Мы встретили Гарсиласо де ла Вега, обеспокоенного вашей судьбой. Он думал, что толпа увлекла вас за собой в храм Солнца. Ходили слухи, что там приносят в жертвы людей. Гро Леон взвился в небо над нашими головами и вернулся с криком: «Sardin! Sang! Soleil! Secours!» Вместе с Сото, Паоло, несколькими аркебузирами и пушкой мы пробрались в храм Солнца. Там я встретил Пикколо, который бежал за помощью. Выстрелами аркебуз мы разогнали этих безбожников, я еле успел вспрыгнуть на помост и схватить палача за руку… Что случилось потом, вам известно, любовь моя!
Фульвио похлопал Зефирину по руке.
– Вы спасли мне жизнь, Фульвио, – прошептала Зефирина.
Они обменялись Долгими взглядами.
– Пизарро ни в коем случае не должен был убивать Атагуальпу, это политическая ошибка! – бросил Гарсиласо де ла Вега.
– Инка Манко, брат Гуаскара, требует корону.
– Ты ошибаешься, Сото… Кажется, Манко впоследствии исчез.
– Можно ли опасаться восстания инков? – спросил Фульвио.
– Нас двести, а их десять миллионов…
Ужин подходил к концу. Глубокая грусть завладела Зефириной. Бывший свинопас Пизарро предал смерти наследника бога Солнца.
Опустилась ночь. Оставив мужа и конкистадоров продолжать их споры, Зефирина вышла из флигеля на террасу. Вдали за серыми стенами парка слышались крики солдат-мародеров.
Зефирина запрокинула голову. Взошла луна, и золотистые башни Куско замерцали в ее сиянии. Кроваво-красные блики отражались в серебряном диске. Крупные слезы брызнули из глаз Зефирины. Они струились по щекам, и молодая женщина не могла остановить их поток.
– Скоро нужно будет идти туда!
Рука Фульвио опустилась ей на плечо.
– Вот, в самом центре земли мы, наконец, вместе, Зефирина! Мы бы и хотели в это верить, но не можем. Я часто мечтал об этом мгновении, когда сидел на веслах рядом с Паоло. Но никогда ничего не происходит так, как себе представляешь. Я думаю, может, к лучшему, что я исчез. Все-таки она вышла за меня замуж против воли. Вдова – молодая и красивая, она без труда найдет себе супруга.
«Почему он так жесток?»
– Вы не имеете права так говорить, Фульвио!
Горькие рыдания замерли в груди у Зефирины. Фульвио поднял голову.
– Ты красива, еще красивее, чем раньше! – проговорил он с какой-то грустью.
Пальцами он вытер ее слезы.
– Ты не должна плакать, Зефирина.
– Я слишком страдала, Фульвио, вдали от вас, вдали от наших детей… Мне пришлось оставить нашу маленькую Коризанду во Франции у госпожи Маргариты… я… Я боюсь… Посмотрите на луну, этот кровавый свет – дурное предзнаменование.
– Да нет, это всего лишь отблеск пожара в небе.
– О, Фульвио, вы совсем не изменились, у вас всегда на все есть ответ! – простонала Зефирина, уткнувшись головой в грудь мужа.
Фульвио очень крепко сжал ее.
– Я знаю, вновь обрести друг друга – тяжело. Нам нужно время. В глубине души ты привыкла к свободе, я женился на маленькой Саламандре, юной и золотоволосой, а встретил женщину, свободную, вольную, оставляющую на своем пути разбитые сердца.
– Как вы можете говорить такое, Фульвио, все это время я не переставала думать о вас, – прошептала Зефирина.
Не отвечая, Фульвио взъерошил золотую шевелюру жены.
– Пойдем, пора. Нам нужно приготовиться. Иди, Зефирина.
Вздохнув, князь Фарнелло повел свою жену во флигель.
Испанцы откланялись. Они собирались отправиться за приказаниями в генеральный штаб Пизарро, расположившийся в бывшем дворце Верховного Инки.
Их не удерживали.
– Доброй ночи, Зефирина.
Сото очень нежно поцеловал руку молодой женщине. Она поспешно отдернула ее. Однако от сверкающего взгляда Фульвио ничто не ускользнуло из этой сцены.
Было где-то около десяти вечера, когда князь и княгиня Фарнелло в сопровождении Паоло, Пикколо, Пандо-Пандо и мадемуазель Плюш, которая наотрез отказалась снова остаться одной в этом «дьявольском городе», вышли на опустевшие улицы.
Кроме Гро Леона, летевшего над их головами, да нескольких мародеров, пробегавших то там, то здесь, казалось, в Куско не осталось больше ни одной живой души.
ГЛАВА XXXIV
ОЗЕРО ТИТИКАКА
От стены отделилась тень. Это был Буа-де-Шен.
– Что там? – прошептал Фульвио.
– Ни одной живой души, и никто не входит и не выходит из этого их чертова собора, капитан… Кроме солдат, которые там все разграбили, клянусь честью нормандца, там больше никого нет!
– Вы слышали, Зефирина? – прошептал Фульвио.
– Держи, приятель!
Паоло принес немного еды для Буа-де-Шена, и пока нормандец с аппетитом уплетал ее, Фульвио представил его Зефирине.
– Это Буа-де-Шер, Зефирина, мой добрый товарищ по галерам!
– А, так эта великодушная дама заботилась о вас, капитан, – с набитым ртом воскликнул Буа-де-Шен. – Это вы о ней так горько вздыхали? Да, она того стоит, никогда еще я не встречал такой хорошенькой юбки.
Сомневаясь, чтобы и Фульвио отзывался о ней в таких же выражениях, Зефирина поблагодарила Буа-де-Шена за помощь и еще крепче прижалась к Фульвио.
При свете факела князь вместе с Паоло и Пикколо тщательно осмотрели внутреннее убранство огромного зала Кориканша. Среди опрокинутых статуй на выложенном плитками полу валялись тела священников. Под сводами раздался гулкий звук: это, набив мешок золотыми сосудами, удирал очередной мародер.
Князь и княгиня Фарнелло не хотели больше сталкиваться с испанцами. Гарнизон Пизарро, празднуя «победу», был мертвецки пьян.
Фульвио и его люди внимательно осматривали стены и лестницы.
– Нашли какой-нибудь знак?
– Ничего… Вы находились под действием наркотика, Зефирина, вы уверены, что видели, как сюда входила донья Гермина?
– Совершенно! – уверенно ответила Зефирина.
– И обратно она не вышла?
– Нет, она была вместе с высоким жрецом!
Фульвио покачал головой. Он свистнул, подавая знак Паоло и Пикколо, и они вместе направились в сад. Мадемуазель Плюш сидела на некоем подобии саркофага. Почтенная старая дева теперь раскаивалась, что согласилась последовать за своими господами в это опасное путешествие.
– Отец небесный, ну и мрачные же эти сады! – вздыхала она.
Почтенная матрона содрогнулась.
– Все в порядке, любезная Плюш? – спросил ее, проходя мимо, Фульвио.
– Сударь, все так ужасно, что я вся дрожу!
– Конечно, вам не следовало приходить сюда! – заметила Зефирина.
Она села рядом со своей милой Артемизой, чтобы немного передохнуть.
Внезапно Зефирина вздрогнула.
– Фульвио, там кто-то шевелится!
Князь приложил ухо к саркофагу. Шум доносился из-под земли. По знаку Фульвио Паоло и Пикколо подошли к нему, чтобы помочь сдвинуть плиту. Но плита была неимоверно тяжелой. И десять человек вряд ли бы справились с ней.
В разоренном саду показался Пандо-Пандо; над ним вился Гро Леон.
– Помоги нам, Пандо-Пандо.
– Т-с-с, бледноликая Зефирина, в подземелье много людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Фульвио похлопал Зефирину по руке.
– Вы спасли мне жизнь, Фульвио, – прошептала Зефирина.
Они обменялись Долгими взглядами.
– Пизарро ни в коем случае не должен был убивать Атагуальпу, это политическая ошибка! – бросил Гарсиласо де ла Вега.
– Инка Манко, брат Гуаскара, требует корону.
– Ты ошибаешься, Сото… Кажется, Манко впоследствии исчез.
– Можно ли опасаться восстания инков? – спросил Фульвио.
– Нас двести, а их десять миллионов…
Ужин подходил к концу. Глубокая грусть завладела Зефириной. Бывший свинопас Пизарро предал смерти наследника бога Солнца.
Опустилась ночь. Оставив мужа и конкистадоров продолжать их споры, Зефирина вышла из флигеля на террасу. Вдали за серыми стенами парка слышались крики солдат-мародеров.
Зефирина запрокинула голову. Взошла луна, и золотистые башни Куско замерцали в ее сиянии. Кроваво-красные блики отражались в серебряном диске. Крупные слезы брызнули из глаз Зефирины. Они струились по щекам, и молодая женщина не могла остановить их поток.
– Скоро нужно будет идти туда!
Рука Фульвио опустилась ей на плечо.
– Вот, в самом центре земли мы, наконец, вместе, Зефирина! Мы бы и хотели в это верить, но не можем. Я часто мечтал об этом мгновении, когда сидел на веслах рядом с Паоло. Но никогда ничего не происходит так, как себе представляешь. Я думаю, может, к лучшему, что я исчез. Все-таки она вышла за меня замуж против воли. Вдова – молодая и красивая, она без труда найдет себе супруга.
«Почему он так жесток?»
– Вы не имеете права так говорить, Фульвио!
Горькие рыдания замерли в груди у Зефирины. Фульвио поднял голову.
– Ты красива, еще красивее, чем раньше! – проговорил он с какой-то грустью.
Пальцами он вытер ее слезы.
– Ты не должна плакать, Зефирина.
– Я слишком страдала, Фульвио, вдали от вас, вдали от наших детей… Мне пришлось оставить нашу маленькую Коризанду во Франции у госпожи Маргариты… я… Я боюсь… Посмотрите на луну, этот кровавый свет – дурное предзнаменование.
– Да нет, это всего лишь отблеск пожара в небе.
– О, Фульвио, вы совсем не изменились, у вас всегда на все есть ответ! – простонала Зефирина, уткнувшись головой в грудь мужа.
Фульвио очень крепко сжал ее.
– Я знаю, вновь обрести друг друга – тяжело. Нам нужно время. В глубине души ты привыкла к свободе, я женился на маленькой Саламандре, юной и золотоволосой, а встретил женщину, свободную, вольную, оставляющую на своем пути разбитые сердца.
– Как вы можете говорить такое, Фульвио, все это время я не переставала думать о вас, – прошептала Зефирина.
Не отвечая, Фульвио взъерошил золотую шевелюру жены.
– Пойдем, пора. Нам нужно приготовиться. Иди, Зефирина.
Вздохнув, князь Фарнелло повел свою жену во флигель.
Испанцы откланялись. Они собирались отправиться за приказаниями в генеральный штаб Пизарро, расположившийся в бывшем дворце Верховного Инки.
Их не удерживали.
– Доброй ночи, Зефирина.
Сото очень нежно поцеловал руку молодой женщине. Она поспешно отдернула ее. Однако от сверкающего взгляда Фульвио ничто не ускользнуло из этой сцены.
Было где-то около десяти вечера, когда князь и княгиня Фарнелло в сопровождении Паоло, Пикколо, Пандо-Пандо и мадемуазель Плюш, которая наотрез отказалась снова остаться одной в этом «дьявольском городе», вышли на опустевшие улицы.
Кроме Гро Леона, летевшего над их головами, да нескольких мародеров, пробегавших то там, то здесь, казалось, в Куско не осталось больше ни одной живой души.
ГЛАВА XXXIV
ОЗЕРО ТИТИКАКА
От стены отделилась тень. Это был Буа-де-Шен.
– Что там? – прошептал Фульвио.
– Ни одной живой души, и никто не входит и не выходит из этого их чертова собора, капитан… Кроме солдат, которые там все разграбили, клянусь честью нормандца, там больше никого нет!
– Вы слышали, Зефирина? – прошептал Фульвио.
– Держи, приятель!
Паоло принес немного еды для Буа-де-Шена, и пока нормандец с аппетитом уплетал ее, Фульвио представил его Зефирине.
– Это Буа-де-Шер, Зефирина, мой добрый товарищ по галерам!
– А, так эта великодушная дама заботилась о вас, капитан, – с набитым ртом воскликнул Буа-де-Шен. – Это вы о ней так горько вздыхали? Да, она того стоит, никогда еще я не встречал такой хорошенькой юбки.
Сомневаясь, чтобы и Фульвио отзывался о ней в таких же выражениях, Зефирина поблагодарила Буа-де-Шена за помощь и еще крепче прижалась к Фульвио.
При свете факела князь вместе с Паоло и Пикколо тщательно осмотрели внутреннее убранство огромного зала Кориканша. Среди опрокинутых статуй на выложенном плитками полу валялись тела священников. Под сводами раздался гулкий звук: это, набив мешок золотыми сосудами, удирал очередной мародер.
Князь и княгиня Фарнелло не хотели больше сталкиваться с испанцами. Гарнизон Пизарро, празднуя «победу», был мертвецки пьян.
Фульвио и его люди внимательно осматривали стены и лестницы.
– Нашли какой-нибудь знак?
– Ничего… Вы находились под действием наркотика, Зефирина, вы уверены, что видели, как сюда входила донья Гермина?
– Совершенно! – уверенно ответила Зефирина.
– И обратно она не вышла?
– Нет, она была вместе с высоким жрецом!
Фульвио покачал головой. Он свистнул, подавая знак Паоло и Пикколо, и они вместе направились в сад. Мадемуазель Плюш сидела на некоем подобии саркофага. Почтенная старая дева теперь раскаивалась, что согласилась последовать за своими господами в это опасное путешествие.
– Отец небесный, ну и мрачные же эти сады! – вздыхала она.
Почтенная матрона содрогнулась.
– Все в порядке, любезная Плюш? – спросил ее, проходя мимо, Фульвио.
– Сударь, все так ужасно, что я вся дрожу!
– Конечно, вам не следовало приходить сюда! – заметила Зефирина.
Она села рядом со своей милой Артемизой, чтобы немного передохнуть.
Внезапно Зефирина вздрогнула.
– Фульвио, там кто-то шевелится!
Князь приложил ухо к саркофагу. Шум доносился из-под земли. По знаку Фульвио Паоло и Пикколо подошли к нему, чтобы помочь сдвинуть плиту. Но плита была неимоверно тяжелой. И десять человек вряд ли бы справились с ней.
В разоренном саду показался Пандо-Пандо; над ним вился Гро Леон.
– Помоги нам, Пандо-Пандо.
– Т-с-с, бледноликая Зефирина, в подземелье много людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95