Они добавили, что
Сноуболл по секрету признался им: в течение долгих лет он был тайным
агентом мистера Джонса. Когда они кончили каяться, собаки перегрызли им
горло, и Наполеон страшным голосом спросил, не хочет ли еще кто-либо
сознаться в совершенных преступлениях.
Те трое кур, которые возглавляли попытку волнений из-за яиц, вышли
вперед и сказали, что им во сне являлся Сноуболл и призывал не подчиняться
приказам Наполеона. Они также были разорваны на куски. Затем вышел гусь и
признался, что в прошлом году во время уборки урожая он утаил шесть зерен,
которые съел ночью. Одна из овец покаялась, что мочилась в пруд -
естественно, как она сказала, по настоянию Сноуболла - а две другие овцы
признались, что они довели до смерти старого барана, одного из самых
преданных поклонников Наполеона, заставляя его бегать вокруг костра, когда
он задыхался от приступов кашля. Их постигла та же судьба, что и всех
прочих. Процесс признаний и наказаний длился до тех пор, пока у ног
Наполеона не выросла гора трупов, а в воздухе не сгустился тяжелый запах
крови, который был забыт со времен изгнания Джонса.
Когда все было кончено, остальные животные, кроме собак и свиней,
удалились, сбившись в кучу. Они были подавлены и унижены. Они не могли
понять, что потрясло их больше - то ли предательство тех, кто вступил в
сношение со Сноуболлом, то ли свирепая расправа, свидетелями которой они
были. В старые времена тоже случались достаточно жестокие кровопролития,
но сейчас они восприняли происшедшее значительно тяжелее, поскольку все
произошло в их же среде. С тех пор как Джонс покинул ферму и до
сегодняшнего дня, ни одно животное не покушалось на жизнь своего
соплеменника. Перестали убивать даже крыс. Все побрели на холмик, где
стояла неоконченная мельница, прилегли и в едином порыве, как бы в поисках
тепла, сгрудились все вместе - Кловер, Мюриель, Бенджамин, коровы, овцы,
целый выводок гусей, куры - все вместе, кроме, конечно, кошки, которая
исчезла сразу же, как только Наполеон приказал всем собраться. Все
молчали. Остался стоять только Боксер. Он взволнованно ходил из стороны в
сторону, помахивая длинным черным хвостом и время от времени издавая
короткое удивленное ржание. Наконец, он сказал:
- Я ничего не понимаю. Я не могу поверить, что на нашей ферме могло
случиться такое. Должно быть мы в чем-то допустили ошибку. И, по-моему,
выход лишь в том, чтобы работать еще больше. Что касается меня, то отныне
я буду вставать еще на час раньше.
Он повернулся и тяжело зарысил в каменоломню. Добравшись до места, он
наметил два огромных камня и принялся возиться с ними, решив до
наступления ночи доставить их к стенам мельницы.
Животные молча сгрудились вокруг Кловер. С холма, на котором они
лежали, открывался широкий вид на округу. Перед их глазами был почти весь
Скотский Хутор - обширные пастбища, тянущиеся почти до большой дороги,
хлеба, рощи, пруд, пашни, на которых уже густо пошла в рост молодая
зеленая поросль, красные крыши фермы и курящийся над ними дымок из камина.
Был ясный весенний вечер. И трава, и живые ограды были освещены лучами
заходящего солнца. И никогда ранее ферма - с легким удивлением они
осознали, что это их собственная ферма, каждый дюйм которой принадлежит им
- не казалась им столь родной. Глазами, полными слез, Кловер смотрела пред
собой. И если бы она могла выразить свои мысли, то она сказала бы, что не
об этом они мечтали, когда в те далекие годы начали готовиться к свержению
человеческого ига. Не эти сцены, полные ужаса и крови, стояли пред их
глазами в ту ночь, когда старый Майор впервые призвал их к восстанию. И
если бы она могла отчетливо представить себе будущее, то это было бы
сообщество животных, навсегда освободившихся от голода и побоев, общество
равных, в котором каждый трудится по способностям и сильный защищает
слабого, подобно тому, как она оберегала заблудившийся выводок утят в ту
ночь, когда говорил Майор. А вместо этого - она не знала, почему так
случилось - настало время, когда никто не может говорить то, что у него на
уме, когда вокруг рыщут злобные псы и когда ты должен смотреть, как твоих
товарищей рвут на куски, после того как они признались в ужасающих
преступлениях. У нее не было никаких крамольных мыслей - ни о восстании,
ни о сопротивлении. Она знала, что, несмотря на все происшедшее, им все же
живется лучше, чем во времена Джонса, и что прежде всего надо сделать
невозможным возвращение прежних хозяев. И что бы ни было, она останется
столь же преданной и трудолюбивой, так же будет признавать авторитет
Наполеона. И все же это было не то, о чем мечтала она и все прочие, не то,
ради чего они трудились. Не ради этого они возводили мельницу и грудью
встречали пули Джонса. Именно об этом она думала, хотя у нее не хватало
слов, чтобы высказать свои мысли.
Наконец, чувствуя, что ей надо как-то выразить эмоции, переполнявшие
ее, она затянула "Скоты Англии". Остальные, расположившиеся вокруг,
подхватили песню и спели ее три раза - очень слаженно, но тихо и печально,
так, как никогда не пели ее раньше.
Когда они исполнили ее в третий раз, в сопровождении двух псов
появился Визгун и дал понять, что хочет сообщить нечто важное. Он объявил,
что в соответствии со специальным распоряжением товарища Наполеона, "скоты
Англии" отменяются. Исполнять гимн отныне запрещается.
Животные были ошеломлены.
- Почему? - изумилась Мюриель.
- В этом больше нет необходимости, товарищи, - твердо сказал Визгун.
- "Скоты Англии" - это была песня времен восстания. Но восстание успешно
завершено. Последним действием ее было состоявшееся сегодня наказание
предателей. Враги внутренние и внешние окончательно повержены. В "Скотах
Англии" мы выражали свое стремление к лучшему обществу, которое грядет. Но
мы уже построили его. И, следовательно, ныне эта песня не отвечает своему
назначению.
Несмотря на охвативший их страх, некоторые животные пробовали, было,
протестовать, но овцы затянули свое обычное "Четыре ноги - хорошо, две
ноги - плохо!", которое продолжалось несколько минут и положило конец всем
спорам.
Отныне "Скоты Англии" исчезли. Вместо этого поэт Минимус сочинил
другую песню, которая начиналась словами:
Скотский Хутор, Скотский Хутор,
Его счастье и веселье воспевает дружный хор!
Именно ее теперь пели каждое воскресенье при поднятии флага. Но ни
слова ее, ни мелодия ничем не напоминали животным их былую песню "Скоты
Англии".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Сноуболл по секрету признался им: в течение долгих лет он был тайным
агентом мистера Джонса. Когда они кончили каяться, собаки перегрызли им
горло, и Наполеон страшным голосом спросил, не хочет ли еще кто-либо
сознаться в совершенных преступлениях.
Те трое кур, которые возглавляли попытку волнений из-за яиц, вышли
вперед и сказали, что им во сне являлся Сноуболл и призывал не подчиняться
приказам Наполеона. Они также были разорваны на куски. Затем вышел гусь и
признался, что в прошлом году во время уборки урожая он утаил шесть зерен,
которые съел ночью. Одна из овец покаялась, что мочилась в пруд -
естественно, как она сказала, по настоянию Сноуболла - а две другие овцы
признались, что они довели до смерти старого барана, одного из самых
преданных поклонников Наполеона, заставляя его бегать вокруг костра, когда
он задыхался от приступов кашля. Их постигла та же судьба, что и всех
прочих. Процесс признаний и наказаний длился до тех пор, пока у ног
Наполеона не выросла гора трупов, а в воздухе не сгустился тяжелый запах
крови, который был забыт со времен изгнания Джонса.
Когда все было кончено, остальные животные, кроме собак и свиней,
удалились, сбившись в кучу. Они были подавлены и унижены. Они не могли
понять, что потрясло их больше - то ли предательство тех, кто вступил в
сношение со Сноуболлом, то ли свирепая расправа, свидетелями которой они
были. В старые времена тоже случались достаточно жестокие кровопролития,
но сейчас они восприняли происшедшее значительно тяжелее, поскольку все
произошло в их же среде. С тех пор как Джонс покинул ферму и до
сегодняшнего дня, ни одно животное не покушалось на жизнь своего
соплеменника. Перестали убивать даже крыс. Все побрели на холмик, где
стояла неоконченная мельница, прилегли и в едином порыве, как бы в поисках
тепла, сгрудились все вместе - Кловер, Мюриель, Бенджамин, коровы, овцы,
целый выводок гусей, куры - все вместе, кроме, конечно, кошки, которая
исчезла сразу же, как только Наполеон приказал всем собраться. Все
молчали. Остался стоять только Боксер. Он взволнованно ходил из стороны в
сторону, помахивая длинным черным хвостом и время от времени издавая
короткое удивленное ржание. Наконец, он сказал:
- Я ничего не понимаю. Я не могу поверить, что на нашей ферме могло
случиться такое. Должно быть мы в чем-то допустили ошибку. И, по-моему,
выход лишь в том, чтобы работать еще больше. Что касается меня, то отныне
я буду вставать еще на час раньше.
Он повернулся и тяжело зарысил в каменоломню. Добравшись до места, он
наметил два огромных камня и принялся возиться с ними, решив до
наступления ночи доставить их к стенам мельницы.
Животные молча сгрудились вокруг Кловер. С холма, на котором они
лежали, открывался широкий вид на округу. Перед их глазами был почти весь
Скотский Хутор - обширные пастбища, тянущиеся почти до большой дороги,
хлеба, рощи, пруд, пашни, на которых уже густо пошла в рост молодая
зеленая поросль, красные крыши фермы и курящийся над ними дымок из камина.
Был ясный весенний вечер. И трава, и живые ограды были освещены лучами
заходящего солнца. И никогда ранее ферма - с легким удивлением они
осознали, что это их собственная ферма, каждый дюйм которой принадлежит им
- не казалась им столь родной. Глазами, полными слез, Кловер смотрела пред
собой. И если бы она могла выразить свои мысли, то она сказала бы, что не
об этом они мечтали, когда в те далекие годы начали готовиться к свержению
человеческого ига. Не эти сцены, полные ужаса и крови, стояли пред их
глазами в ту ночь, когда старый Майор впервые призвал их к восстанию. И
если бы она могла отчетливо представить себе будущее, то это было бы
сообщество животных, навсегда освободившихся от голода и побоев, общество
равных, в котором каждый трудится по способностям и сильный защищает
слабого, подобно тому, как она оберегала заблудившийся выводок утят в ту
ночь, когда говорил Майор. А вместо этого - она не знала, почему так
случилось - настало время, когда никто не может говорить то, что у него на
уме, когда вокруг рыщут злобные псы и когда ты должен смотреть, как твоих
товарищей рвут на куски, после того как они признались в ужасающих
преступлениях. У нее не было никаких крамольных мыслей - ни о восстании,
ни о сопротивлении. Она знала, что, несмотря на все происшедшее, им все же
живется лучше, чем во времена Джонса, и что прежде всего надо сделать
невозможным возвращение прежних хозяев. И что бы ни было, она останется
столь же преданной и трудолюбивой, так же будет признавать авторитет
Наполеона. И все же это было не то, о чем мечтала она и все прочие, не то,
ради чего они трудились. Не ради этого они возводили мельницу и грудью
встречали пули Джонса. Именно об этом она думала, хотя у нее не хватало
слов, чтобы высказать свои мысли.
Наконец, чувствуя, что ей надо как-то выразить эмоции, переполнявшие
ее, она затянула "Скоты Англии". Остальные, расположившиеся вокруг,
подхватили песню и спели ее три раза - очень слаженно, но тихо и печально,
так, как никогда не пели ее раньше.
Когда они исполнили ее в третий раз, в сопровождении двух псов
появился Визгун и дал понять, что хочет сообщить нечто важное. Он объявил,
что в соответствии со специальным распоряжением товарища Наполеона, "скоты
Англии" отменяются. Исполнять гимн отныне запрещается.
Животные были ошеломлены.
- Почему? - изумилась Мюриель.
- В этом больше нет необходимости, товарищи, - твердо сказал Визгун.
- "Скоты Англии" - это была песня времен восстания. Но восстание успешно
завершено. Последним действием ее было состоявшееся сегодня наказание
предателей. Враги внутренние и внешние окончательно повержены. В "Скотах
Англии" мы выражали свое стремление к лучшему обществу, которое грядет. Но
мы уже построили его. И, следовательно, ныне эта песня не отвечает своему
назначению.
Несмотря на охвативший их страх, некоторые животные пробовали, было,
протестовать, но овцы затянули свое обычное "Четыре ноги - хорошо, две
ноги - плохо!", которое продолжалось несколько минут и положило конец всем
спорам.
Отныне "Скоты Англии" исчезли. Вместо этого поэт Минимус сочинил
другую песню, которая начиналась словами:
Скотский Хутор, Скотский Хутор,
Его счастье и веселье воспевает дружный хор!
Именно ее теперь пели каждое воскресенье при поднятии флага. Но ни
слова ее, ни мелодия ничем не напоминали животным их былую песню "Скоты
Англии".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26