И с нескрываемой радостью и весельем облачились они в превосходные ярко-алые плащи и вскочили на боевых коней. Прежде чем снова миновать ворота Бордо, они рассыпались в многочисленных благодарностях.
– Лорд Юон, – говорил по возвращении старший рыцарь, – еще подросток, но в своей учтивости и благозвучной манере разговора подобен принцу. У него очень красивое лицо и осанка, и достойнее его я еще не встречал ни одного лорда во всей Франции, если не считать нашего любезного Роланда в молодости. А его брат Жерар похож на него, хотя в нем еще не чувствуется силы воина, но это все потому, что он моложе своего брата. Оба засвидетельствовали вашему величеству самое горячее почтение и заявили, что страстно желают прибыть ко Двору, чтобы показаться Вам. Только они останутся с матерью до окончания Пасхи, чтобы исполнить ее последнюю просьбу.
При этом посланники короля показали великолепные подарки, и король был поражен и приятно удивлен столь высокой честью, которой молодой лорд удостоил его рыцарей. И поэтому, прежде собрав лордов и пэров, он дал обет:
– В те далекие дни, когда лорд Севин из Бордо был нашим сотрапезником и товарищем по оружию, мы его любили как нашего единокровного брата. Он был достойным человеком во всем, что касалось доброй воли и высокой чести, и теперь, похоже, он оставил на этой земле двух сыновей от своей плоти и крови и воспитанных в его духе. Ибо молодой лорд Юон отнесся к моим посланцам, как относился к ним и его отец, воздавая в старые добрые деньки соответственные почести тем, кому они предназначались.
– Такие молодые лорды станут украшением нашего благородного собрания. И я клянусь, что когда они прибудут сюда, Юон будет провозглашен пэром Франции, и при этом его законными владениями станут Бордо и Аквитания. А Жерар станет членом нашего Двора. Это даст ему возможность для продвижения.
Все лорды и пэры согласились со словами короля, кроме Эмери, который, предвидя столь плачевный конец своим надеждам по уничтожению сыновей Севина, осознал, что должен готовить заговор заново. И в темных закоулках его дьявольского ума начал вызревать новый зловещий план.
Он с неимоверной быстротой покинул королевский зал заседаний и направился в покои принца Чариота, где обнаружил королевского сына, бездельничавшего в компании нескольких молодых рыцарей и увивающихся за ним поклонниц. И тут Эмери пал перед принцем на колени, вцепился в полу его плаща и начал громко взывать о справедливости.
Принц, весьма удивленный отчаянными воплями Эмери, отослал остальных прочь и потребовал от графа объяснений причины подобных едва ли не безумных действий. И тут Эмери выказал всю черноту своего подлого сердца словами, вырвавшимися из его перекошенного от злобы рта.
– Видите ли, принц Чариот, ваш отец, введенный в заблуждение затаившимися врагами, приглашает сюда, ко Двору, этого изменника Юона из Бордо и его брата Жерара. И еще наш король обещает пожаловать Юону герцогства Бордо и Аквитанию, которые по праву должны принадлежать вам. В то же время Жерара король обещает принять ко Двору, где тот сможет тайно действовать во зло его величеству и вам. Как только они окажутся при Дворе, они обязательно будут действовать против его величества, ибо этот Юон и его брат произошли от скверной родословной, а меня они ненавидят так сильно, что даже осмелятся навредить вам, а поскольку наша с вами дружба – ни для кого не секрет, то весьма удобно уничтожить человека при помощи его господина. Поэтому я предупреждаю вас, пока не поздно, принц Чариот: если эта парочка привнесет в королевский Двор черное зло, которое придет вместе с ними, то никто на свете, и даже его величество, не сможет уберечься от их подлых козней.
И от слов Эмери принц Чариот ощутил в сердце глубочайшую тревогу, ибо он знал, что во Франции его недолюбливают, а большинство лордов просто ненавидят его за скверные деяния, совершенные им в прошлом. Итак, если Юон с Жераром начнут плести против него тайный заговор, то очень многие прислушаются к ним. Поэтому с все возрастающим страхом и ненавистью Чариот стал умолять Эмери поведать ему, что нужно предпринять, чтобы защититься от этих братьев из Бордо.
И Эмери посоветовал Чариоту вооружить и снабдить резвыми конями своих людей для секретной встречи с ним, Эмери, где-нибудь вне города. Лучше, чтобы эти люди вообще никого не знали, чтобы они не смогли заключить какую-либо сделку с Юоном и Жераром до того, как братья доберутся до королевского Двора. Чариот сразу согласился на подобное предложение.
Глава 3. Как Эмери с Чариотом сидели в засаде, и что из этого вышло
После окончания пасхальных празднований Юон с Жераром стали готовиться к тому, чтобы сдержать обещание, данное королю. Избрав из своих людей самых достойных рыцарей и оруженосцев, они облачили их во все самое новое: от шлема до шпор, одев в доспехи, сделанные руками самых искусных мастеров. Молодым людям хотелось, чтобы их свита выглядела во Дворе лучше остальных. Однако сами Юон с Жераром не надели кольчуг, а у младшего брата даже не было портупеи для меча. Ибо они рассчитывали провести путешествие в мире и безопасности, полностью полагаясь на королевское покровительство. Братья знали, что отправляются в путь под протекцией самого короля.
Тем не менее Юон надел портупею, роскошно отделанную золотом и серебром, которую носил еще его отец и в мирное и в военное время. С нее свисал превосходный меч с лезвием, выкованным в далеких и неведомых восточных землях Демонами Ночи (так называли простой народ этой страны). Этот меч часто бывал спутником их отца в кровавых битвах и рубил врагов еще до великих завоеваний Карла Великого. Как уже говорилось, Юон не стал надевать кольчугу, а отправился в путь налегке – в плаще и накидке.
В связи с отъездом из Бордо любимых сыновей герцогиня Эклис пребывала в печали и скорби, поскольку с первого часа их рождения они еще ни разу не уходили от нее дальше, чем могли видеть ее глаза, а сердце несчастной женщины переполняли дурные предчувствия, ибо она все время думала обо всех возможных несчастьях, могущих случиться с ее детьми, когда те будут находиться вдали от нее. И чтобы не бросать тень на великолепие их поездки к королевскому Двору, она скрывала свои слезы под плотной вуалью.
Когда свежим погожим утром братья выехали за городские ворота, Жерар не пришпоривал хорошенько своего коня, чтобы тот мчался быстрее, а ехал медленным шагом, напоминая человека, весьма неохотно отправляющегося на тяжелое задание, поэтому Юону часто приходилось натягивать поводья, чтобы не обгонять брата. И когда Юон не выдержал и насмешливо заметил брату, что тот ползет, как улитка, Жерар поразил его неожиданным ответом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
– Лорд Юон, – говорил по возвращении старший рыцарь, – еще подросток, но в своей учтивости и благозвучной манере разговора подобен принцу. У него очень красивое лицо и осанка, и достойнее его я еще не встречал ни одного лорда во всей Франции, если не считать нашего любезного Роланда в молодости. А его брат Жерар похож на него, хотя в нем еще не чувствуется силы воина, но это все потому, что он моложе своего брата. Оба засвидетельствовали вашему величеству самое горячее почтение и заявили, что страстно желают прибыть ко Двору, чтобы показаться Вам. Только они останутся с матерью до окончания Пасхи, чтобы исполнить ее последнюю просьбу.
При этом посланники короля показали великолепные подарки, и король был поражен и приятно удивлен столь высокой честью, которой молодой лорд удостоил его рыцарей. И поэтому, прежде собрав лордов и пэров, он дал обет:
– В те далекие дни, когда лорд Севин из Бордо был нашим сотрапезником и товарищем по оружию, мы его любили как нашего единокровного брата. Он был достойным человеком во всем, что касалось доброй воли и высокой чести, и теперь, похоже, он оставил на этой земле двух сыновей от своей плоти и крови и воспитанных в его духе. Ибо молодой лорд Юон отнесся к моим посланцам, как относился к ним и его отец, воздавая в старые добрые деньки соответственные почести тем, кому они предназначались.
– Такие молодые лорды станут украшением нашего благородного собрания. И я клянусь, что когда они прибудут сюда, Юон будет провозглашен пэром Франции, и при этом его законными владениями станут Бордо и Аквитания. А Жерар станет членом нашего Двора. Это даст ему возможность для продвижения.
Все лорды и пэры согласились со словами короля, кроме Эмери, который, предвидя столь плачевный конец своим надеждам по уничтожению сыновей Севина, осознал, что должен готовить заговор заново. И в темных закоулках его дьявольского ума начал вызревать новый зловещий план.
Он с неимоверной быстротой покинул королевский зал заседаний и направился в покои принца Чариота, где обнаружил королевского сына, бездельничавшего в компании нескольких молодых рыцарей и увивающихся за ним поклонниц. И тут Эмери пал перед принцем на колени, вцепился в полу его плаща и начал громко взывать о справедливости.
Принц, весьма удивленный отчаянными воплями Эмери, отослал остальных прочь и потребовал от графа объяснений причины подобных едва ли не безумных действий. И тут Эмери выказал всю черноту своего подлого сердца словами, вырвавшимися из его перекошенного от злобы рта.
– Видите ли, принц Чариот, ваш отец, введенный в заблуждение затаившимися врагами, приглашает сюда, ко Двору, этого изменника Юона из Бордо и его брата Жерара. И еще наш король обещает пожаловать Юону герцогства Бордо и Аквитанию, которые по праву должны принадлежать вам. В то же время Жерара король обещает принять ко Двору, где тот сможет тайно действовать во зло его величеству и вам. Как только они окажутся при Дворе, они обязательно будут действовать против его величества, ибо этот Юон и его брат произошли от скверной родословной, а меня они ненавидят так сильно, что даже осмелятся навредить вам, а поскольку наша с вами дружба – ни для кого не секрет, то весьма удобно уничтожить человека при помощи его господина. Поэтому я предупреждаю вас, пока не поздно, принц Чариот: если эта парочка привнесет в королевский Двор черное зло, которое придет вместе с ними, то никто на свете, и даже его величество, не сможет уберечься от их подлых козней.
И от слов Эмери принц Чариот ощутил в сердце глубочайшую тревогу, ибо он знал, что во Франции его недолюбливают, а большинство лордов просто ненавидят его за скверные деяния, совершенные им в прошлом. Итак, если Юон с Жераром начнут плести против него тайный заговор, то очень многие прислушаются к ним. Поэтому с все возрастающим страхом и ненавистью Чариот стал умолять Эмери поведать ему, что нужно предпринять, чтобы защититься от этих братьев из Бордо.
И Эмери посоветовал Чариоту вооружить и снабдить резвыми конями своих людей для секретной встречи с ним, Эмери, где-нибудь вне города. Лучше, чтобы эти люди вообще никого не знали, чтобы они не смогли заключить какую-либо сделку с Юоном и Жераром до того, как братья доберутся до королевского Двора. Чариот сразу согласился на подобное предложение.
Глава 3. Как Эмери с Чариотом сидели в засаде, и что из этого вышло
После окончания пасхальных празднований Юон с Жераром стали готовиться к тому, чтобы сдержать обещание, данное королю. Избрав из своих людей самых достойных рыцарей и оруженосцев, они облачили их во все самое новое: от шлема до шпор, одев в доспехи, сделанные руками самых искусных мастеров. Молодым людям хотелось, чтобы их свита выглядела во Дворе лучше остальных. Однако сами Юон с Жераром не надели кольчуг, а у младшего брата даже не было портупеи для меча. Ибо они рассчитывали провести путешествие в мире и безопасности, полностью полагаясь на королевское покровительство. Братья знали, что отправляются в путь под протекцией самого короля.
Тем не менее Юон надел портупею, роскошно отделанную золотом и серебром, которую носил еще его отец и в мирное и в военное время. С нее свисал превосходный меч с лезвием, выкованным в далеких и неведомых восточных землях Демонами Ночи (так называли простой народ этой страны). Этот меч часто бывал спутником их отца в кровавых битвах и рубил врагов еще до великих завоеваний Карла Великого. Как уже говорилось, Юон не стал надевать кольчугу, а отправился в путь налегке – в плаще и накидке.
В связи с отъездом из Бордо любимых сыновей герцогиня Эклис пребывала в печали и скорби, поскольку с первого часа их рождения они еще ни разу не уходили от нее дальше, чем могли видеть ее глаза, а сердце несчастной женщины переполняли дурные предчувствия, ибо она все время думала обо всех возможных несчастьях, могущих случиться с ее детьми, когда те будут находиться вдали от нее. И чтобы не бросать тень на великолепие их поездки к королевскому Двору, она скрывала свои слезы под плотной вуалью.
Когда свежим погожим утром братья выехали за городские ворота, Жерар не пришпоривал хорошенько своего коня, чтобы тот мчался быстрее, а ехал медленным шагом, напоминая человека, весьма неохотно отправляющегося на тяжелое задание, поэтому Юону часто приходилось натягивать поводья, чтобы не обгонять брата. И когда Юон не выдержал и насмешливо заметил брату, что тот ползет, как улитка, Жерар поразил его неожиданным ответом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36