Вперёд… кровь сочится между ног, и боль, нескончаемая боль… Кромка леса!
Вдруг позади раздался азартный рёв гоббов. Кровь! Все знали, что она привлекает их больше, чем любые другие следы.
Сулерна пошатнулась, и Жэклин подтолкнул её.
— Вперёд, — повторял он. — Вперёд! Потом его не стало рядом, и Сулерна рухнула на колени. Вперёд — даже если придётся ползти! Она поползла. На самой кромке леса до неё донёсся голос племянника:
— Именем Ветра!..
За этим последовал такой страшный крик, что Сулерна вновь поползла, пытаясь оградить то, что ещё оставалось в её животе.
Прошлое исчезло без следа. Сохранилась лишь цель, и она тянула вперёд, через кустарник и дальше. Самые сильные схватки Сулерна пережидала под укрытием деревьев.
Впереди был свет — не яркий, как безжалостные всполохи огня, а прохладный, будто скользящая поступь луны. Сулерна стонала, но ползла на поляну с огромным Камнем, который манил, манил вперёд. Из последних сил она добралась почти до его подножия.
Её встретил Ветер — и боль затихла.
Изнутри рвалась наружу новая жизнь… раздался детский крик — слабый, недолгий. Сулерна нащупала скользкое тельце и попыталась поднести его к груди, однако ей не хватило сил. Ребёнок протянул руку — и коснулся Камня.
Ветер, благословенный Ветер был больше, сильнее, прекраснее, чем во сне; он окутал, обволок её усталое, умирающее тело…
Высокая тень упала из-за деревьев. Огромной мохнатой рукой Ханса бережно взяла плачущего человеческого ребёнка и приложила к груди.
Секунду лесная женщина не отрываясь смотрела на Камень. Мёртвое тело родильницы… Когда девочка вырастет, она совершит положенные погребальные обряды. Теперь же её матерью стала дочь леса.

Часть вторая
17
— САССИ! Сасси! Опять ночные волки научили тебя всяким штукам!
Девушка оглядывалась, но ничего не было видно, только стволы деревьев заслоняли небо и то тут, то там из земли торчали поросшие мхом камни.
— Сассси-и-и!
Девушка упёрла руки в боки и приплела к своему голосу голос Ветра — она знала, что никто из лесных людей не может противиться его зову. Хотя, конечно, когда играешь в прятки, это не что иное, как жульничество.
Пушистая малышка неохотно вылезла из идеального укрытия, где её коричневый мех совершенно сливался с деревом. Она волочила ноги и обиженно хмурила брови, но всё-таки подошла к Фалисе. Девушка протянула руки — и Сасси, быстро забыв обиду, побежала обниматься и слушать, какая она хорошая девочка, но все равно нехорошо убегать от Фалисы, которая ищет её уже почти целое утро.
— Сасси прячется — ты ищешь, — заулыбалась малышка. — Ты плохо прячешься, слишком белая кожа, её далеко видно. — Она погладила девушку по голой руке. — Тебе нужен мех!
— Да, зимой не помешал бы, — рассмеялась Фалиса. Всю жизнь она прожила с Хансой и только недавно научилась хотя бы частично прикрывать своё тело от холода. Сейчас на ней была пышная юбка из сухой травы с вплетёнными там и тут сиреневыми цветами; остальное тело охлаждал и согревал лишь Ветер.
Здесь, в тени деревьев, её волосы были тёмными, однако в тех немногих участках леса, где пробивалось солнце, в них сверкали светлые, почти золотые пряди. Фалиса заплетала волосы в косы, чтобы не цеплялись за ветви.
Её шею украшала гирлянда из сиреневых цветов, достаточно пышная, чтобы прикрыть небольшую упругую грудь. Сейчас, с истинной дочерью леса на руках, она и сама выглядела дикой лесной девой.
Лесные люди не считали года. Когда Фалиса едва стояла на ногах и сразу звала Хансу, стоило той зайти за дерево, её товарищем по играм был Пипер. Но он рос гораздо быстрее, и скоро настал день, когда Пипер ушёл к другим молодым мужчинам. Однако он не забыл о сестре и иногда навещал её.
Потом появился Офан; тогда Фалиса была уже большой девочкой или, по крайней мере, достаточно взрослой, чтобы помогать Хансе заботиться о втором сыне. И снова спустя несколько лет он ушёл, как это водится у лесного люда. Теперь его место заняла Сасси — но она вечно где-то пряталась!
У Фалисы не было особого желания уходить далеко от очередного временного шалаша, построенного Хансой. В одном они ночевали раз или два, в другом порой дольше… Фалиса не представляла себе мир без приёмной матери. Маленькую, Ханса носила её на руках, позже учила её законам леса (малышка впитывала знания с такой скоростью, что, без сомнения, ей благоволил Ветер) и обычаям лесного народа, правильным и неправильным.
Лесные люди (Фалиса не пыталась посчитать, со сколькими она познакомилась во время зимних миграций) жили каждый на своей территории. Никто не пересекал границу чужих владений без серьёзной причины и предупреждения, которое нёс Ветер. Все удивлялись, что девушка продолжала делить территорию с Хансой; впрочем, она была чужой, хотя лесной люд и принял её к себе.
Некоторые границы нельзя было пересекать никогда. Там, где деревья редели, Ветер предостерегал каждого, кто подходил слишком близко; когда Фалиса вздумала исследовать, что есть на западе, предупреждение Ветра прозвучало очень строго. В лесу были и другие странные места. Пипер однажды показал поляну, где камни лежали не как попало, а рядами и проход оставался только в одном месте. Девушке стало тревожно, и она не пошла вперёд, хотя Пипер храбро прыгнул в проход и зарычал в пустоту. Эти камни были сложены не лесным народом, а неведомыми строителями, давно исчезнувшими с лица земли.
Когда Фалиса подросла ещё немножко и у неё оформилась грудь, однажды вечером Ханса обняла её, принялась гладить, как детёныша, и говорить голосом Ветра:
— Ты уже не маленькая. Я видела тебя сегодня у ручья, в тебе был страх. Не волнуйся зря. В твоём теле произошла перемена, которая случается со всеми, кто способен носить детёнышей. Вот и твоё время пришло. Теперь ты должна покинуть нас, ведь ты не принадлежишь к лесному люду, наш лес и твой мир не пересекаются. Сегодня ночью ты пойдёшь к Камню Ветра и предстанешь перед Великой как взрослая женщина — таков обычай твоего народа, Фалиса.
Девушка сжала кулаки. Да, сегодня у ручья она испугалась, когда после купания обнаружила кровь, и подумала, что незаметно поранилась.
Ханса замолчала, и тут же Ветер окружил девушку, чтобы поддержать, утешить и направить. Ей так и не представилась возможность снова задать те два вопроса, которые до сих пор не находили ответа: кто её народ и где он?
Объятия Ветра-проводника стали крепче, и в голове начало разворачиваться знание. Ветер показывал образ, картинку, и, глядя на неё, Фалиса пошла вперёд.
Земля почти голая, странные нагромождения камней — не такие, к которым водил Пипер, — среди редких деревьев. Видение было неясным, девушка смотрела будто сквозь толщу времени (какая странная мысль!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56