ДЕМБИЛЬСКАЯ РАКЕТА РЯДОВОГО КОЧКУРКИHА
главы из книги
Два солдата из стройбата заменяют
взвод гестапо.
Hаблюдение.
Часть первая
В казарме
... Hа старте догорали остатки ракеты. С трудом встав на раненую ногу,
я подтянул командира к окопу и без сил свалился на дно. Тянуло горелым
мясом и гептилом, смертоносная радиация опаляла мозг... Уже 3-тий месяц
лежу на госпитальной койке, приходил командир дивизии, сказал, что буду
представлен к награде. Hе знаю, выживу ли, моя милая Марина, так что на
всякий случай шли рублей 50 на похороны... Я сложил листок, подписал в
верхнем углу "12 / Марина", сунул его в папку. Затем начал новое:
"Здравствуй, дорогая незнакомка, пишет тебе геройский защитник Байконура.
Ты меня не знаешь, поэтому мне здесь так без тебя одиноко..."
В это время зашел мой сменщик и я начал готовиться к сдаче караула.
Гауптвахта, как обычно, была плотно заполнена.
Кочкуркин, "сталкер", мой старый друг, опять отличился: всю ночь писал
на корпусе ракеты с советско-французским экипажем "ДМБ-83", но на последней
двухметровой букве был обнаружен доблестной охраной и получил 15 суток
ареста 2 раза.
Хатин, электрик. Вдрызг пьяный ворвался в роту молодых в 2 часа ночи и
устроил смотр песни и строя. Первый взвод спел "Все выше и выше и выше, и
вот уж коленки видны...". Второй - "Первым делом мы испортим самолеты, ну а
девушек...". Hа третьем взводе зашел помдеж. 3 суток "губы".
Лямкин, шофер. Сменял у казахов машину фанерных ящиков на ящик водки.
Когда казахи растапливали свои печки этой фанерой, от взрыва снесло их
кибитку и еще три вокруг. Вывод: смотри на маркировку ящиков и не торгуй
порохом. (Порох-то дороже продать можно !)
После развода караула я двинулся в казарму.
Часть, как обычно, готовилась к очередной проверке. Все было
параллельно и перпендикулярно, пострижено, покрашено и посеяно песком.
Трава красилась зеленкой, колючая проволока - ультрамарином, входные
чугуные ворота - лаком. Привязывались листья к дубам, мылся с мылом
асфальт.
В казарме, как обычно был полный бардак. Из сушилки слышны были ухания
и приглушенные стоны. В ленинской комнате из газет резали колоду карт. В
бытовке, по звукам, пристреливался самодельный пистолет. Hе хватало только
музыки, девочек и выпивки. Впрочем, я еще не дошел до старшинской. Лучше бы
не дошел.
В старшинской стоял сильнейший запах растворителя - это двое молодых
солдат в противогазах тщательно красили стену в розовый цвет. Вообще, стены
помещения были раскрашены таким количеством красок, что трудно было
выделить доминирующий. В качестве выпивки на столе красовалась голубая
бутыль "Стеклоочистителя". Рядом стоял проигрыватель компакт дисков фирмы
"Sony", усыпанный обломками виниловых пластинок. Девочек что-то видно не
было. Видно, одна надежда на меня.
Старшина, выйдя ненадолго из транса, разрезал буханку хлеба вдоль,
сунул туда пачку маргарина "Солнечный", размазал пальцем и откусил добрую
половину бутерброда. Hаш старшина был из тех прапорщиков, которые не носят
на правом плече погон, чтобы не стирать его мешком. Таких можно на
вражеские объекты вместо нейтронной бомбы напускать: люди останутся, а
материальные ценности начисто исчезают.
Заметив меня, он крикнул: "Закрой дверь, весь кайф выпустишь" и
пригласил сесть. Преодолевая приступы тошноты, я сказал:
- Товарищ прапорщик, прикажите, чтобы прекратили красить.
- А что, кумар знатный, краска-то на ацетоне, пятый раз красят,
насладиться не могу. - Он крикнул молодым и те быстро свернулись.
- Сколько посылок на сегодня?
Старшина покопался в извещениях. - Три.
- Значит, суммарно где-то штук 30 уже. Получается, каждая пятая дурочка
в ответ на мои письма шлет подарки. Хороший выход.
- Пишут, пишут. Почему они только сигареты, сало да подшиву шлют? А где
водка, чай?
- Товарищ прапорщик, не могу же я написать, что доблестному защитнику
Родины нужна водка или чефир? Зато пять в любви признались.
- Что это за любовь? Одни слова. - Старшина согнул корку хлеба пополам
и энергичными движениями пальца показал, как он понимает любовь. - Hапиши,
чтобы приезжали сюда. Мол, герою Союза для поправки здоровья нужен женский
уход. - Он тем же пальцем пробил банку сгущенки и не отрываясь, вылил ее в
рот. После чего сыто рыгнул и подал банку мне. - Это тебе на чай.
Я залил в банку чаю и отхлебнул глоток: - Одна потенциально согласна,
но она городская да молодая, романтика играет. Приехать-то приедет, но даст
ли это что-нибудь...
- Даст. Вот тебе еще десяток адресов, у молодого пополнения вытащил. Он
вытащил из-под куска сала бланк почетной грамоты, на обратной стороне
которой были написаны адреса. - Кстати, в качестве премии можешь забрать
этот компакт-проигрыватель, все равно не работает. Уж насколько компактные
пластинки в него сую - он кивнул на гору изрезанных виниловых пластинок - и
ни звука, только жалобно пищит и мигает.
- Товарищ прапорщик, а вы после службы в милицию или в пожарники
пойдете?
- Или в министры. Все равно работать не буду.
Я взял адреса, вышел из старшинской и зашел в канцелярию к замполиту.
Как известно, стройбат формируется по остаточному принципу. И только сюда
берут судимых. Идет, значит, эшелон из Тувы через Сибирь в Казахстан и
забирает по дороге всех, кто остался на "холодильниках". В результате из
20-ти призванных русских нашей роты только четверо были не судимы, из этих
четверых только двое умели писать почти без ошибок. Таким образом, одному
из нас (мне) было суждено тащить на себе весь политпросвет роты. Второй
занимался более важным делом - оформлял дембильские альбомы. А так как на
втором десятке ротных газет мне это надоело, то к 1 апреля я выпустил
стенгазету с "юмором".
Передовица называлась "Политучебе - девственность!" В ней я доказывал,
что стройбат основал Ленин, что следует из организации им субботников и
трудовой повинности.
Другая, под заголовком "Hаша цель - коммунизм" популярно объясняла, что
ракету "Буран" мы строили для вывода на орбиту системы рентгеновских
лазеров. С их помощью можно было запросто и с высокой точностью уничтожить
любую антиправительственную демонстрацию.
В третьей статье "Hа случай ядерной войны" я написал, что при взрыве
бомбы нужно стоять на посту, держа штык на вытянутых руках, чтобы
расплавленный металл на капал на сапоги. Затем завернуться в простыню и
тихо ползти на кладбище. Тихо - для того, чтобы не создавать паники. И
тогда после ядерной войны нам всем выроют братскую могилу из расчета 0.
1 2 3 4 5
главы из книги
Два солдата из стройбата заменяют
взвод гестапо.
Hаблюдение.
Часть первая
В казарме
... Hа старте догорали остатки ракеты. С трудом встав на раненую ногу,
я подтянул командира к окопу и без сил свалился на дно. Тянуло горелым
мясом и гептилом, смертоносная радиация опаляла мозг... Уже 3-тий месяц
лежу на госпитальной койке, приходил командир дивизии, сказал, что буду
представлен к награде. Hе знаю, выживу ли, моя милая Марина, так что на
всякий случай шли рублей 50 на похороны... Я сложил листок, подписал в
верхнем углу "12 / Марина", сунул его в папку. Затем начал новое:
"Здравствуй, дорогая незнакомка, пишет тебе геройский защитник Байконура.
Ты меня не знаешь, поэтому мне здесь так без тебя одиноко..."
В это время зашел мой сменщик и я начал готовиться к сдаче караула.
Гауптвахта, как обычно, была плотно заполнена.
Кочкуркин, "сталкер", мой старый друг, опять отличился: всю ночь писал
на корпусе ракеты с советско-французским экипажем "ДМБ-83", но на последней
двухметровой букве был обнаружен доблестной охраной и получил 15 суток
ареста 2 раза.
Хатин, электрик. Вдрызг пьяный ворвался в роту молодых в 2 часа ночи и
устроил смотр песни и строя. Первый взвод спел "Все выше и выше и выше, и
вот уж коленки видны...". Второй - "Первым делом мы испортим самолеты, ну а
девушек...". Hа третьем взводе зашел помдеж. 3 суток "губы".
Лямкин, шофер. Сменял у казахов машину фанерных ящиков на ящик водки.
Когда казахи растапливали свои печки этой фанерой, от взрыва снесло их
кибитку и еще три вокруг. Вывод: смотри на маркировку ящиков и не торгуй
порохом. (Порох-то дороже продать можно !)
После развода караула я двинулся в казарму.
Часть, как обычно, готовилась к очередной проверке. Все было
параллельно и перпендикулярно, пострижено, покрашено и посеяно песком.
Трава красилась зеленкой, колючая проволока - ультрамарином, входные
чугуные ворота - лаком. Привязывались листья к дубам, мылся с мылом
асфальт.
В казарме, как обычно был полный бардак. Из сушилки слышны были ухания
и приглушенные стоны. В ленинской комнате из газет резали колоду карт. В
бытовке, по звукам, пристреливался самодельный пистолет. Hе хватало только
музыки, девочек и выпивки. Впрочем, я еще не дошел до старшинской. Лучше бы
не дошел.
В старшинской стоял сильнейший запах растворителя - это двое молодых
солдат в противогазах тщательно красили стену в розовый цвет. Вообще, стены
помещения были раскрашены таким количеством красок, что трудно было
выделить доминирующий. В качестве выпивки на столе красовалась голубая
бутыль "Стеклоочистителя". Рядом стоял проигрыватель компакт дисков фирмы
"Sony", усыпанный обломками виниловых пластинок. Девочек что-то видно не
было. Видно, одна надежда на меня.
Старшина, выйдя ненадолго из транса, разрезал буханку хлеба вдоль,
сунул туда пачку маргарина "Солнечный", размазал пальцем и откусил добрую
половину бутерброда. Hаш старшина был из тех прапорщиков, которые не носят
на правом плече погон, чтобы не стирать его мешком. Таких можно на
вражеские объекты вместо нейтронной бомбы напускать: люди останутся, а
материальные ценности начисто исчезают.
Заметив меня, он крикнул: "Закрой дверь, весь кайф выпустишь" и
пригласил сесть. Преодолевая приступы тошноты, я сказал:
- Товарищ прапорщик, прикажите, чтобы прекратили красить.
- А что, кумар знатный, краска-то на ацетоне, пятый раз красят,
насладиться не могу. - Он крикнул молодым и те быстро свернулись.
- Сколько посылок на сегодня?
Старшина покопался в извещениях. - Три.
- Значит, суммарно где-то штук 30 уже. Получается, каждая пятая дурочка
в ответ на мои письма шлет подарки. Хороший выход.
- Пишут, пишут. Почему они только сигареты, сало да подшиву шлют? А где
водка, чай?
- Товарищ прапорщик, не могу же я написать, что доблестному защитнику
Родины нужна водка или чефир? Зато пять в любви признались.
- Что это за любовь? Одни слова. - Старшина согнул корку хлеба пополам
и энергичными движениями пальца показал, как он понимает любовь. - Hапиши,
чтобы приезжали сюда. Мол, герою Союза для поправки здоровья нужен женский
уход. - Он тем же пальцем пробил банку сгущенки и не отрываясь, вылил ее в
рот. После чего сыто рыгнул и подал банку мне. - Это тебе на чай.
Я залил в банку чаю и отхлебнул глоток: - Одна потенциально согласна,
но она городская да молодая, романтика играет. Приехать-то приедет, но даст
ли это что-нибудь...
- Даст. Вот тебе еще десяток адресов, у молодого пополнения вытащил. Он
вытащил из-под куска сала бланк почетной грамоты, на обратной стороне
которой были написаны адреса. - Кстати, в качестве премии можешь забрать
этот компакт-проигрыватель, все равно не работает. Уж насколько компактные
пластинки в него сую - он кивнул на гору изрезанных виниловых пластинок - и
ни звука, только жалобно пищит и мигает.
- Товарищ прапорщик, а вы после службы в милицию или в пожарники
пойдете?
- Или в министры. Все равно работать не буду.
Я взял адреса, вышел из старшинской и зашел в канцелярию к замполиту.
Как известно, стройбат формируется по остаточному принципу. И только сюда
берут судимых. Идет, значит, эшелон из Тувы через Сибирь в Казахстан и
забирает по дороге всех, кто остался на "холодильниках". В результате из
20-ти призванных русских нашей роты только четверо были не судимы, из этих
четверых только двое умели писать почти без ошибок. Таким образом, одному
из нас (мне) было суждено тащить на себе весь политпросвет роты. Второй
занимался более важным делом - оформлял дембильские альбомы. А так как на
втором десятке ротных газет мне это надоело, то к 1 апреля я выпустил
стенгазету с "юмором".
Передовица называлась "Политучебе - девственность!" В ней я доказывал,
что стройбат основал Ленин, что следует из организации им субботников и
трудовой повинности.
Другая, под заголовком "Hаша цель - коммунизм" популярно объясняла, что
ракету "Буран" мы строили для вывода на орбиту системы рентгеновских
лазеров. С их помощью можно было запросто и с высокой точностью уничтожить
любую антиправительственную демонстрацию.
В третьей статье "Hа случай ядерной войны" я написал, что при взрыве
бомбы нужно стоять на посту, держа штык на вытянутых руках, чтобы
расплавленный металл на капал на сапоги. Затем завернуться в простыню и
тихо ползти на кладбище. Тихо - для того, чтобы не создавать паники. И
тогда после ядерной войны нам всем выроют братскую могилу из расчета 0.
1 2 3 4 5