— Спасибо. Видите ли, доктор, произошла ошибка. Я знаю, что вы считаете меня Масгроувом, но это не так. Мое имя Уэнтик. Элиас Уэнтик. Я прибыл сюда на самолете вместе с Масгроувом. И думаю был принят по ошибке вашими людьми из машины скорой помощи за него.
— Понимаю, — сказал доктор.
— И все же, — тоном, не терпящим возражений, продолжил Уэнтик, — вы мне не верите?
— Вы можете это доказать?
— Не думаю, если Масгроува в аэропорту не нашли.
— Что ж, прошу прощения.
Доктор открыл дверь.
— Посмотрю что можно для вас сделать. Но вам придется пока оставаться здесь.
Он закрывал дверь явно чувствуя себя растерянным. Уэнтик несколько секунд не отрывал взгляд от закрывавшейся двери.
Было бы прекрасно выбраться отсюда для нового глотка свободы. С другой стороны, у него не было никакой стоящей причины покидать это место. Он не имел представления зачем его доставили в Сан-Паулу, неизвестно и кто несет за это ответственность. Если Масгроув, то это очень странно, поскольку его самого принимали за Масгроува, для которого, видимо, и предназначалось занимаемое им место. По всему видно, что это какое-то принудительное лечение, которое имеет целью реабилитацию пациентов, хотя Уэнтик был не в силах понять из какого состояния и в какое его стремятся перевести. Во всяком случае можно предполагать, что Масгроув нуждался в этом лечении и, следовательно, не вполне контролировал собственные действия.
Сбежать сейчас не так уж и невозможно. При единственном страже — женщине и тонкой перегородке он мог бы выбраться без большого труда. В конце концов, это больница, а не тюрьма. Мелкие детали, вроде оставляемых в дверях ключей, указывают на то, что принудительность лечения здешних пациентов зачастую уступает место добровольности.
Уэнтик вернулся к столу и углубился в проблемы скотовода.
* * *
После того как он поужинал и поднос был убран, Уэнтик прилег отдохнуть на постель и приготовился смотреть фильмы. За неимением лучшего, это неплохое отвлечение от скучного чтения.
Он дочитал историю скотовода еще до ленча, а после еды снова взялся за историю Бразилии.
Как раз в это время сиделка принесла ему часы и он сразу же почувствовал себя лучше. В четыре часа до его слуха донеслись звуки сдачи сиделкой смены и вскоре подтвердилось, что на дежурство заступила та молодая. На мгновение он попытался представить как выглядит его невидимая охранница, та, что дежурит от полуночи до восьми утра.
Однако день тянулся с едва выносимой медлительностью.
Он съел массу фруктов и, вопреки собственному предубеждению, прочитал книгу дамы из воздушного замка. Как он и предполагал, чтиво оказалось плохим; все события романа строились вокруг возможного принесения девственности в жертву главному злодею. В Британии подобное было бы просто невозможно, подумал он.
По крайней мере, в его время… состояние подавленности снова навалилось на него с еще большей силой.
Закат был долгим и оранжевые ореолы вокруг ветки дерева за окном держались добрых полчаса. Наконец они растаяли и небо быстро превратилось из синего в черное.
Он нажал кнопку на стене и створки окна повернулись, словно переложенные паруса, опять превратившись в белую стену.
Прежде чем вернуться в постель, он приоткрыл дверь и посмотрел на сидевшую за столом девушку. Пришитая к рукаву ее блузки именная полоска гласила: «Сид Карина Доусон». Она не подавала вида, что знает о его подглядывании, но несколько секунд спустя краска смущения залила ей щеки. Он тихонько отошел от двери и сел на край койки.
Минуты шли, а фильм, казалось, начинаться не собирается.
Снаружи послышался скрип стула сиделки Доусон. Она встала. Он услыхал звук поднятой трубки телефона, она стала набирать номер.
Через приоткрытую дверь он видел ее спину. Девушка говорила быстро, но тихо, потом положила трубку и осталась стоять, скрестив руки на груди, словно чего-то ожидая.
Любопытство заставило Уэнтика снова направиться к двери, мешавшей ему видеть, однако он остановился, не доходя до нее, чтобы она не могла его заметить.
Минут через пять послышались шаги и в приемную вошла другая медсестра. Две девушки заговорили очень быстро, вторая то и дело кивала.
Уэнтик вернулся к постели и сел. Что бы ни намечалось, это наверняка касается его, но ему вряд ли будет позволено войти в курс дела.
Он ждал не более двух минут. Сиделка вошла в палату. Уэнтик заметил легкий румянец на ее лице.
— Через минуту начнется фильм, — сказала она. — Полагаю я должна смотреть его вместе с вами, чтобы давать объяснения происходящему на экране.
Она закрыла дверь и спросила его более мягким голосом:
— Ключ у вас?
Он утвердительно кивнул и подал ключ. Когда она брала его, у нее немного дрожали руки. Повернув ключ и убедившись, что дверь заперта, она снова подошла к постели.
— Анна в долгу передо мной, — сказала она. — И я подумала, что могу воспользоваться этим.
Как раз в этот момент освещение потускнело и начался фильм. Уэнтик бросил взгляд на экран и увидел, что это вчерашние кадры.
— Зачем вы здесь? — спросил он.
— Просто, чтобы составить вам компанию.
— Это ваша обязанность?
Она засмеялась.
— Нет. По крайней мере, по отношению к тому, за кого вас здесь принимали.
— Вы хотите сказать, что меня больше не считают Масгроувом?
— Теперь не считают. Завтра утром вас выписывают. Но об этом пока не велено вам говорить.
— Почему?
Она пожала плечами.
— Не знаю. Надеюсь, вам здесь не хуже, чем в любом другом месте.
Уэнтик бросил взгляд на стену, куда проецировался фильм.
— Значит, мне незачем это смотреть?
Она отрицательно покачала головой и сказала:
— Это вроде оправдания. Я не сказала Анне, зачем вошла к вам.
— И зачем же?
— Подвиньтесь, — сказала девушка.
Он послушался и она села на постель рядом с ним.
— Я же сказала, мне подумалось, что вам необходима компания.
— Вы правильно подумали.
— Вы женаты, доктор Уэнтик? — спросила она.
Он смотрел на нее… впервые воочию глядя в лицо одной из сторон своей новой жизни.
— Нет, — медленно проговорил он. — Моей жены больше нет в живых.
— Простите.
Он нерешительно обнял ее за плечи и сказал:
— Вы очень привлекательны.
Она промолчала, но опустила руку на его бедро.
И тогда он поцеловал ее и она сразу же ответила на поцелуй. Его рука совершенно естественно опустилась ей на грудь и она прижалась к нему всем телом. Их поцелуи становились все более страстными и он повалил ее на постель рядом с собой.
На стене сменяли одна другую бессмысленные цветные картинки. Возможно Анне не было сказано все, но у нее, по крайней мере, оказалось достаточно здравого смысла, чтобы не включить музыку.
Глава семнадцатая
Уэнтик еще спал, когда на следующее утро сиделка среднего возраста принесла завтрак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55