В то же мгновение я свернул вправо и просто убежал от застигнутого врасплох защитника. Мяч стремительно пролетел ко мне, не поднимаясь больше чем на два метра от земли. Я принял его на грудь, почувствовав сильный удар. Мяч пролетел более двадцати пяти ярдов и попал точно в цифру шесть на моем номере — восемьдесят шесть — на футболке.
— Поразительно! — воскликнул я, отдавая должное идеальному пасу. Максвелл не смог бы повторить подобный бросок даже на спор. Но в этом и заключался его секрет. Он знал, когда и что нужно делать.
После нескольких пробежек, пасов и комбинаций Б. А. позвал нас в раздевалку для заключительного инструктажа.
— И последнее, — закончил он. — Не забудьте снять шлемы во время исполнения гимна. И у вас ничего не отвалится, если вы присоединитесь к пению.
Раньше во время исполнения национального гимна мы сидели в раздевалке, ожидая, когда кончится представление игроков, розыгрыш ворот и так далее. Но теперь гимн исполнялся в конце церемонии, и всем командам было разослано письмо президента лиги, предписывающее, что можно и что нельзя делать во время исполнения гимна — ковырять в носу, чесать зад и прочее. Из чувства противоречия я старался поступать наоборот.
— Фил, — позвал меня Б. А., отыскав среди других игроков. — Не уходи далеко, ты можешь мне понадобиться.
Я заметил, как перекосилось лицо Билли Гилла. Тренер даже не подумал поставить его в известность о своих намерениях. Я не выносил Гилла, поэтому не имел возражений.
— О'кей, ребята. Склоним головы, — приказал тренер.
Тут же половина игроков опустилась на одно колено, прижав руку к переносице жестом глубокой задумчивости. Остальные продолжали сидеть или стоять, склонив голову и закрыв глаза. — Итак, ребята, сегодня утром к вам обращался доктор Том Беннет, — загрохотал бас Монсиньора Твилля. — Надо дать шанс и его сопернику, верно?
Игроки хихикнули.
— Всемогущий Господь наш, не оставляй своей благодатью этих парней, которые сейчас пойдут в бой. — Священник был одет в обычную черную рясу и скользил по комнате, будто на роликовых коньках. Глаза его были закрыты и голова поднята. Время от времени он приоткрывал правый или левый глаз и менял курс, чтобы не столкнуться с одним из коленопреклоненных игроков.
Молитва возносила хвалу Создателю за то, что Он позволил нам играть в футбол в Соединенных Штатах Америки, и обращалась к Нему за покровительством. Упоминание о наших здоровых телах и душах чуть не заставило меня засмеяться. Наконец, Монсиньор благословил семью Хантеров и призвал нас всех произнести несколько слов молитвы.
Мне не хотелось, чтобы меня накрыли и обвинили в том, что я не молился, поэтому я не закрывал глаза и оглядывался по сторонам. Из-за ящика для снаряжения поднималась струйка дыма. Это Максвелл, удобно расположившийся на полу, курил сигарету и смотрел вверх.
— ...и царство небесное во веки веков. Аминь. Молящиеся вскочили на ноги, готовясь идти в бой. Раздался
дружный звериный рев.
— Раздавим этих ублюдков! — завопил Тони Дуглас, выпрямляясь. — Извините, святой отец, — заметил он Монсиньора, стоящего рядом.
— Ничего, Тони, я понимаю твои чувства, — ободрил его Монсиньор.
— О'кей, — выкрикнул тренер. — Защитная команда на поле. Мы проиграли розыгрыш ворот, так что нам придется начинать с обороны.
Медоуз подошел к двери, распахнул ее, и защитная команда вышла на поле. Жирный лысый мужчина с дурным запахом изо рта, стоящий рядом с выходом, выстроил игроков в соответствии со списком. Затем он громко рыгнул и что-то сказал в микрофон. Через мгновение мощный электронный голос объявил по стадиону состав нашей защитной команды.
После представления игроков мы тоже вышли на поле и начали перебрасывать мяч, стоя за скамейками.
По радио объявили, что подразделение национальной гвардии из Нью-Джерси будет стоять в почетном карауле около знамени, а певец из ночного клуба в Стэмфорде, штат Коннектикут, исполнит национальный гимн.
Команды выстроились вдоль боковой линии. Я и Максвелл остались за скамейками. Я начал перебрасывать мяч из руки в руку и дважды его уронил. Мне не удавалось вспомнить ни одной из задуманных комбинаций, и я решил, что напрасно не привинтил длинные шипы к бутсам. Несомненно, к концу игры поле будет совсем разбито.
Мяч снова выпал из моих рук. Я наклонился за ним, и острая боль в спине напомнила, что я забыл о кодеине. Меня пронзила паника, и я уже направился было к массажистам, как вдруг понял, что певец добрался только до слов «красный отблеск у стен». Один лишь я на всем стадионе не стоял по стойке «смирно». Я испугался, что национальная гвардия откроет по мне огонь.
Толпа на трибунах, закончившая пение на целую строчку раньше певца, заволновалась. В ее шуме потонули последние четыре слова гимна, и бесчисленные миллионы зрителей, прильнувших к телевизорам, с опозданием поднесли ко рту банки с пивом.
Я успел добыть две таблетки кодеина, запил их кока-колой и вернулся к Максвеллу. Мы снова принялись за игру.
Трибуны заревели. Наш подбежал к мячу и сильным ударом послал его в поле. Нью-йоркский ресивер поймал мяч и побежал вперед, но наши защитники опрокинули его на поле.
Когда одиннадцать полевых игроков «Нью-Йорка» собрались на короткое совещание, я увидел, как остальные двадцать девять футболистов команды подошли к своей скамейке и заняли места в соответствии с номерами. Максвелл не проявил к этому никакого интереса.
Во время своей первой попытки прорваться к нашему зачетному полю «Нью-Йорк» безуспешно пытался заманить нас в ловушку и потерял два ярда. Максвелл отбросил мне мяч, взял шлем и подошел к боковой линии. Я встал позади Б. А. Медоуз остановил вторую попытку. Во время третьей попытки «Нью-Йорк» потерял еще два ярда, когда защитник выронил мяч еще на своей половине. Зрители проводили свою атакующую линию, вернувшуюся на скамейку, насмешливыми возгласами.
«Нью-Йорк» выстроился для ввода мяча в игру. Алан Кларидж и Делма Хадл оттянулись назад для приема мяча, посланного Бобби Джо Патнэмом со своей двадцатипятиярдовой линии. Алан поймал мяч и бросился вперед. Он резко повернул, пытаясь обойти защитников позади заслона своих игроков, прикрывающих его, когда свободный полузащитник из «Нью-Йорка» столкнулся с ним. Мяч выскочил из рук Алана прямо вверх, завис в воздухе и опустился в руки другого игрока местной команды. Пораженный, тот оглянулся вокруг, затем пробежал оставшиеся тридцать ярдов до нашего зачетного поля совершенно беспрепятственно. Б. А. вскинул руки к небу, швырнул на землю шапочку и вернул Клариджа на скамейку.
После перерыва, необходимого для рекламы пива и крема для бритья, толпа успокоилась. Б. А. снова надел шапочку, и нью-йоркская команда ввела мяч в игру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
— Поразительно! — воскликнул я, отдавая должное идеальному пасу. Максвелл не смог бы повторить подобный бросок даже на спор. Но в этом и заключался его секрет. Он знал, когда и что нужно делать.
После нескольких пробежек, пасов и комбинаций Б. А. позвал нас в раздевалку для заключительного инструктажа.
— И последнее, — закончил он. — Не забудьте снять шлемы во время исполнения гимна. И у вас ничего не отвалится, если вы присоединитесь к пению.
Раньше во время исполнения национального гимна мы сидели в раздевалке, ожидая, когда кончится представление игроков, розыгрыш ворот и так далее. Но теперь гимн исполнялся в конце церемонии, и всем командам было разослано письмо президента лиги, предписывающее, что можно и что нельзя делать во время исполнения гимна — ковырять в носу, чесать зад и прочее. Из чувства противоречия я старался поступать наоборот.
— Фил, — позвал меня Б. А., отыскав среди других игроков. — Не уходи далеко, ты можешь мне понадобиться.
Я заметил, как перекосилось лицо Билли Гилла. Тренер даже не подумал поставить его в известность о своих намерениях. Я не выносил Гилла, поэтому не имел возражений.
— О'кей, ребята. Склоним головы, — приказал тренер.
Тут же половина игроков опустилась на одно колено, прижав руку к переносице жестом глубокой задумчивости. Остальные продолжали сидеть или стоять, склонив голову и закрыв глаза. — Итак, ребята, сегодня утром к вам обращался доктор Том Беннет, — загрохотал бас Монсиньора Твилля. — Надо дать шанс и его сопернику, верно?
Игроки хихикнули.
— Всемогущий Господь наш, не оставляй своей благодатью этих парней, которые сейчас пойдут в бой. — Священник был одет в обычную черную рясу и скользил по комнате, будто на роликовых коньках. Глаза его были закрыты и голова поднята. Время от времени он приоткрывал правый или левый глаз и менял курс, чтобы не столкнуться с одним из коленопреклоненных игроков.
Молитва возносила хвалу Создателю за то, что Он позволил нам играть в футбол в Соединенных Штатах Америки, и обращалась к Нему за покровительством. Упоминание о наших здоровых телах и душах чуть не заставило меня засмеяться. Наконец, Монсиньор благословил семью Хантеров и призвал нас всех произнести несколько слов молитвы.
Мне не хотелось, чтобы меня накрыли и обвинили в том, что я не молился, поэтому я не закрывал глаза и оглядывался по сторонам. Из-за ящика для снаряжения поднималась струйка дыма. Это Максвелл, удобно расположившийся на полу, курил сигарету и смотрел вверх.
— ...и царство небесное во веки веков. Аминь. Молящиеся вскочили на ноги, готовясь идти в бой. Раздался
дружный звериный рев.
— Раздавим этих ублюдков! — завопил Тони Дуглас, выпрямляясь. — Извините, святой отец, — заметил он Монсиньора, стоящего рядом.
— Ничего, Тони, я понимаю твои чувства, — ободрил его Монсиньор.
— О'кей, — выкрикнул тренер. — Защитная команда на поле. Мы проиграли розыгрыш ворот, так что нам придется начинать с обороны.
Медоуз подошел к двери, распахнул ее, и защитная команда вышла на поле. Жирный лысый мужчина с дурным запахом изо рта, стоящий рядом с выходом, выстроил игроков в соответствии со списком. Затем он громко рыгнул и что-то сказал в микрофон. Через мгновение мощный электронный голос объявил по стадиону состав нашей защитной команды.
После представления игроков мы тоже вышли на поле и начали перебрасывать мяч, стоя за скамейками.
По радио объявили, что подразделение национальной гвардии из Нью-Джерси будет стоять в почетном карауле около знамени, а певец из ночного клуба в Стэмфорде, штат Коннектикут, исполнит национальный гимн.
Команды выстроились вдоль боковой линии. Я и Максвелл остались за скамейками. Я начал перебрасывать мяч из руки в руку и дважды его уронил. Мне не удавалось вспомнить ни одной из задуманных комбинаций, и я решил, что напрасно не привинтил длинные шипы к бутсам. Несомненно, к концу игры поле будет совсем разбито.
Мяч снова выпал из моих рук. Я наклонился за ним, и острая боль в спине напомнила, что я забыл о кодеине. Меня пронзила паника, и я уже направился было к массажистам, как вдруг понял, что певец добрался только до слов «красный отблеск у стен». Один лишь я на всем стадионе не стоял по стойке «смирно». Я испугался, что национальная гвардия откроет по мне огонь.
Толпа на трибунах, закончившая пение на целую строчку раньше певца, заволновалась. В ее шуме потонули последние четыре слова гимна, и бесчисленные миллионы зрителей, прильнувших к телевизорам, с опозданием поднесли ко рту банки с пивом.
Я успел добыть две таблетки кодеина, запил их кока-колой и вернулся к Максвеллу. Мы снова принялись за игру.
Трибуны заревели. Наш подбежал к мячу и сильным ударом послал его в поле. Нью-йоркский ресивер поймал мяч и побежал вперед, но наши защитники опрокинули его на поле.
Когда одиннадцать полевых игроков «Нью-Йорка» собрались на короткое совещание, я увидел, как остальные двадцать девять футболистов команды подошли к своей скамейке и заняли места в соответствии с номерами. Максвелл не проявил к этому никакого интереса.
Во время своей первой попытки прорваться к нашему зачетному полю «Нью-Йорк» безуспешно пытался заманить нас в ловушку и потерял два ярда. Максвелл отбросил мне мяч, взял шлем и подошел к боковой линии. Я встал позади Б. А. Медоуз остановил вторую попытку. Во время третьей попытки «Нью-Йорк» потерял еще два ярда, когда защитник выронил мяч еще на своей половине. Зрители проводили свою атакующую линию, вернувшуюся на скамейку, насмешливыми возгласами.
«Нью-Йорк» выстроился для ввода мяча в игру. Алан Кларидж и Делма Хадл оттянулись назад для приема мяча, посланного Бобби Джо Патнэмом со своей двадцатипятиярдовой линии. Алан поймал мяч и бросился вперед. Он резко повернул, пытаясь обойти защитников позади заслона своих игроков, прикрывающих его, когда свободный полузащитник из «Нью-Йорка» столкнулся с ним. Мяч выскочил из рук Алана прямо вверх, завис в воздухе и опустился в руки другого игрока местной команды. Пораженный, тот оглянулся вокруг, затем пробежал оставшиеся тридцать ярдов до нашего зачетного поля совершенно беспрепятственно. Б. А. вскинул руки к небу, швырнул на землю шапочку и вернул Клариджа на скамейку.
После перерыва, необходимого для рекламы пива и крема для бритья, толпа успокоилась. Б. А. снова надел шапочку, и нью-йоркская команда ввела мяч в игру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54