Торг кончился, старуха щедро платит за купленные ласки, истощает все старинные редкости для подарков, опустошает мешки казенные, и весь дом ее становится так пуст, как взятый штурмом город. Наконец молодчик сговаривается с дочерью, увозит ее, женится и показывается старухе уже не в виде любовника, но в виде зятя; сия измена старуху убивает: она ахнула, и проклятый бес принял последний вздох ее: но и тут пословицы не видно? поищем далее.
Поседелый старик, вступивший уже одною ногою во гроб, будучи искушаем бесом, начинает сбирать богатство, ограничивает свои расходы, налагает вечный пост на себя, на жену, на детей своих и на всех домашних; притесняет бедных, отнимает у них последние их земли, крестьян, имение и все, что ему ни попадется. Делается в короткое время сильным помещиком, богачом, ростовщиком, скрягою и ненавидим становится своим домашним. Все желают ему смерти, дети с нетерпением ожидают конца его: смерть приходит, уступает душу его бесу, а беззаконно скопленное имение достается детям, кои так же беззаконно расточают оное. – Пословицы, однако, не видно.
Имея седину в голове, женщина, я чаю искушением же беса, начинает думать, будто она в состоянии сочинять стихи и прозу, марает любовные сказочки, кропает идиллии, эклоги и другие мелкие сочинения, но успехов не видит, кладет вину на слабость глаз своих, будто они препятствуют далее упражняться ей, но никогда, однако, не признается, что глаза слабы от старости. Она обвиняет свою чувствительность, которая часто извлекает у нее слезы, и чтение, которое в слабость зрение ее привело; но пройдем сие мимо, тут, конечно, пословицы не найдем.
Мужчина, у коего уже начала в бороду седина показываться, будучи подстрекаем бесом, сделал себе должность беспрестанно шутить, но шутки его успеха не имеют, он желает всех смешить, но никто не смеется, а ежели когда и смеются, то не тому, чтобы соль находили в шутках, а тому, что шутки не смешны, но изобретатель их силится и продолжает далее и далее; тут пословицы нашей, однако, не видно, пройдем.
Но что это! манускрипт сей писан в последнем столетии, в нем, конечно, не найду я, чего ищу, пойдем далее в древность, поищем там. А! да вот она в заглавии поставлена: седина в бороду, а бес в ребро. Перепишем скорей и предадим ее тиснению.
Старая и беззаконно проводившая дни свои женщина имела сына, которому хотя и за тридцать лет было, но он еще ничему не учился, ничего не делал и был неотступно подле своей матери. Она его ласкала, нежила, баловала и сделала наконец сущего тунеядца; беспрестанно уговаривала его жениться, но урод, заключая, что все на свете женщины так злобны и беспокойны, как злобна его мать, никогда не соглашался на женитьбу. Старуха, желая узнать судьбу своего единородного сына, приводила к себе в дом ворожей и угадчиков, но никто ничего доброго не предсказывал. Наконец прошла великая слава об одном состарившемся в сем ремесле угадчике: она бегает по всему городу, ищет, наконец находит, уговаривает его прийти к ней в дом, кланяется, сулит подарки, колдун снисходит на ее просьбу, приходит к ней, она показывает своего тунеядца и со слезами просит сказать, какой жребий назначен сему уроду. Колдун, оглядевши его кругом, наморщился и сказал: «Седина в бороду, а бес в ребро», – и, сказав сие, вышел. Старуха бросается за ним, обнимает его колена, требует, чтобы изъяснил ей, что слова его значат; угадчик на все ее прошения только и твердит: «Седина в бороду, а бес в ребро», а сам, между тем, уходит. Бедная мать с горестию возвращается к сыну и вместе с ним рассуждают, что бы значили сии слова; но сколько ни думали, а отгадать не могли. Старуха время от времени стала, однако, примечать, не показывается ли седина в бороде у сына, сын, также опасаяся беса, часто поглядывал на свою бороду. Седина показалась, сын, желая предупредить гостя, который в ребро к нему залезет, взял намерение постричься в монахи; объявил сие своей любезной матушке; она плачет, рвется и уговаривает его лучше жениться, говоря, что добрая жена беса отгонит, но сын упрямится и идет искать монастырь, в котором бы он был безопасен от бесов. Бес, невидимо пребывающий беспрестанно в сем доме, проникает намерения сынаи матери, берет на себя вид прекрасной и смиренной девицы и садится у ворот монастыря, чтобы подцепить дурака: жертва его к нему подходит и спрашивает, не знает ли она, какой это монастырь; бес с приятностию отвечает, что она не знает и что пришла тут за тем, чтобы испросить себе место в сем монастыре, ежели он женский.
– Как, – сказал он, – ты хочешь итти в монахини, будучи так молода и хороша?
Бес притворно плачет и сказывает, что сиротство и бедность ее к сему принуждают; между тем умильно на него взглядывает, хвалит его, уверяет, что он еще гораздо молод, чтобы принять такую строгую жизнь. Болван наш начинает ей верить, а бес, пользуйся его слабостию, делает ему всякие искушения и наконец доводит до того, что он забывает монастырь и дает слово на ней жениться. Он приводит свою любезную невесту к своей матери, рассказывает все, что с ним случилось; старуха радуется, обнимает свою нареченную невестку, или, лучше сказать, беса, который уже давно привык к ее объятиям; учреждается великолепная пирушка, свадьба оканчивается, а с нею и согласие между сына и матери прекращается. Бес, сделавшися женою, вовлек урода во все неистовства; он поссорился с своею матерью, выгнал ее из дому, расточил в короткое время все свое имение, сделался зол, мстителен, пьян и забиячлив. Бес, увидя, что все свои намерения привел к концу, сделал какой-то состав, которым если напишешь, то вечно написанное останется видно; сим составом спящему дураку на лбу написал: седина в бороду, а бес в ребро; написав, разбудил его и сказал:
– Помнишь ли ты угадчика, который сказал некогда тебе: седина в бороду, а бес в ребро?
– Помню, – сказал муж.
– Ну, теперь пророчество сие с тобой сбылось, как скоро седина в твоей бороде показалась, ты, остерегался от беса, хотел постричься, но бес тебя подстерег; ты увидел меня, влюбился и, наруша свой обет, женился на мне: знаешь ли ты, что жена взята из ребра мужа?
– Так, – сказал урод.
– Знай же, что я самый тот бес, которого колдун тебе предсказывал; я взял на себя образ прекрасной девицы, искусил тебя и развратил всю жизнь твою; беззаконная жизнь матери твоей и твоя праздность и глупость привлекли меня в дом ваш, я невидимо был всегда с вами; но как должность моя требует, чтобы вредить всем тем, к кому я близок, то я, наделавши всех зол, вас покидаю. По сих словах бес исчез. Молодец наш, будучи вне себя от ужаса, уходит из дома; бегает по всем улицам и с кем ни встретится, всякий, прочтя на лбу у него надпись: седина в бороду, а бес в ребро, спрашивает, что это значит;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
Поседелый старик, вступивший уже одною ногою во гроб, будучи искушаем бесом, начинает сбирать богатство, ограничивает свои расходы, налагает вечный пост на себя, на жену, на детей своих и на всех домашних; притесняет бедных, отнимает у них последние их земли, крестьян, имение и все, что ему ни попадется. Делается в короткое время сильным помещиком, богачом, ростовщиком, скрягою и ненавидим становится своим домашним. Все желают ему смерти, дети с нетерпением ожидают конца его: смерть приходит, уступает душу его бесу, а беззаконно скопленное имение достается детям, кои так же беззаконно расточают оное. – Пословицы, однако, не видно.
Имея седину в голове, женщина, я чаю искушением же беса, начинает думать, будто она в состоянии сочинять стихи и прозу, марает любовные сказочки, кропает идиллии, эклоги и другие мелкие сочинения, но успехов не видит, кладет вину на слабость глаз своих, будто они препятствуют далее упражняться ей, но никогда, однако, не признается, что глаза слабы от старости. Она обвиняет свою чувствительность, которая часто извлекает у нее слезы, и чтение, которое в слабость зрение ее привело; но пройдем сие мимо, тут, конечно, пословицы не найдем.
Мужчина, у коего уже начала в бороду седина показываться, будучи подстрекаем бесом, сделал себе должность беспрестанно шутить, но шутки его успеха не имеют, он желает всех смешить, но никто не смеется, а ежели когда и смеются, то не тому, чтобы соль находили в шутках, а тому, что шутки не смешны, но изобретатель их силится и продолжает далее и далее; тут пословицы нашей, однако, не видно, пройдем.
Но что это! манускрипт сей писан в последнем столетии, в нем, конечно, не найду я, чего ищу, пойдем далее в древность, поищем там. А! да вот она в заглавии поставлена: седина в бороду, а бес в ребро. Перепишем скорей и предадим ее тиснению.
Старая и беззаконно проводившая дни свои женщина имела сына, которому хотя и за тридцать лет было, но он еще ничему не учился, ничего не делал и был неотступно подле своей матери. Она его ласкала, нежила, баловала и сделала наконец сущего тунеядца; беспрестанно уговаривала его жениться, но урод, заключая, что все на свете женщины так злобны и беспокойны, как злобна его мать, никогда не соглашался на женитьбу. Старуха, желая узнать судьбу своего единородного сына, приводила к себе в дом ворожей и угадчиков, но никто ничего доброго не предсказывал. Наконец прошла великая слава об одном состарившемся в сем ремесле угадчике: она бегает по всему городу, ищет, наконец находит, уговаривает его прийти к ней в дом, кланяется, сулит подарки, колдун снисходит на ее просьбу, приходит к ней, она показывает своего тунеядца и со слезами просит сказать, какой жребий назначен сему уроду. Колдун, оглядевши его кругом, наморщился и сказал: «Седина в бороду, а бес в ребро», – и, сказав сие, вышел. Старуха бросается за ним, обнимает его колена, требует, чтобы изъяснил ей, что слова его значат; угадчик на все ее прошения только и твердит: «Седина в бороду, а бес в ребро», а сам, между тем, уходит. Бедная мать с горестию возвращается к сыну и вместе с ним рассуждают, что бы значили сии слова; но сколько ни думали, а отгадать не могли. Старуха время от времени стала, однако, примечать, не показывается ли седина в бороде у сына, сын, также опасаяся беса, часто поглядывал на свою бороду. Седина показалась, сын, желая предупредить гостя, который в ребро к нему залезет, взял намерение постричься в монахи; объявил сие своей любезной матушке; она плачет, рвется и уговаривает его лучше жениться, говоря, что добрая жена беса отгонит, но сын упрямится и идет искать монастырь, в котором бы он был безопасен от бесов. Бес, невидимо пребывающий беспрестанно в сем доме, проникает намерения сынаи матери, берет на себя вид прекрасной и смиренной девицы и садится у ворот монастыря, чтобы подцепить дурака: жертва его к нему подходит и спрашивает, не знает ли она, какой это монастырь; бес с приятностию отвечает, что она не знает и что пришла тут за тем, чтобы испросить себе место в сем монастыре, ежели он женский.
– Как, – сказал он, – ты хочешь итти в монахини, будучи так молода и хороша?
Бес притворно плачет и сказывает, что сиротство и бедность ее к сему принуждают; между тем умильно на него взглядывает, хвалит его, уверяет, что он еще гораздо молод, чтобы принять такую строгую жизнь. Болван наш начинает ей верить, а бес, пользуйся его слабостию, делает ему всякие искушения и наконец доводит до того, что он забывает монастырь и дает слово на ней жениться. Он приводит свою любезную невесту к своей матери, рассказывает все, что с ним случилось; старуха радуется, обнимает свою нареченную невестку, или, лучше сказать, беса, который уже давно привык к ее объятиям; учреждается великолепная пирушка, свадьба оканчивается, а с нею и согласие между сына и матери прекращается. Бес, сделавшися женою, вовлек урода во все неистовства; он поссорился с своею матерью, выгнал ее из дому, расточил в короткое время все свое имение, сделался зол, мстителен, пьян и забиячлив. Бес, увидя, что все свои намерения привел к концу, сделал какой-то состав, которым если напишешь, то вечно написанное останется видно; сим составом спящему дураку на лбу написал: седина в бороду, а бес в ребро; написав, разбудил его и сказал:
– Помнишь ли ты угадчика, который сказал некогда тебе: седина в бороду, а бес в ребро?
– Помню, – сказал муж.
– Ну, теперь пророчество сие с тобой сбылось, как скоро седина в твоей бороде показалась, ты, остерегался от беса, хотел постричься, но бес тебя подстерег; ты увидел меня, влюбился и, наруша свой обет, женился на мне: знаешь ли ты, что жена взята из ребра мужа?
– Так, – сказал урод.
– Знай же, что я самый тот бес, которого колдун тебе предсказывал; я взял на себя образ прекрасной девицы, искусил тебя и развратил всю жизнь твою; беззаконная жизнь матери твоей и твоя праздность и глупость привлекли меня в дом ваш, я невидимо был всегда с вами; но как должность моя требует, чтобы вредить всем тем, к кому я близок, то я, наделавши всех зол, вас покидаю. По сих словах бес исчез. Молодец наш, будучи вне себя от ужаса, уходит из дома; бегает по всем улицам и с кем ни встретится, всякий, прочтя на лбу у него надпись: седина в бороду, а бес в ребро, спрашивает, что это значит;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14