Затем отец умер. Из родных у Себаштиану остался один Орасио Патакиола, двоюродный брат матери. Дядя был человеком необыкновенной душевной щедрости и не скупился на проявления любви и теплоту, чего Себаштиану так не хватало в отрочестве.
– Себаштиану Сильвейра.
Себаштиану удивленно вскинул голову и вопросительно посмотрел на обратившегося к нему прохожего. Лицо показалось знакомым, но имя Португальцу вспомнить не удалось.
– Рад встрече, – заявил субъект.
Он был маленького роста, тощий и неприятный. Выступавшие острые скулы сообщали ему сходство с оголодавшей крысой, вернее, хорьком. Он произносил слова в нос, как при сильном насморке. Выраженный андалузский говор выдавал уроженца юга.
Себаштиану развел руками, извиняясь:
– Прошу меня простить, но я не помню вашего имени. – Он улыбнулся, чтобы сгладить впечатление от своей забывчивости.
– Гарри Альварес, – представился тот. Замолчав, он поспешно выхватил из кармана пальто грязный носовой платок и чихнул, содрогнувшись всем телом. Отвернуться или прикрыть платком нос он при этом не позаботился. Себаштиану отодвинулся от невежи на шаг. Тот высморкался и продолжал: – Да, представьте, мы познакомились несколько лет назад в связи с тем громким делом о террористах в Мадриде. Я работаю в журнале «Конфиденсиаль». – Он широко улыбнулся и, преодолев разделявшее их расстояние, слегка хлопнул Португальца по плечу. Себаштиану выругался про себя.
– Теперь припоминаю, – сухо заметил он. Репортер вел колонку криминальной хроники и надоел Себаштиану до смерти, когда Сильвейра участвовал в задержании боевиков террористической группировки. Хроники Альвареса славились больше сенсационностью, нежели профессионализмом; правды в них содержалось куда меньше, чем вредных домыслов и преувеличений. Вроде бы журналист был родом из Гибралтара.
– Редкостная удача, что мы наконец встретились. Мы ведь тысячу лет не виделись. Надеюсь, вы не держите на меня зла?
Он осклабился, обнажив пожелтевшие от табака зубы. Себаштиану напрягся, понимая, к чему клонит репортер.
– Нам не о чем разговаривать, сеньор Альварес, – ответил он, подготавливая почву для отступления.
– Я видел вас вчера на пресс-конференции.
Себаштиану, не отвечая, смотрел на репортера и ждал, что последует дальше.
– Буду откровенен, – сказал тот, вытирая нос мокрым платком. – Мы встретились не случайно. Я освещаю это дело о серийном убийце в журнале, и меня заинтересовало ваше присутствие в зале. Погодите…
Репортер поспешил заступить дорогу Себаштиану, который сделал попытку улизнуть со словами:
– Прошу прощения, но я спешу.
– Только одну минуту, я все объясню, – настаивал Альварес. – В столице объявился маньяк, и это сенсация. Я разговаривал с комиссаром Гонсалесом, и мне хотелось бы… – Его опять скрутила судорога, так что в горле заклокотало, и он оглушительно чихнул. – Извините… Я говорил, что мне хотелось бы знать вашу точку зрения.
Себаштиану сделал удивленное лицо.
– Мою? Следствие ведет полиция. При чем тут я?
– Я не намерен вам докучать. – Не подлежало сомнению, что он сделает это не задумываясь. – Но меня не проведешь. Если профессор Сильвейра объявляется в зале, где проходит пресс-конференция по поводу серийных убийств, а затем разговаривает с офицером, возглавляющим расследование, и его помощником и удаляется в сопровождении агента спецслужбы, – репортер перевел дух, – логично предположить, будто происходит нечто серьезное, не так ли?
– Повторяю, делом занимается полиция. Я в стороне. Ничем не могу помочь.
– А может, не хотите, – зловеще прошипел Альварес.
Себаштиану пожал плечами.
– Сожалею, – сказал он и двинулся прочь.
– Мне ужасно не хотелось бы ставить в известность Гонсалеса, что вы давали мне интервью.
Температура воздуха, казалось, понизилась еще на несколько градусов, хотя и так было довольно холодно.
– Что вы сказали? – переспросил Себаштиану. Выражение его лица сделалось угрожающим.
– Широко известна ваша неприязнь к комиссару. Взаимная, разумеется. Я знаю, что несколько лет назад вы с ним сцепились, и с тех пор он ваш заклятый враг. Убежден, ему едва ли понравится, что вы откровенничаете с прессой.
Себаштиану посмотрел на газетчика в упор, и тот попятился. Альварес облизнул губы и поплотнее обмотал шарф вокруг шеи. Привычным движением он вытер сопливый нос. Его глаза забегали по сторонам, заранее отыскивая пути к бегству.
– Послушайте, – сказал он, – я всего лишь делаю свою работу, и согласитесь, что читатели имеют право…
– У меня нет ни малейшего желания разговаривать с вами, – рявкнул Себаштиану. – И совсем неблагоразумно угрожать мне.
Он отступил в сторону, не спуская с журналиста свирепого взгляда, а затем зашагал по улице, стараясь не оборачиваться. То, что его вычислил такой стервятник, как Альварес, не предвещало ничего хорошего. Альварес принадлежал к числу тех, кто считал журналистскую этику маленьким неудобством. К невинным людям, которые могли пострадать из-за публикации сенсационных материалов, он относился как к неизбежным жертвам в его личной битве за первые строчки рейтинга.
Себаштиану взял первое попавшееся такси, на случай если Альварес идет по пятам, и попросил отвезти его на площадь Олавиде. Но сначала он заглянул в ВИП'с, чтобы купить газеты и запас продуктов на ближайшие несколько дней.
Не успел Себаштиану вернуться домой, как заверещал мобильный. Звонил Давид:
– Есть чем записывать?
Себаштиану расслышал торжествующие нотки в голосе юноши и поспешил взять шариковую ручку и блокнот.
– Это было плевое дело, – заверил Давид.
Себаштиану терпеливо ждал, занеся ручку над листом бумаги. О чем речь? Парень вычислил фамилию врача, подписавшего ходатайство о реабилитации Хуана или источник контрабандного аэрозоля? Впрочем, он скоро узнает.
– Я зашел в Гугл и Альтависта… – парень запнулся и пояснил, на случай если Себаштиану не понял, – поисковые системы.
– Я, конечно, стар, но не до такой степени, – обрадовал его Себаштиану.
– И раскопал два адреса, – продолжал Давид, – где нашлись страницы с ключевым словом, и мне оставалось только набирать разные комбинации с этим химическим соединением, пока я не обнаружил магазин, где он рекламируется: хлорбензилиденмалонодинитрил, аэрозоль, высокоэффективное средство самообороны.
Давид продиктовал ему координаты нескольких таких магазинов и их названия.
– Уверен, в городе гораздо больше точек, где продаются газовые баллончики, но в Сети вывесили рекламу только те, что я перечислил. Это в Мадриде. В Барселоне я нашел еще семь и несколько штук в Бильбао. Если хотите, я могу показать сайты магазинов, но они сделаны чайниками и графический дизайн – полный отстой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
– Себаштиану Сильвейра.
Себаштиану удивленно вскинул голову и вопросительно посмотрел на обратившегося к нему прохожего. Лицо показалось знакомым, но имя Португальцу вспомнить не удалось.
– Рад встрече, – заявил субъект.
Он был маленького роста, тощий и неприятный. Выступавшие острые скулы сообщали ему сходство с оголодавшей крысой, вернее, хорьком. Он произносил слова в нос, как при сильном насморке. Выраженный андалузский говор выдавал уроженца юга.
Себаштиану развел руками, извиняясь:
– Прошу меня простить, но я не помню вашего имени. – Он улыбнулся, чтобы сгладить впечатление от своей забывчивости.
– Гарри Альварес, – представился тот. Замолчав, он поспешно выхватил из кармана пальто грязный носовой платок и чихнул, содрогнувшись всем телом. Отвернуться или прикрыть платком нос он при этом не позаботился. Себаштиану отодвинулся от невежи на шаг. Тот высморкался и продолжал: – Да, представьте, мы познакомились несколько лет назад в связи с тем громким делом о террористах в Мадриде. Я работаю в журнале «Конфиденсиаль». – Он широко улыбнулся и, преодолев разделявшее их расстояние, слегка хлопнул Португальца по плечу. Себаштиану выругался про себя.
– Теперь припоминаю, – сухо заметил он. Репортер вел колонку криминальной хроники и надоел Себаштиану до смерти, когда Сильвейра участвовал в задержании боевиков террористической группировки. Хроники Альвареса славились больше сенсационностью, нежели профессионализмом; правды в них содержалось куда меньше, чем вредных домыслов и преувеличений. Вроде бы журналист был родом из Гибралтара.
– Редкостная удача, что мы наконец встретились. Мы ведь тысячу лет не виделись. Надеюсь, вы не держите на меня зла?
Он осклабился, обнажив пожелтевшие от табака зубы. Себаштиану напрягся, понимая, к чему клонит репортер.
– Нам не о чем разговаривать, сеньор Альварес, – ответил он, подготавливая почву для отступления.
– Я видел вас вчера на пресс-конференции.
Себаштиану, не отвечая, смотрел на репортера и ждал, что последует дальше.
– Буду откровенен, – сказал тот, вытирая нос мокрым платком. – Мы встретились не случайно. Я освещаю это дело о серийном убийце в журнале, и меня заинтересовало ваше присутствие в зале. Погодите…
Репортер поспешил заступить дорогу Себаштиану, который сделал попытку улизнуть со словами:
– Прошу прощения, но я спешу.
– Только одну минуту, я все объясню, – настаивал Альварес. – В столице объявился маньяк, и это сенсация. Я разговаривал с комиссаром Гонсалесом, и мне хотелось бы… – Его опять скрутила судорога, так что в горле заклокотало, и он оглушительно чихнул. – Извините… Я говорил, что мне хотелось бы знать вашу точку зрения.
Себаштиану сделал удивленное лицо.
– Мою? Следствие ведет полиция. При чем тут я?
– Я не намерен вам докучать. – Не подлежало сомнению, что он сделает это не задумываясь. – Но меня не проведешь. Если профессор Сильвейра объявляется в зале, где проходит пресс-конференция по поводу серийных убийств, а затем разговаривает с офицером, возглавляющим расследование, и его помощником и удаляется в сопровождении агента спецслужбы, – репортер перевел дух, – логично предположить, будто происходит нечто серьезное, не так ли?
– Повторяю, делом занимается полиция. Я в стороне. Ничем не могу помочь.
– А может, не хотите, – зловеще прошипел Альварес.
Себаштиану пожал плечами.
– Сожалею, – сказал он и двинулся прочь.
– Мне ужасно не хотелось бы ставить в известность Гонсалеса, что вы давали мне интервью.
Температура воздуха, казалось, понизилась еще на несколько градусов, хотя и так было довольно холодно.
– Что вы сказали? – переспросил Себаштиану. Выражение его лица сделалось угрожающим.
– Широко известна ваша неприязнь к комиссару. Взаимная, разумеется. Я знаю, что несколько лет назад вы с ним сцепились, и с тех пор он ваш заклятый враг. Убежден, ему едва ли понравится, что вы откровенничаете с прессой.
Себаштиану посмотрел на газетчика в упор, и тот попятился. Альварес облизнул губы и поплотнее обмотал шарф вокруг шеи. Привычным движением он вытер сопливый нос. Его глаза забегали по сторонам, заранее отыскивая пути к бегству.
– Послушайте, – сказал он, – я всего лишь делаю свою работу, и согласитесь, что читатели имеют право…
– У меня нет ни малейшего желания разговаривать с вами, – рявкнул Себаштиану. – И совсем неблагоразумно угрожать мне.
Он отступил в сторону, не спуская с журналиста свирепого взгляда, а затем зашагал по улице, стараясь не оборачиваться. То, что его вычислил такой стервятник, как Альварес, не предвещало ничего хорошего. Альварес принадлежал к числу тех, кто считал журналистскую этику маленьким неудобством. К невинным людям, которые могли пострадать из-за публикации сенсационных материалов, он относился как к неизбежным жертвам в его личной битве за первые строчки рейтинга.
Себаштиану взял первое попавшееся такси, на случай если Альварес идет по пятам, и попросил отвезти его на площадь Олавиде. Но сначала он заглянул в ВИП'с, чтобы купить газеты и запас продуктов на ближайшие несколько дней.
Не успел Себаштиану вернуться домой, как заверещал мобильный. Звонил Давид:
– Есть чем записывать?
Себаштиану расслышал торжествующие нотки в голосе юноши и поспешил взять шариковую ручку и блокнот.
– Это было плевое дело, – заверил Давид.
Себаштиану терпеливо ждал, занеся ручку над листом бумаги. О чем речь? Парень вычислил фамилию врача, подписавшего ходатайство о реабилитации Хуана или источник контрабандного аэрозоля? Впрочем, он скоро узнает.
– Я зашел в Гугл и Альтависта… – парень запнулся и пояснил, на случай если Себаштиану не понял, – поисковые системы.
– Я, конечно, стар, но не до такой степени, – обрадовал его Себаштиану.
– И раскопал два адреса, – продолжал Давид, – где нашлись страницы с ключевым словом, и мне оставалось только набирать разные комбинации с этим химическим соединением, пока я не обнаружил магазин, где он рекламируется: хлорбензилиденмалонодинитрил, аэрозоль, высокоэффективное средство самообороны.
Давид продиктовал ему координаты нескольких таких магазинов и их названия.
– Уверен, в городе гораздо больше точек, где продаются газовые баллончики, но в Сети вывесили рекламу только те, что я перечислил. Это в Мадриде. В Барселоне я нашел еще семь и несколько штук в Бильбао. Если хотите, я могу показать сайты магазинов, но они сделаны чайниками и графический дизайн – полный отстой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100