Кейд поднял голову и по степени освещенности горных пиков попытался оценить, как давно наступило утро. Да, после рассвета прошел добрый час, потому что солнце уже коснулось верхних склонов.
Твердо и мощно стояли под лучами солнца те самые три впечатляющие вершины, Наблюдатель, Сетелов и Копьеносец, которые подсказали ему, что их вчерашний побег происходил в том же самом направлении, что и охотничья экспедиция, состоявшаяся неделей раньше.
Их ночной лагерь был разбит как раз у склона, образованного из обломков давнего оползня, который оставил после себя стену из множества валунов. Кейд уловил слабое журчанье быстро бегущей воды – видимо где-то рядом мог быть горный ручей. И звук этот разбудил его жажду. Неожиданно он почувствовал, что не хочет ничего, кроме как погрузить лицо в эту влагу, и пить, пить, пить без конца.
Кейд мог видеть и то место, где еще вчера в темноте стояли лошади, наблюдая за костром. Но сейчас от них не осталось и следа, они исчезли, так же, как и Докител. Взял ли их с собой иккинни, чтобы исчезнуть навсегда?
Землянин корчился и извивался, и, несмотря на боль, словно когтями рвавшую его бок, подтянул, как только смог, ноги к животу, прежде чем изо всех сил ударить ими. Путы лишь сместились на несколько дюймов, и все. Он начал разгребать руками рыхлую землю и гравий вокруг себя и даже под собой, отбрасывая в стороны куски обуглившихся веток, стараясь отыскать камень, с помощью которого он смог бы перепилить неподатливые петли. При необходимости он даже попытался бы перетереть их, набрав пригоршни гравия.
Первая попавшаяся галька оказалась слишком гладкой. Затем он случайно наткнулся на более подходящий кусок камня, имеющий с одного конца острый выступ. Вытянувшись вперед и защищая левой рукой рану в боку, Кейд с трудом дотянулся до пут на ногах. И, словно сделанные из резины, эти связки упорно сопротивлялись его решительной атаке.
Весь покрытый каплями пота, ослабевший от многочисленных попыток и боли в боку, Кейд сел, сгорбившись, продолжая сжимать в руке камень. Он был уверен, что прошло наверняка больше часа, как он проснулся, потому что солнце спустилось еще ниже по шкале этих столь своеобразных горных солнечных часов. И так же, как он был уверен в текущем времени, он был уверен и в том, что Докител бросил его, хотя Кейд так и не мог уяснить, зачем было беспокоиться о его ране, перед тем как оставить его здесь одного. Если только этот иккинни не оставил его связанным либо как жертву этим трем застывшим горным божествам, либо как добычу для преследователей со стороны Стира.
И последнее предположение подтолкнуло Кейда ко второй атаке на стягивавшие его ноги петли.
Запах от высохшей припарки, смешанный с запахом собственного пота, переполнял его ноздри, но, видимо, он не был достаточно сильным, чтобы полностью заглушить доносившийся до него иной запах. Кейд начал осознавать его присутствие очень медленно, до того был поглощен собственным сраженьем с упрямыми петлями. Этот новый запах до отвращения зловонный, такой зловонный, что он больше не мог ошибаться в присутствии страшного врага – састи. Кейд сжался, поднял голову, ноздри его непроизвольно расширились.
Если хоть раз вдохнуть этот тошнотворный запах, то больше никогда уже не забудешь его. И толчок, который запустил память Кейда, чтобы как-то идентифицировать этот душок, последовал от воспоминаний о выделанных или частично выделанных шкурах, которые ему попадались еще в форте. Этот же был настолько устойчив и силен, что мог исходить только от живого животного. Животного? Скорее от живого дьявола!
Састи, живущие в горных пещерах, были достаточно опасны, имея рвущие когти и острые клыки. Но у них были собратья, которые были гораздо больше, чем просто живая опасность. Это были существа, охотящиеся индивидуально, тщательно выслеживающие добычу, и которые, в зависимости от желания, могли летать с помощью крыльев или ползти на всех четырех лапах, у них было тело, размером с человека, они были необычно прожорливы и имели ненасытный аппетит. А поскольку они с удовольствием питались как падалью, так и живой добычей, то мгновенно вызывали отвращение. Кейд начал сжиматься от страха, когда начал предполагать, зачем он был связан и оставлен здесь, хотя истинная причина, стоявшая за этим фактом, по-прежнему ускользала от него. Ведь для Докитела было бы куда безопасней воспользоваться копьем и покончить с ним чисто и быстро.
Этот смрад был теперь почти различимым облаком гниения. Но хотя землянин и напрягал слух в поисках малейшего шороха и звука, которые могли бы подсказать о направлении, откуда может появиться неожиданная смерть, он не слышал ничего, кроме посвистывания ветра в ветвях деревьев и постоянного журчанья этого дразнящего ручья. И только нос подсказывал ему, что састи мог быть где-то, совсем рядом.
Кейд извивался во все стороны, тщетно стараясь вырваться из своих пут, освободиться от петель. Наконец он смог слегка приподняться, опершись спиной о булыжник. Полуголый, не имея ничего, кроме камня в руках, он оглядывался по сторонам в поисках другого возможного оружия. В его сознании результат предстоящего сраженья был предрешен, и отнюдь не в его пользу.
Станнер его давным-давно исчез, но он все еще носил пояс с пустой кобурой. Тут Кейд лихорадочно рванул пряжку, державшую пояс. Он держал в руке пояс из мягкой кожи, при этом пряжка и кобура свисали на его противоположном конце. Теперь он для пробы покрутил пояс, прикидывая, что он мог бы сделать из него своего рода примитивный хлыст. И зажав эту плеть в правой руке, а камень в левой, землянин прижался спиной к скале, чтобы ожидать прыжка, который, как он был уверен, может произойти в одном из трех направлений.
Как раз против остатков костра было открытое пространство, единственная тропа, которую выбрал бы састи. Этот зверь имел репутацию хитрого охотника, и его особи безжалостно уничтожались, равно, как и их детеныши. Поэтому теперь хитрость, должно быть, стала одним из его врожденных качеств.
Завалы камней (след старого оползня) слева от Кейда сформировали постепенно понижающуюся стену, своего рода дамбу из малых и больших валунов, грубых, устойчивых, но все-таки недостаточно удобными для стремительного броска. И если кто-то или что-то попыталось бы пересечь их, то наверняка оказалось бы на виду в течение нескольких мгновений перед тем, как прыгнуть на Кейда. Землянин надеялся, что все-таки это будет тропа. Он высоко поднял голову, пытаясь проверить по запаху, где находится его источник.
Наибольшую опасность представляло пространство справа от него. Там, футах в пяти, виднелись заросли кустов. Он мог даже разглядеть сломанные сучки в том месте, где, возможно, Докител ходил за топливом для костра и за мелкими ветками, которыми он укрыл Кейда, перед тем как оставить его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Твердо и мощно стояли под лучами солнца те самые три впечатляющие вершины, Наблюдатель, Сетелов и Копьеносец, которые подсказали ему, что их вчерашний побег происходил в том же самом направлении, что и охотничья экспедиция, состоявшаяся неделей раньше.
Их ночной лагерь был разбит как раз у склона, образованного из обломков давнего оползня, который оставил после себя стену из множества валунов. Кейд уловил слабое журчанье быстро бегущей воды – видимо где-то рядом мог быть горный ручей. И звук этот разбудил его жажду. Неожиданно он почувствовал, что не хочет ничего, кроме как погрузить лицо в эту влагу, и пить, пить, пить без конца.
Кейд мог видеть и то место, где еще вчера в темноте стояли лошади, наблюдая за костром. Но сейчас от них не осталось и следа, они исчезли, так же, как и Докител. Взял ли их с собой иккинни, чтобы исчезнуть навсегда?
Землянин корчился и извивался, и, несмотря на боль, словно когтями рвавшую его бок, подтянул, как только смог, ноги к животу, прежде чем изо всех сил ударить ими. Путы лишь сместились на несколько дюймов, и все. Он начал разгребать руками рыхлую землю и гравий вокруг себя и даже под собой, отбрасывая в стороны куски обуглившихся веток, стараясь отыскать камень, с помощью которого он смог бы перепилить неподатливые петли. При необходимости он даже попытался бы перетереть их, набрав пригоршни гравия.
Первая попавшаяся галька оказалась слишком гладкой. Затем он случайно наткнулся на более подходящий кусок камня, имеющий с одного конца острый выступ. Вытянувшись вперед и защищая левой рукой рану в боку, Кейд с трудом дотянулся до пут на ногах. И, словно сделанные из резины, эти связки упорно сопротивлялись его решительной атаке.
Весь покрытый каплями пота, ослабевший от многочисленных попыток и боли в боку, Кейд сел, сгорбившись, продолжая сжимать в руке камень. Он был уверен, что прошло наверняка больше часа, как он проснулся, потому что солнце спустилось еще ниже по шкале этих столь своеобразных горных солнечных часов. И так же, как он был уверен в текущем времени, он был уверен и в том, что Докител бросил его, хотя Кейд так и не мог уяснить, зачем было беспокоиться о его ране, перед тем как оставить его здесь одного. Если только этот иккинни не оставил его связанным либо как жертву этим трем застывшим горным божествам, либо как добычу для преследователей со стороны Стира.
И последнее предположение подтолкнуло Кейда ко второй атаке на стягивавшие его ноги петли.
Запах от высохшей припарки, смешанный с запахом собственного пота, переполнял его ноздри, но, видимо, он не был достаточно сильным, чтобы полностью заглушить доносившийся до него иной запах. Кейд начал осознавать его присутствие очень медленно, до того был поглощен собственным сраженьем с упрямыми петлями. Этот новый запах до отвращения зловонный, такой зловонный, что он больше не мог ошибаться в присутствии страшного врага – састи. Кейд сжался, поднял голову, ноздри его непроизвольно расширились.
Если хоть раз вдохнуть этот тошнотворный запах, то больше никогда уже не забудешь его. И толчок, который запустил память Кейда, чтобы как-то идентифицировать этот душок, последовал от воспоминаний о выделанных или частично выделанных шкурах, которые ему попадались еще в форте. Этот же был настолько устойчив и силен, что мог исходить только от живого животного. Животного? Скорее от живого дьявола!
Састи, живущие в горных пещерах, были достаточно опасны, имея рвущие когти и острые клыки. Но у них были собратья, которые были гораздо больше, чем просто живая опасность. Это были существа, охотящиеся индивидуально, тщательно выслеживающие добычу, и которые, в зависимости от желания, могли летать с помощью крыльев или ползти на всех четырех лапах, у них было тело, размером с человека, они были необычно прожорливы и имели ненасытный аппетит. А поскольку они с удовольствием питались как падалью, так и живой добычей, то мгновенно вызывали отвращение. Кейд начал сжиматься от страха, когда начал предполагать, зачем он был связан и оставлен здесь, хотя истинная причина, стоявшая за этим фактом, по-прежнему ускользала от него. Ведь для Докитела было бы куда безопасней воспользоваться копьем и покончить с ним чисто и быстро.
Этот смрад был теперь почти различимым облаком гниения. Но хотя землянин и напрягал слух в поисках малейшего шороха и звука, которые могли бы подсказать о направлении, откуда может появиться неожиданная смерть, он не слышал ничего, кроме посвистывания ветра в ветвях деревьев и постоянного журчанья этого дразнящего ручья. И только нос подсказывал ему, что састи мог быть где-то, совсем рядом.
Кейд извивался во все стороны, тщетно стараясь вырваться из своих пут, освободиться от петель. Наконец он смог слегка приподняться, опершись спиной о булыжник. Полуголый, не имея ничего, кроме камня в руках, он оглядывался по сторонам в поисках другого возможного оружия. В его сознании результат предстоящего сраженья был предрешен, и отнюдь не в его пользу.
Станнер его давным-давно исчез, но он все еще носил пояс с пустой кобурой. Тут Кейд лихорадочно рванул пряжку, державшую пояс. Он держал в руке пояс из мягкой кожи, при этом пряжка и кобура свисали на его противоположном конце. Теперь он для пробы покрутил пояс, прикидывая, что он мог бы сделать из него своего рода примитивный хлыст. И зажав эту плеть в правой руке, а камень в левой, землянин прижался спиной к скале, чтобы ожидать прыжка, который, как он был уверен, может произойти в одном из трех направлений.
Как раз против остатков костра было открытое пространство, единственная тропа, которую выбрал бы састи. Этот зверь имел репутацию хитрого охотника, и его особи безжалостно уничтожались, равно, как и их детеныши. Поэтому теперь хитрость, должно быть, стала одним из его врожденных качеств.
Завалы камней (след старого оползня) слева от Кейда сформировали постепенно понижающуюся стену, своего рода дамбу из малых и больших валунов, грубых, устойчивых, но все-таки недостаточно удобными для стремительного броска. И если кто-то или что-то попыталось бы пересечь их, то наверняка оказалось бы на виду в течение нескольких мгновений перед тем, как прыгнуть на Кейда. Землянин надеялся, что все-таки это будет тропа. Он высоко поднял голову, пытаясь проверить по запаху, где находится его источник.
Наибольшую опасность представляло пространство справа от него. Там, футах в пяти, виднелись заросли кустов. Он мог даже разглядеть сломанные сучки в том месте, где, возможно, Докител ходил за топливом для костра и за мелкими ветками, которыми он укрыл Кейда, перед тем как оставить его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43