Вазов Иван
Последний день XX века
ИВАН ВАЗОВ
ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ХХ ВЕКА
Перевел с болгарского Евгений ХАРИТОНОВ
Этот рассказ, близкий по жанру к литературной утопии, совсем недавно был обнаружен в архивах классика болгарской литературы и общественного деятеля, одного из основоположников болгарской реалистической прозы, автора знаменитой эпопеи "Под игом" Ивана Вазова. Написан рассказ 30 декабря 1899 года, и читатели получают уникальную возможность ровно через сто лет сверить прогноз известного писателя с нынешней реальностью.
Простуда вынудила молодого царя Ивана на несколько дней задержаться во дворце. Однако этим утром он чувствовал себя уже вполне здоровым и потому пребывал в настроении благодушном и приподнятом.
Зимний день был как-то по-особенному мягок и тепл, хотя небо и затянула облачная пелена, сквозь которую почти не просачивались солнечные лучи.
Царь распахнул окно и полной грудью вдохнул напоенный свежестью воздух. С жадным удовольствием заглатывал он живительные струи, любуясь высокими ясенями городского парка, раскинувшегося за стенами побелевшей от снега столицы, взлетающими к небу бесчисленными башнями и высокими сводами дворцов, шпилями государственных учреждений и золочеными крестами храмов. Ближе всех возвышалось потрясающее в своей монументальной величественности строение Народный театр.
Однако вскоре монарх был вынужден отвлечься от прекрасных видов, поскольку прибыл с докладом его адъютант генерал Шанов.
- Ваше Величество, губернатор Охриды* просит соизволения принять его. Вашего приема ожидают и другие посланцы.
- Хорошо, пускай они пройдут в аудиенц-зал... Эта несносная болезнь надолго отвлекла меня от дел. Что ж, будем нагонять упущенное.
Закрыв окна, царь облачился в официальное платье и подошел к большому письменному столу, на котором громоздились кипы книг и журналов. Здесь же лежала аккуратная пачка телеграмм и писем, с которыми еще предстояло ознакомиться. Подумав немного, Иван опустился в кресло и принялся изучать почту - до приема послов оставалось еще время. За его спиной из большой золоченой рамы строго взирал внушительный образ царя Фердинанда I**. Вдоль стен кабинета, покрытых коврами самых фантастических расцветок, тянулась галерея портретов работы знаменитых болгарских художников, увековечивших облики царской фамилии. Особой выразительностью в этом ряду выделялся портрет отца Ивана - монарха Бориса I. Благородный белобородый лик с пронзительно умными глазами небесного цвета и в самом деле внушал глубокое почтение. Закончив разбирать почту, царь Иван решил связаться с сыном. Он подошел к укрепленному на стене специальному аппарату - фоноскопу - и надавил кнопку вызова. Прибор отозвался мелодичным звонком. После повторного звонка царь приблизил губы к особой переговорной трубке с укрепленным над ней экраном, при помощи которого можно было лицезреть собеседника. Экран осветился, и на нем возникло лицо царского сына.
- Добрый день, Константин!
- Здравствуй, папа. Как твое здоровье? - Спасибо, сынок, я уже практически здоров, - в свою очередь ответствовал монарх.
- Подозреваю, что у тебя есть ко мне какое-то дело, отец. Угадал? Угадал. Возвращайся из Адрианополя* сегодня же вечером. Я хочу, чтобы ты лично принял участие в подготовке новогодних торжеств. Ты ведь знаешь, как я ценю твое мнение. В общем, у тебя в запасе еще целых два часа... Что-то не так, сын?
- Нет, папа, все хорошо. Но только... Я ведь уже обещал великому князю Александру быть этим вечером в Царьграде**.
- Вот как?
- Он устраивает торжества в "Мире Софии", а затем в Босфоре в Александровском дворце состоится бал. Я не смог отказаться от приглашения. Ты уж извини, отец.
- Что ж, Константин, раз дал обещание... Передай наши искренние поздравления Великому князю и Великой княгине. Проводите ХХвек*** в радости, ведь это было самое счастливое столетие для всего славянского народа!
Поговорив с сыном, монарх отправился в аудиенц-зал, где его уже ожидали послы и уполномоченные представители. Первым он выслушал доклад губернатора Охриды о беспорядках на южных границах, в который раз учиненных неугомонными албанцами под предводительством вояки-смутьяна Иренка Мивоша. Затем царь принял недавно назначенного экзархом сливенского метрополита. Главнокомандующий болгарским флотом доложил о взятии порта Кавал в ходе совместных маневров с русским флотом. Потом испросили аудиенции послы Великобритании и Сербии... Последним в, казалось, нескончаемой веренице посетителей был уполномоченный представитель Испанской республики.
В полном изнеможении вернулся царь в кабинет. Немного отдышавшись, он надавил кнопку электрического звонка, и мгновение спустя пред монарши очи предстал адъютант.
- Славомир, прикажите запрячь коляску, я еду на прогулку... Не волнуйтесь, врач разрешил. И прошу вас, пока меня не будет, проследите за приготовлениями к вечернему празднеству. Не скупитесь на огни, этой ночью дворец должен сверкать!
- Да, мой государь.
- Кстати, как там наша царица? Справляется с делами без меня?
- Намедни они изволили лично раздавать щедрые подарки бедноте.
- Славно! Воистину, друг мой, эта женщина - сама добродетель. Пойди спроси царицу, не желает ли она сопровождать меня.
Едва за адъютантом закрылись двери, царь перевел взгляд на портрет супруги - женщины истинно русской красоты. На картине она была изображена в стилизованном наряде кюстендильской селянки, надеваемом обычно по случаю дворцовых празднеств и других официальных церемоний. Некоторое время спустя вернулся адъютант и сообщил, что царица утомлена и приносит свои извинения.
- Ну что ж, - только и сказал монарх и направился к выходу.
У дворцовых ворот его уже ожидала коляска, запряженная двумя отменнейшими черными жеребцами - подарок султана.
Погода стояла изумительная, и, подумав, царь решил пройтись пешком. Суетливый адъютант пытался было убедить государя взять с собой телохранителей, однако тот с улыбкой, но решительно отказался.
Одетый в простое платье, вышел царь Иван на празднично сверкающую улицу Царя Освободителя, вдоль которой тянулись ряды роскошно убранных домов.
Миновав старое, почерневшее от времени здание Военного клуба и Дом народного собрания, он остановился у величественной бронзовой статуи императору Александру II, где окруженный молодежью старый генерал Шайханов эмоционально повествовал о славных и многотрудных событиях войны 1972 года. Монарх тоже какое-то время не без удовольствия слушал увлекательный рассказ генерала, а затем продолжил неспешно свой путь - по аллее акаций, протянувшейся между двумя рядами дворцов, и наконец вышел к величественному зданию университета.
1 2