Вдалеке маячил темный ровненький, будто подстриженный ножницами садовника лес. Пели и щебетали невидимые пичужки. За неторопливой голубенькой речкой паслось стадо коров, ветер доносил звон колокольчика.
У Сергея, несмотря на всю отчаянность положения, сердце взыграло – Земля! родная Земля! слава Богу! Он не мог надышаться этим сладким земным воздухом, не мог наглядеться на эти уютные и милые земные просторы. С другой стороны изгиба речки стоял замок, самый настоящий рыцарский замок – наполовину каменный, сложенный из грубых неотесанных валунов, наполовину деревянный. Вот эти-то деревянные башенки напомнили о России, Руси. Сергей чуть не застонал. Ничего, главное, он на Земле, а значит, доберется и до родных мест. Как верно гудело в мозгу не так давно: «Зачем нам, поручик, чужая земля?» Нет, на Земле нет чужой земли! вся своя! вся нашенская! По лицу Сергея текли слезы умиления.
Рыцарь-истукан все не мог обрести равновесия, балансировал, клоняясь то в одну, то в другую сторону, икая, ругаясь и ошалело размахивая мечом.
Земля! Сергей поднял голову – чуть ниже серых драненьких облаков летел черный птеродактиль, размах крыльев у него был не меньше, чем у тяжеловоза «Антея». Сергей замер на полувздохе, сердце у него оборвалось и упало куда-то в район паха. Но птеродактиль не обращал на земных букашек внимания, летел себе по своим делам.
Рыцарь застыл, задрал голову вверх, откинул забрало. Он как-то сразу перестал качаться, врос в землю.
– Развелось, понимаешь, драконов! – прорычал он, грозя птеродактилю мечом. – Ну ничего, доберусь я до вас! Доберусь!!!
Добираться до «дракона» было далековато и непросто – тот летел на километровой высоте. Рыцарь-истукан для надежности погрозил еще и кулаком, потом плюнул вверх, еле увернулся от собственного плевка, вернувшегося вниз. И вспомнил про «жалкого червя».
– Ты еще тут, наглец?! – взревел он и ухватил меч двумя руками. – Ну этого вот я не потерплю-ю-ю!!! Уух!!
Меч вонзился в землю рядом с Сергеем, в двух вершках, – видно рыцарь был все же основательно пьян. Но Сергей сообразил, что во второй раз он может и не промахнуться, во всяком случае лучше не испытывать судьбы. Он вскочил на ноги, собрался бежать. Не тут-то было – рыцарь оказался проворным, заступил дорогу. Меч он держал на плече, а сам шатался и икал. Вести с ним диспуты было бессмысленно.
– Нам бы до дому, – промямлил Сергей виновато.
– Чего-о-о?! – искренне изумился рыцарь. – Наглый смерд! Могила твой дом!
Он махнул мечом. И Сергей еле успел пригнуться, иначе бы не сносить ему головы.
– Одурел, что ли! – заорал он благим матом. – Ну чего я тебе сделал?! Чего ты ко мне прицепился?!
– Да если б ты, мозгляк, мне чего-то сделал, я б тебя, жалкого труса, в порошок бы стер! Я б тебя изжарил бы вот на этом вертеле! – рыцарь потряс своим мечом. И рубанул еще раз.
Сергей кубарем полетел в кусты. А когда он высунул из-за них голову, на полянке перед железным пьяным истуканом стоял зеленый. Был он как никогда жалок и поган – будто помойная или трупная слизь вытянулась вверх и приобрела контуры человека – если только эти уродливые контуры можно было назвать человеческими. В сырой дрожащей лапе зеленый держал черную круглую штуковину с коротким стволом и двумя шариками поверху.
– Ах ты наглец! – завопил рыцарь, вздымая меч. – Ах ты оборотень! Вот щя я пущу из тебя поганую твою кровь!
– Осечка вышла, – прогнусавил зеленый, обращаясь к Сергею. – Но вы не беспокойтесь, любезный!
– Чего-о-о?! – медведем взревел рыцарь.
Удар был страшен – меч пудовой молнией просвистел в воздухе и рассек зеленого надвое. Левая половина рассеченного стеклась в лужицу, поползла к Сергею, высовывая временами мутный глаз и обозревая окрестности. А правая осталась стоять, сжимая в хлипкой трясущейся руке странное оружие.
– Чур меня! – выдавал рыцарь. – Чур! Сгинь дьявольское наваждение!
И рубанул мечом поперек зеленого оборотня, рубанул на уровне втянутого живота, там, где было особо тонко. Бедра и длинная нескладная нога зеленого упали на траву. А верхняя часть осталась висеть в воздухе... И ни кровинки! Ни стона! Ни хруста! Лишь из мест срезов сочилась мутная болотная водица. И все!
– Бесовские чары! – выкрикнул рыцарь дрожащим голосом.
И в третий раз замахнулся.
Но ударить не успел.
– Теперь моя очередь, почтенный, – прогнусавила висящая в воздухе четвертинка зеленого. Подняла штуковину, чего-то нажала. Раздался щелчок, но из ствола не вылетело ни пули, ни луча.
– Да я тебя... – железный истукан не успел договорить, голос оборвался неожиданно.
Сергей увидал, как изо всех щелей и дыр доспехов повалил желтый смрадный пар, словно под рыцарем неожиданно прорвало канализационную трубу с кипятком. Но какая тут канализация!
– Не трогайте его! – закричал Сергей, обращаясь к подползающей лужице с глазом. – Он ведь ни в чем не виноват! Стойте!
Но было поздно. Красивый высокий шлем начал вдруг оседать – сначала загнулся и оплыл один рог, потом второй, следом потекло вниз забрало... капли расплавленного железа застучали по земле, прожигая траву, обугливая ее. А через полминуты на выжженом черном круге диаметром в полтора метра лежал переливающийся всеми красками радуги оплавленный и искореженный кусок металла.
– Зачем вы это сделали?! – спросил Сергей злобно. – Зачем надо было его убивать?!
Зеленый стекся в одно целое, выпрямился. Никакой штуковины в его руке не было. Зато отрепья-водоросли болтались чуть не до колен.
– Ерунда, милейший, ерунда! – прогнусавил он. – Обычный пес-рыцарь, самый, я вам доложу, заурядный. Так, кажется, назвал представителей этой профессии кое-кто из ваших популярных шаманов, я не ошибаюсь? – Зеленый не стал дожидаться ответа, он резюмировал холодно и прагматически: – Одним псом-рыцарем меньше, одним больше – какая разница! Ведь вся суть-то в диалектике, верно, а не в какой-то там отдельно взятой особи! Забудем про этого забулдыгу.
– Вы же пять минут назад говорили, что не убиваете никого, что это у вас мове тон! – взъярился Сергей.
– Что поделаешь, любезный, самооборона! Защита, так сказать, жизни, чести и достоинства. Да вы не волнуйтесь, вам уже пора!
– Пора!
– Конечно! Ведь мы с вами попрощались, не так ли?!
– Так! – отрезал Сергей.
И земля под ним разверзлась.
И только после этого Сергей понял – он опять был на чужой планете, в чужом измерении, как бы оно там ни называлось. И именно в этот момент он понял, что не отступится.
Вышвырнуло его все там же, у оплывающего, почерневшего сугроба. И опять были ночь, мрак, холод, опять хлюпала незамерзающая даже в морозы жирная жижа под ногами, опять он бежал словно ополоумевший в свою конуренку.
Одинокие полуночные прохожие оборачивались и долго смотрели вослед голому избитому и исцарапанному человеку, который так сверкал босыми пятками, будто за ним гналась стая борзых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78