Прислушался — не показалось ли?
Нет — вот опять зашуршало. Киммериец взглянул на Троттена — следопыт глазами дал понять, что тоже услышал. Конан осторожно выглянул из-за бревна, долго и пристально всматривался в густую зелень.
Шагах в пятидесяти веточка слегка шелохнулась — словно от дуновения ветерка.
«Да только ветер сейчас не с той стороны. Слишком близко дикари подобрались, — посетовал про себя Конан. — Сколько их, двое? Да нет, пожалуй, трое… Кром, один прямо сюда ползет! Ну что ж — встретим!»
Киммериец отдал Троттену свой топор, знаками показал, что врагов всего трое и где находится каждый из них. Следопыт кивнул в ответ, мол, понятно.
Словно змея, Конан бесшумно скользнул в заросли ежевики.
Пикты были совсем рядом. Сейчас прижавшемуся ухом к земле киммерийцу казалось, что лес содрогается от их тяжелой поступи.
Не каждый осмелился бы устроить в конаджохарских лесах засаду на пиктов — эти бестии чуяли любую опасность за лигу и нередко ничего не подозревающий охотник сам превращался в дичь.
Конан тоже не любил засад, но совсем по другим причинам. Для северянина существовал только один достойный способ боя — когда ты лицом к лицу с противником, глаза в глаза, клинок против клинка. Стрельба из-за кустов и удары в спину не для него. Он и сейчас не собирался изменять этим правилам, готовясь выйти навстречу врагам.
Но в этот раз что-то сразу не заладилось, и, когда Конан понял, в чем дело, было уже слишком поздно. Пиктов оказалось больше — двое против него, двое против Троттена.
С криком, в котором смешалась ярость и досада, Конан бросился на врагов. Пикты, не ожидавшие нападения, на мгновение застыли, и этого вполне хватило киммерийцу.
Сверкнуло лезвие двуручного меча, и оба воина рухнули на землю, скошенные одним, страшной силы ударом.
Теперь успеть помочь другу. Через валежник, через колючие кусты ежевики… Уже не скрываясь, с громким вызовом на поединок — может, это привлечет внимание пиктов или хотя бы даст выиграть время. Впереди послышался хриплый стон. Затем возня…
Конан вырвался из кустов, перемахнул через колоду, сбив с ног замешкавшегося пикта, склонившегося над окровавленным телом Троттена. Удар был настолько силен, что воин кубарем покатился по траве да так и остался лежать бездыханным. Второго киммериец нашел в нескольких шагах с проломленной топором головой.
Конан похоронил всех в одной могиле. Отыскал небольшую ложбинку, перетащил тела и старательно завалил камнями, чтобы дикие звери не растащили останки.
Слова Троттена не шли у Конана из головы. Но сведений слишком мало. Наверняка придется лезть к пиктам в логово, чтобы узнать все подробнее. Так стоит ли откладывать? Кроме того, таинственный колдун, судя по всему, земляк киммерийца, весьма заинтересовал Конана. В душе варвара кипели презрение и ярость к предателю. Черная метка на груди колдуна всколыхнула мрачные воспоминания, а огромный рубин разбудил любопытство варвара.
Конан принял решение. Отсюда через леса Конаджохары, через Черную реку до пиктской деревушки Гвавель он знал дорогу. Далее на запад, в глубь болот. Так далеко киммериец еще не забирался. Дурные слухи о болотах ходили по всему приграничью — злые места, населенные демонами.
Три дня крался Конан нехожеными лесными тропами, забираясь все дальше и дальше в глубь страны пиктов. Он поднимался с первыми лучами солнца и шел до заката, порой прихватывая часть ночи и ориентируясь только по звездам. Переправившись через Черную реку, он обогнул земли пиктов, принадлежавших клану Ворона и повернул на запад, туда, куда вели Троттена и Лотто, и где, как считал погибший следопыт, находилось логово таинственного белокожего колдуна. Конан чувствовал, что именно там он найдет корень зла, источник нависшей над западной Аквилонией опасности.
Впрочем, добро, зло — пусть над этим ломают голову мудрецы. Конан делал лишь то, что считал нужным, помня о службе, которую обязан нести. К тому же его гнало вперед любопытство.
Опасности? Ха! Кто более опасен — тигр или волки? Вопрос спорный.
Тем не менее путь Конана был действительно опасен. Лес кишел пиктами, как захудалый постоялый двор клопами.
В первый же день Конана обогнал отряд его старых знакомых — пиктов из клана Ворона. Киммериец двинулся следом за ними и чуть было не столкнулся с воинами другого отряда, шедшего с севера, в волосы которых были вплетены перья ястреба.
Дойдя до лесной дороги, по которой час назад прошли Вороны, клан Ястреба также повернул на запад. В течение дня перед Конаном поочередно сменились Филины, Гадюки, Рыси, даже Волки — самое могучее племя, жившее далеко к северу от этих мест. Все говорило о том, что лесная дорога, вернее, просто широкая тропа, на которую посчастливилось выйти Конану, вела именно туда, куда он и стремился попасть.
В конце концов киммерийцу надоело тащиться следом за пиктским войском, и, отойдя от торной дороги примерно на лигу, он пошел быстрее.
На третий день начались болота.
Конан не любил болот. Даже больше — он их терпеть не мог. Если раньше он бежал волчьей рысью, то сейчас тащился словно улитка, а противное чавканье, с которым Конан выдирал сапоги из вонючей жижи, разносилось по всей округе. Гудение полчищ изголодавшихся москитов не смолкая звенело в ушах.
— Пикты, наверное, все разом оглохли, — бурчал киммериец себе под нос, — раз не слышат, как я шлепаю по этой каше.
На закате третьего дня Конан набрел на островок, где и решил заночевать. Мокрый до нитки, измазанный грязью киммериец растянулся во весь рост на мягком мху, положив рядом с собой обнаженный меч. Глубоко вздохнув, закрыл глаза.
…И тут же открыл их. Где-то совсем рядом — ему показалось, что прямо над ухом, — раздался пронзительный вой, от которого любой человек вскочил бы и побежал во все лопатки — неважно куда, лишь бы подальше.
Киммериец давно избавился от такой глупой привычки. Он продолжал лежать, только крепче сжал рукоять меча.
Конан узнал этот леденящий душу крик.
Многие жители пограничья слышали подобные вопли по ночам, особенно при сильном южном ветре. Они доносились с болот, окружающих Конаджохару. Ну, а здесь, в сердце Пиктской пущи, почему бы болотному демону не выйти на прогулку?
Высокая худая фигура вынырнула из вечернего тумана. Высоко, будто цапля, поднимая ноги, она шла прямо на островок.
Киммериец стиснул зубы. У него был шанс остаться незамеченным — демоны плохо различали неподвижные предметы. Но если тварь попросту наступит на него? Островок настолько мал, что это вполне вероятно. Конан знал, с какой дьявольской быстротой могут двигаться эти бестии, а если демон завопит, то на призыв тут же сбегутся его приятели: весьма проворные ребята с хорошо заточенными коготками почти в фут длиной.
1 2 3 4 5 6 7 8
Нет — вот опять зашуршало. Киммериец взглянул на Троттена — следопыт глазами дал понять, что тоже услышал. Конан осторожно выглянул из-за бревна, долго и пристально всматривался в густую зелень.
Шагах в пятидесяти веточка слегка шелохнулась — словно от дуновения ветерка.
«Да только ветер сейчас не с той стороны. Слишком близко дикари подобрались, — посетовал про себя Конан. — Сколько их, двое? Да нет, пожалуй, трое… Кром, один прямо сюда ползет! Ну что ж — встретим!»
Киммериец отдал Троттену свой топор, знаками показал, что врагов всего трое и где находится каждый из них. Следопыт кивнул в ответ, мол, понятно.
Словно змея, Конан бесшумно скользнул в заросли ежевики.
Пикты были совсем рядом. Сейчас прижавшемуся ухом к земле киммерийцу казалось, что лес содрогается от их тяжелой поступи.
Не каждый осмелился бы устроить в конаджохарских лесах засаду на пиктов — эти бестии чуяли любую опасность за лигу и нередко ничего не подозревающий охотник сам превращался в дичь.
Конан тоже не любил засад, но совсем по другим причинам. Для северянина существовал только один достойный способ боя — когда ты лицом к лицу с противником, глаза в глаза, клинок против клинка. Стрельба из-за кустов и удары в спину не для него. Он и сейчас не собирался изменять этим правилам, готовясь выйти навстречу врагам.
Но в этот раз что-то сразу не заладилось, и, когда Конан понял, в чем дело, было уже слишком поздно. Пиктов оказалось больше — двое против него, двое против Троттена.
С криком, в котором смешалась ярость и досада, Конан бросился на врагов. Пикты, не ожидавшие нападения, на мгновение застыли, и этого вполне хватило киммерийцу.
Сверкнуло лезвие двуручного меча, и оба воина рухнули на землю, скошенные одним, страшной силы ударом.
Теперь успеть помочь другу. Через валежник, через колючие кусты ежевики… Уже не скрываясь, с громким вызовом на поединок — может, это привлечет внимание пиктов или хотя бы даст выиграть время. Впереди послышался хриплый стон. Затем возня…
Конан вырвался из кустов, перемахнул через колоду, сбив с ног замешкавшегося пикта, склонившегося над окровавленным телом Троттена. Удар был настолько силен, что воин кубарем покатился по траве да так и остался лежать бездыханным. Второго киммериец нашел в нескольких шагах с проломленной топором головой.
Конан похоронил всех в одной могиле. Отыскал небольшую ложбинку, перетащил тела и старательно завалил камнями, чтобы дикие звери не растащили останки.
Слова Троттена не шли у Конана из головы. Но сведений слишком мало. Наверняка придется лезть к пиктам в логово, чтобы узнать все подробнее. Так стоит ли откладывать? Кроме того, таинственный колдун, судя по всему, земляк киммерийца, весьма заинтересовал Конана. В душе варвара кипели презрение и ярость к предателю. Черная метка на груди колдуна всколыхнула мрачные воспоминания, а огромный рубин разбудил любопытство варвара.
Конан принял решение. Отсюда через леса Конаджохары, через Черную реку до пиктской деревушки Гвавель он знал дорогу. Далее на запад, в глубь болот. Так далеко киммериец еще не забирался. Дурные слухи о болотах ходили по всему приграничью — злые места, населенные демонами.
Три дня крался Конан нехожеными лесными тропами, забираясь все дальше и дальше в глубь страны пиктов. Он поднимался с первыми лучами солнца и шел до заката, порой прихватывая часть ночи и ориентируясь только по звездам. Переправившись через Черную реку, он обогнул земли пиктов, принадлежавших клану Ворона и повернул на запад, туда, куда вели Троттена и Лотто, и где, как считал погибший следопыт, находилось логово таинственного белокожего колдуна. Конан чувствовал, что именно там он найдет корень зла, источник нависшей над западной Аквилонией опасности.
Впрочем, добро, зло — пусть над этим ломают голову мудрецы. Конан делал лишь то, что считал нужным, помня о службе, которую обязан нести. К тому же его гнало вперед любопытство.
Опасности? Ха! Кто более опасен — тигр или волки? Вопрос спорный.
Тем не менее путь Конана был действительно опасен. Лес кишел пиктами, как захудалый постоялый двор клопами.
В первый же день Конана обогнал отряд его старых знакомых — пиктов из клана Ворона. Киммериец двинулся следом за ними и чуть было не столкнулся с воинами другого отряда, шедшего с севера, в волосы которых были вплетены перья ястреба.
Дойдя до лесной дороги, по которой час назад прошли Вороны, клан Ястреба также повернул на запад. В течение дня перед Конаном поочередно сменились Филины, Гадюки, Рыси, даже Волки — самое могучее племя, жившее далеко к северу от этих мест. Все говорило о том, что лесная дорога, вернее, просто широкая тропа, на которую посчастливилось выйти Конану, вела именно туда, куда он и стремился попасть.
В конце концов киммерийцу надоело тащиться следом за пиктским войском, и, отойдя от торной дороги примерно на лигу, он пошел быстрее.
На третий день начались болота.
Конан не любил болот. Даже больше — он их терпеть не мог. Если раньше он бежал волчьей рысью, то сейчас тащился словно улитка, а противное чавканье, с которым Конан выдирал сапоги из вонючей жижи, разносилось по всей округе. Гудение полчищ изголодавшихся москитов не смолкая звенело в ушах.
— Пикты, наверное, все разом оглохли, — бурчал киммериец себе под нос, — раз не слышат, как я шлепаю по этой каше.
На закате третьего дня Конан набрел на островок, где и решил заночевать. Мокрый до нитки, измазанный грязью киммериец растянулся во весь рост на мягком мху, положив рядом с собой обнаженный меч. Глубоко вздохнув, закрыл глаза.
…И тут же открыл их. Где-то совсем рядом — ему показалось, что прямо над ухом, — раздался пронзительный вой, от которого любой человек вскочил бы и побежал во все лопатки — неважно куда, лишь бы подальше.
Киммериец давно избавился от такой глупой привычки. Он продолжал лежать, только крепче сжал рукоять меча.
Конан узнал этот леденящий душу крик.
Многие жители пограничья слышали подобные вопли по ночам, особенно при сильном южном ветре. Они доносились с болот, окружающих Конаджохару. Ну, а здесь, в сердце Пиктской пущи, почему бы болотному демону не выйти на прогулку?
Высокая худая фигура вынырнула из вечернего тумана. Высоко, будто цапля, поднимая ноги, она шла прямо на островок.
Киммериец стиснул зубы. У него был шанс остаться незамеченным — демоны плохо различали неподвижные предметы. Но если тварь попросту наступит на него? Островок настолько мал, что это вполне вероятно. Конан знал, с какой дьявольской быстротой могут двигаться эти бестии, а если демон завопит, то на призыв тут же сбегутся его приятели: весьма проворные ребята с хорошо заточенными коготками почти в фут длиной.
1 2 3 4 5 6 7 8