Здесь те же самые машины, грузовики и тракторы, они всюду разъезжают, волоча за собой синюю гарь.
Заведующий участком нервно захлопнул книгу.
— Ничего здесь не найдешь,— буркнул он разочарованно.— Здесь только названия и индексы почтовых отделений. О санаториях ни черта.
На почте снова воцарилась напряженная тишина, только слышался шорох. Молчание неожиданно нарушил человек в зеленом свитере. Он резко щелкнул костяшкой, как бы в заключенье, и спросил:
— Что вы там, собственно, ищете?
Заведующий участком взглянул поверх головы человека в зеленом в окно, на дорогу, по которой с грохотом ехал синий колесный трактор, и объяснил:
— Ищу сына Тальвинга. Чтобы приехал на похороны. Но в этой книге ничего не найдешь.
— Разве у вас нет его адреса? — поинтересовался мужчина в свитере.
— Он позавчера уехал в Крым, в санаторий.
— Значит, еще не доехал. Если уехал поездом.
— Да, мать говорит — поездом.
— А разве мать не знает, куда он поехал?
— Не знает. Знала вроде, да какое-то трудное название... Забыла... в колготе.
— А те, кто давал ему путевку, тоже не знают?
— Председатель месткома, пожалуй, знает, но он уехал утром на автобусе в Тарту, на какой-то семинар.
Сальме подумала, что у нее-то адрес снохи всегда с собой: а вдруг понадобится. Вот ведь какая бывает беда, когда не знают адреса. Она усмехнулась скупо, но без недоверия.
Заведующий, тридцатилетний мужчина с розовым лицом, задумчиво оперся о барьер. Он не знал, что делать. Машина с телом покойника уехала в Тарту, а завтра вечером свадьба. Нужно же было этому Койту перед самой свадьбой сводного брата поехать в Крым. Странно, очень странно. Впрочем, так ли уж странно, ведь эти два парня совсем не выносят друг друга. А почему, никто не знал. Самое простое предположить, что поссорились из-за какой-то девчонки, поди тут разберись. Заведующему их ссора была безразлична, разве что разбудила в нем капельку любопытства.
— Может быть, вам надо позвонить в вышестоящий профсоюзный комитет, выдавший эту путевку? — предложил человек в зеленом свитере.
— Кто ее выдал?.. Вечная канитель с этой экскурсией в Ригу.
Человек в зеленом помолчал какое-то время, раздумывая то ли над накладной, то ли над словами заведующего. Наконец произнес задумчиво, будто прислушиваясь к звукам своего голоса:
— С экскурсией в Ригу... Как же так?
— Это шутка такая у студентов сельскохозяйственной академии. Так вы считаете, значит, надо бы попробовать позвонить в Тартуский комитет?
— Почему бы и нет? — согласился ревизор.— За вопрос по губам не бьют.
— А вот и бьют,— возразил заведующий.— Иногда даже убивают наповал.
Он с нетерпением приблизился к белому телефону, стоящему на барьере, и раскрыл телефонную книгу.
Девушка-почтальон пошла на обход, коричневая сумка ее из искусственной кожи была набита газетами. Сальме
отступила к стене, чтобы пропустить девушку, и проверила свой потайной карман — в нем ли деньги и паспорт. Сквозь черное пальто прощупывался на животе комок, все было в полном порядке, да и что могло случиться? Она потихоньку приблизилась к барьеру и замерла с вопрошающим лицом.
Тут заговорила Мерле, щеки ее все еще были красные, заплаканные.
— Что вы хотите?
г- Я хотела бы заказать разговор.
— С каким городом? С Тарту?
— Я хочу позвонить снохе. В Таллин.
— Номер знаете?
— У меня адрес с собой.
—... А номер вы знаете? — повторила Мерле громко, подумав, что старая женщина туговата на ухо.
— Сейчас. Сейчас найду, — закопошилась Сальме.— Вот сейчас, вот...— упрямо бормотала она, как будто кто-то отпихивал ее от барьера. Резким движением она распахнула полы пальто, и, если бы пуговицы были пришиты не так прочно, они бы все разлетелись по сторонам. Однако номера не было. Сальме принялась рыться в карманах еще усерднее, несколько раз ощупывала платье. Но чего не было, того не было.— Нет,— произнесла она.— Упаси боже, что теперь будет-то...
— Как же вы приходите звонить, а номера у вас нет,— сердито сказала Мерле.
— Быть-то был, а теперь нет... А поищу еще раз.
— Ищите, ищите.
— Номер можно узнать и по адресу,— произнес ревизор.
— Нельзя. Этот номер нигде не записан. Сноха сказала, что они не хотят, чтобы им звонил всякий кому не лень.
— Тогда дело другое.
— Может, он застрял где. Я все перерыла.
— А не остался ли дома? — с кислым лицом проговорила Мерле.
— Не может быть. У меня паспорт всегда с собой, вдруг упаду где-нибудь на дороге, тогда узнают мое имя, а то ведь и не знают. Дома оставить нельзя, там прочного замка нет, окно тоже ветхое, поди знай, кто залезет и заберет.
— Кому нужен ваш паспорт? — усомнилась Мерле.
— Не знаю. Вот осенью пропало три рубля.
— Небось сами и потеряли.
— Никогда в жизни ничего не теряла,— распалилась
Сальме.— Что ты говоришь такое, тоже мне! Есть в нашем доме воровское семя, и весь разговор.
— Храните свои деньги в сберкассе,—наставительно сказал человек в зеленом свитере.—Там никогда не пропадут.
— Так уж и не пропадут,—со знанием дела возразила Сальме и рассмеялась.— Одна старуха отдала туда свои деньги, а потом пришла взять и не получила: дескать, документы пропали и никто ничего не знает. Потом, правда, заведующего посадили, а толку-то что, женщина осталась без денег, как пес без кости.— Она презрительно взглянула на заведующую почтой.— Я никогда не отдам своих денег на хранение. Мне и хранить-то нечего,— торопливо прибавила она,—я все проедаю. Я ем сливки и масло, не знаю, для кого мне беречь деньги. И кофе пью. Сноха сказала, что я должна каждое утро выпивать кружку кофе...
— Где же был этот ваш номер? — оборвала ее Мерле.
— На конверте сноха сама, своей рукой написала, сказала, если что понадобится, звони.
— Там, в паспорте, у вас же был какой-то конверт,— устало сказала Мерле.— Покажите, я посмотрю.— И протянула руку.
— Постой, постой, — запротестовала Сальме.— Это не тот конверт, я могу и сама...
Но она все же вынула из паспорта письмо, расправила сложенный конверт.
— Вот видите, здесь этот конверт.
— Постой, постой! Это небось почтовая цифирь.
— Нет. Не бывает индексов, которые начинались бы с цифры пять. Сколько минут хотите говорить? Пятнадцать копеек за одну минуту.
— У меня деньги есть. Закажите, чтобы хватило, закажите десять минут.
— Это слишком много, о чем вам говорить десять минут? Закажем поменьше. Трех минут хватит?
— Закажите пять.
— Хорошо. Присядьте здесь у стены и ждите.
Сальме осторожно присела на стул.
ПОКАЗЫВАЕТСЯ ПОБЕДИТЕЛЬНИЦА
Дверь со скрипом отворилась, и вошла продавщица Ийви, сильно изменившаяся по сравнению с тем, какая была утром. Сальме посмотрела на ее подсиненные веки, черные ресницы,
оглядела всю ее, стройную, осанистую, и подумала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Заведующий участком нервно захлопнул книгу.
— Ничего здесь не найдешь,— буркнул он разочарованно.— Здесь только названия и индексы почтовых отделений. О санаториях ни черта.
На почте снова воцарилась напряженная тишина, только слышался шорох. Молчание неожиданно нарушил человек в зеленом свитере. Он резко щелкнул костяшкой, как бы в заключенье, и спросил:
— Что вы там, собственно, ищете?
Заведующий участком взглянул поверх головы человека в зеленом в окно, на дорогу, по которой с грохотом ехал синий колесный трактор, и объяснил:
— Ищу сына Тальвинга. Чтобы приехал на похороны. Но в этой книге ничего не найдешь.
— Разве у вас нет его адреса? — поинтересовался мужчина в свитере.
— Он позавчера уехал в Крым, в санаторий.
— Значит, еще не доехал. Если уехал поездом.
— Да, мать говорит — поездом.
— А разве мать не знает, куда он поехал?
— Не знает. Знала вроде, да какое-то трудное название... Забыла... в колготе.
— А те, кто давал ему путевку, тоже не знают?
— Председатель месткома, пожалуй, знает, но он уехал утром на автобусе в Тарту, на какой-то семинар.
Сальме подумала, что у нее-то адрес снохи всегда с собой: а вдруг понадобится. Вот ведь какая бывает беда, когда не знают адреса. Она усмехнулась скупо, но без недоверия.
Заведующий, тридцатилетний мужчина с розовым лицом, задумчиво оперся о барьер. Он не знал, что делать. Машина с телом покойника уехала в Тарту, а завтра вечером свадьба. Нужно же было этому Койту перед самой свадьбой сводного брата поехать в Крым. Странно, очень странно. Впрочем, так ли уж странно, ведь эти два парня совсем не выносят друг друга. А почему, никто не знал. Самое простое предположить, что поссорились из-за какой-то девчонки, поди тут разберись. Заведующему их ссора была безразлична, разве что разбудила в нем капельку любопытства.
— Может быть, вам надо позвонить в вышестоящий профсоюзный комитет, выдавший эту путевку? — предложил человек в зеленом свитере.
— Кто ее выдал?.. Вечная канитель с этой экскурсией в Ригу.
Человек в зеленом помолчал какое-то время, раздумывая то ли над накладной, то ли над словами заведующего. Наконец произнес задумчиво, будто прислушиваясь к звукам своего голоса:
— С экскурсией в Ригу... Как же так?
— Это шутка такая у студентов сельскохозяйственной академии. Так вы считаете, значит, надо бы попробовать позвонить в Тартуский комитет?
— Почему бы и нет? — согласился ревизор.— За вопрос по губам не бьют.
— А вот и бьют,— возразил заведующий.— Иногда даже убивают наповал.
Он с нетерпением приблизился к белому телефону, стоящему на барьере, и раскрыл телефонную книгу.
Девушка-почтальон пошла на обход, коричневая сумка ее из искусственной кожи была набита газетами. Сальме
отступила к стене, чтобы пропустить девушку, и проверила свой потайной карман — в нем ли деньги и паспорт. Сквозь черное пальто прощупывался на животе комок, все было в полном порядке, да и что могло случиться? Она потихоньку приблизилась к барьеру и замерла с вопрошающим лицом.
Тут заговорила Мерле, щеки ее все еще были красные, заплаканные.
— Что вы хотите?
г- Я хотела бы заказать разговор.
— С каким городом? С Тарту?
— Я хочу позвонить снохе. В Таллин.
— Номер знаете?
— У меня адрес с собой.
—... А номер вы знаете? — повторила Мерле громко, подумав, что старая женщина туговата на ухо.
— Сейчас. Сейчас найду, — закопошилась Сальме.— Вот сейчас, вот...— упрямо бормотала она, как будто кто-то отпихивал ее от барьера. Резким движением она распахнула полы пальто, и, если бы пуговицы были пришиты не так прочно, они бы все разлетелись по сторонам. Однако номера не было. Сальме принялась рыться в карманах еще усерднее, несколько раз ощупывала платье. Но чего не было, того не было.— Нет,— произнесла она.— Упаси боже, что теперь будет-то...
— Как же вы приходите звонить, а номера у вас нет,— сердито сказала Мерле.
— Быть-то был, а теперь нет... А поищу еще раз.
— Ищите, ищите.
— Номер можно узнать и по адресу,— произнес ревизор.
— Нельзя. Этот номер нигде не записан. Сноха сказала, что они не хотят, чтобы им звонил всякий кому не лень.
— Тогда дело другое.
— Может, он застрял где. Я все перерыла.
— А не остался ли дома? — с кислым лицом проговорила Мерле.
— Не может быть. У меня паспорт всегда с собой, вдруг упаду где-нибудь на дороге, тогда узнают мое имя, а то ведь и не знают. Дома оставить нельзя, там прочного замка нет, окно тоже ветхое, поди знай, кто залезет и заберет.
— Кому нужен ваш паспорт? — усомнилась Мерле.
— Не знаю. Вот осенью пропало три рубля.
— Небось сами и потеряли.
— Никогда в жизни ничего не теряла,— распалилась
Сальме.— Что ты говоришь такое, тоже мне! Есть в нашем доме воровское семя, и весь разговор.
— Храните свои деньги в сберкассе,—наставительно сказал человек в зеленом свитере.—Там никогда не пропадут.
— Так уж и не пропадут,—со знанием дела возразила Сальме и рассмеялась.— Одна старуха отдала туда свои деньги, а потом пришла взять и не получила: дескать, документы пропали и никто ничего не знает. Потом, правда, заведующего посадили, а толку-то что, женщина осталась без денег, как пес без кости.— Она презрительно взглянула на заведующую почтой.— Я никогда не отдам своих денег на хранение. Мне и хранить-то нечего,— торопливо прибавила она,—я все проедаю. Я ем сливки и масло, не знаю, для кого мне беречь деньги. И кофе пью. Сноха сказала, что я должна каждое утро выпивать кружку кофе...
— Где же был этот ваш номер? — оборвала ее Мерле.
— На конверте сноха сама, своей рукой написала, сказала, если что понадобится, звони.
— Там, в паспорте, у вас же был какой-то конверт,— устало сказала Мерле.— Покажите, я посмотрю.— И протянула руку.
— Постой, постой, — запротестовала Сальме.— Это не тот конверт, я могу и сама...
Но она все же вынула из паспорта письмо, расправила сложенный конверт.
— Вот видите, здесь этот конверт.
— Постой, постой! Это небось почтовая цифирь.
— Нет. Не бывает индексов, которые начинались бы с цифры пять. Сколько минут хотите говорить? Пятнадцать копеек за одну минуту.
— У меня деньги есть. Закажите, чтобы хватило, закажите десять минут.
— Это слишком много, о чем вам говорить десять минут? Закажем поменьше. Трех минут хватит?
— Закажите пять.
— Хорошо. Присядьте здесь у стены и ждите.
Сальме осторожно присела на стул.
ПОКАЗЫВАЕТСЯ ПОБЕДИТЕЛЬНИЦА
Дверь со скрипом отворилась, и вошла продавщица Ийви, сильно изменившаяся по сравнению с тем, какая была утром. Сальме посмотрела на ее подсиненные веки, черные ресницы,
оглядела всю ее, стройную, осанистую, и подумала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18