длинный указательный палец.
Мисс Феррар полагалось ответить: «Да, я, Королева Страны фей», но она не могла выговорить ни слова. Когда этот чудовищно длинный палец указал на нее, она внезапно почувствовала острую боль и застыла парализованная. Она стояла, неловко держа свой жезл, широко раскрыв рот, недвижная, онемевшая, и не понимала, что с ней происходит. «Неужели это удар? – проносилось у нее в голове. – Как тогда у дяди Эдгара в Гринвиче? О-о, наверняка! О-о, что мне делать? О-о! О-о! О-о-о-о-о!»
– Хр-хо-хо-хо-хо! – Король демонов развеселился и огласил театр ужасными лающими звуками.
– Ха-ха-ха-ха-ха! – Это смеялся баритон из методистской церкви со своими товарищами; смех был жалкий, неуверенный, чуть ли не виноватый и свидетельствовал о том, что баритон-методист и его товарищи, эти добропорядочные браддерсфордские демоны, вконец растерялись.
Их король сделал быстрое, почти незаметное движение рукой, и мисс Феррар вновь ожила. Через секунду она уже сама не верила, что сейчас только была не в состоянии говорить и двигаться. Та страшная минута унеслась, как дурной сон. Она снова бросила ему вызов, и на сей раз не произошло ничего, кроме обычного обмена несколькими корявыми строчками плохих стихов. Их, впрочем, было немного, так как за диалогом следовал дуэт и всю предшествующую ему сцену надлежало прогнать возможно скорее. Этот дуэт, в котором два сверхъестественных существа в очередной раз бросали вызов друг другу, был заимствован местным композитором и дирижером из раннего Верди,
Они спели по нескольку тактов каждый, потом у них была пауза, а дирижер тем временем продемонстрировал возможности своего оркестра из четырнадцати человек в весьма эффектном оперном пассаже. Воспользовавшись передышкой, мисс Феррар, стоявшая совсем рядом со своим партнером, шепнула:
– Вы сегодня удивительно в голосе, мистер Айртон. Завидую вам. А я страшно нервничаю… даже не знаю почему. Дорого бы я дала, чтобы петь так, как вы!
Ответом ей была вспышка этих сверкающих глаз (грим в самом деле был изумительный!) и странное, едва заметное движение длинного указательного пальца. На большее не оставалось времени, так как снова началась вокальная партия.
Тому, что произошло дальше, ни один человек в театре не удивился сильнее, чем сама Королева фей. Мисс Феррар слышала, как дивной красоты голос звенит и рвется ввысь, но не могла поверить, что это ее сопрано. Оно потрясало. Ковент-Гарден устроил бы ему овацию. Никогда прежде за все двадцать лет усиленной работы голосовыми связками мисс Феррар так не пела, хотя она всегда чувствовала, что где-то в ней дремлет такой голос, который только дожидается условного знака, чтобы пробудиться и поразить мир.
1 2 3 4 5