ГЛАВА 37
За тридцать три года до распятия
К юго-западу от Иерусалима
Главная дорога из Хеврона в Египет
Лучших пеленок, чем те, которые приготовили для новорожденного, молоденькая служанка не видела никогда. Челядь сплетничала, будто хозяину подарил эту ткань римский генерал такого высокого ранга, что его принимал без доклада сам Понтий Пилат.
Девушка радовалась тому, что ей посчастливилось служить в доме столь известного господина, чья дружба ценилась дороже трофеев, захваченных в римских кампаниях. Она даже позволила себе погладить краешек исключительного материала, на какое-то мгновение вообразив себя хозяйкой этого великолепного дома, являвшегося средоточием роскоши и всех наслаждений, какие только можно купить за деньги.
Неожиданный резкий крик, который издала госпожа, мгновенно пробудил молоденькую девушку от ее грез. Она повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как повитуха вытянула в этот мир окровавленного младенца.
– Эта битва последняя, которую он ведет в своей жизни. Маленькому ублюдку просто нечего больше желать, – сказала старая кухарка кормилице.
Обе женщины стояли в дверях и наблюдали за происходящим.
Молоденькую служанку такое жестокое замечание заставило покраснеть, однако она понадеялась, что госпожа ничего не услышала. Девушка вызвалась помочь вымыть и завернуть ребенка в его первые шелковые пеленки, и все ее беспокойство прошло.
Хаггаи Бен Ашер ожидал у фонтана во внутреннем дворике, отдав предпочтение одиночеству. Крик первенца принес ему желанное облегчение. Ребенок жив. Сегодня родился сын дома Ашеров, его имя, с благословения Господа, будет Миха.
Больше двух десятилетий они с супругой в огромных количествах прилежно глотали настойки с бальзамами, рекомендованные им целителями, но беременность не наступала. Вполне осведомленный, что еврею запрещено, а что нет, он уже начал помышлять о том, чтобы взять вторую жену для того, чтобы быть уверенным, что его наследство достанется его потомкам. Но теперь, хвала Господу, все было в порядке.
Он трудился усердно, преуспел в торговле и собрал множество золота и серебра, но до сих пор не мог возвестить о том, что не доставляло ни малейших хлопот самым невежественным из селян, о рождении сына, прекрасного красавца сына.
Находясь вне дома, среди своих друзей, Хаггаи обвинял свою жену в том, что у них нет детей, однако, будучи в одиночестве, не раз задавался вопросом, не прогневал ли он чем-нибудь Господа. Может, его страсть к стяжательству была чересчур непомерной. Но ведь подобно и деду своему, и отцу, он лишь искал гарантий тому благополучию, которое обеспечивается богатством. Поскольку и золото, и земли в эти тревожные для Иерусалима времена можно было, если понадобится, обменять на свободу, а то и на жизнь иудея. Теперь же пронзительный крик младенца наполнил его сердце радостью, и он знал, что Господь, конечно же, улыбается ему.
Некоторые считали его изменником, одним из тех, кто примирился с врагом, кто лояльно настроен по отношению к римлянам. Другим казалось, что он благоволит только к тем, кто равен ему по рождению. Третьи утверждали, что поскольку он торгует с фарисеями низшего и среднего классов, то повернулся спиной к наследию саддукеев. В действительности же ему совсем не было дела ни до одной из сект и до их бесконечных толкований закона, ниспосланного иудеям. Однажды все пойдет так, как шло на протяжении предыдущих столетий, еще до римской оккупации, когда в мире насчитывалось едва ли восемь держав, могущественнее иудейского государства. Те же самые злопыхатели тогда первыми попросят у него помощи, денег, которые он с таким трудом скопил, умоляя его употребить заработанные им богатства на спасение их недостойных жизней.
Нет, у него совсем нет времени ни на то, чтобы принимать участие в религиозных спорах, ни на то, чтобы защищать себя от нападок. Он человек практичный, а теперь уже и семейный, и он отлично знает, как далеко могут завести философствования перед мечами римлян. Да и большое количество длинных завистливых языков делали жизнь в Иерусалиме не слишком приятной. Жена уже жаловалась на то, что слуги совершенно отбились от рук, и хотя он не стал поддакивать ей, но знал, кто распускает самые глупые слухи.
Теперь все это изменится. Он перевезет своего новорожденного сына и жену в большой дом, возведенный на берегу моря невдалеке от Кумрана. Строительство столь крупного здания дома вдали от Иерусалима было достаточно необычной затеей. Друзья и домашние предостерегали его, что такое решение будет сопряжено с лишениями для жены и для сына, но Хаггаи был уверен, что деньги все им предоставят. Кроме того, он радовался своей независимости и питал надежду, что переселение подальше от осуждающих взглядов позволяет считать его выбор разумным.
Огромное поместье, которое дожидается Хаггаи с его женой и младенцем Михой, тем не менее обречено пустовать под присмотром единственного слуги до того времени, пока Цезарем Августом не будет закончена перепись и не определится сумма налога. Если бы царь Ирод не выговорил еще один год отсрочки для проведения переписи, то его сын мог бы родиться уже в новом доме. Но и без того это счастье! Вдобавок Хаггаи вынужден был признаться себе, что задержка с переездом дарит ему возможность еще год не платить ничего за обладание таким большим домом, и это само по себе тоже способно сделать человека счастливым. Да, все идет просто прекрасно. Как и должно идти. Он ведь усердно трудился ради такой жизни. И это правильно, что ему дано наслаждаться ею теперь.
В шести милях от дома Хаггаи в яслях раздался пронзительный крик другого только что родившегося младенца. Здесь не было ни служанки, чтобы помочь, ни прекрасных свивальников, в которые можно было бы завернуть дитя, не было и перспективы переселиться в большое загородное поместье, где ребенок нашел бы приют и заботу. Однако и здесь, как и в доме Хаггаи Бен Ашера», царила огромная радость из-за появления первенца, здорового, сильного, перед которым лежала вся его жизнь.
ГЛАВА 38
День десятый, позднее утро
К северо-востоку от Уэймута
Северная окружная дорога на Лондон
– Почему ты перестала читать? – спросил Гил.
– Потому что и Миха прервался, сообщив о рождении второго ребенка. Кроме того, мне нужно в туалет. Тормозни на ближайшей заправке.
Гил кивнул в знак согласия. В любом случае, они нуждались в горючем, но его беспокоило еще кое-что. Остановка даст ему возможность проверить свои подозрения. Нет нужды до того говорить ей что-либо. Да, совсем незачем, решено.
– Итак, что ты думаешь обо всем этом? – спросил он.
– Трудно сказать, – ответила она. – Мой арамейский неплох, но грубоват, а переводческие программы совсем бесполезны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82