Мэр спросил:
– Что случилось, Медерик?
– Я нашел в вашей роще мертвую девочку.
Ренарде вскочил; лицо его стало кирпичного цвета.
– Что вы говорите?… Девочку?
– Да, сударь, девочку, голую девочку, она лежит на спине, в крови, мертвая, совсем мертвая.
– Черт возьми, бьюсь об заклад, что это маленькая Рок. Мне сейчас сообщили, что она вчера вечером не вернулась домой. Где вы ее нашли?
Почтальон описал место, рассказал все подробности и предложил проводить туда мэра.
Но Ренарде резко сказал:
– Нет. Вы мне не нужны. Сейчас же пришлите ко мне полевого сторожа, секретаря мэрии и доктора, а сами продолжайте свой обход. Живо, живо, отправляйтесь и скажите им, чтобы они ждали меня в роще.
Почтальон, привыкший к дисциплине, повиновался и вышел, хотя был раздосадован и огорчен тем, что ему не придется присутствовать при осмотре.
Мэр тоже вышел, взяв шляпу, большую широкополую шляпу из мягкого серого фетра, и на мгновение остановился на пороге дома. Перед ним расстилался широкий газон, на котором сверкали три крупных пятна – красное, синее и белое: три пышных клумбы с распустившимися цветами, одна перед домом и две по бокам. Дальше поднимались в небо первые деревья рощи, а слева, за Брендилью, расширявшейся в пруд, тянулись бесконечные поля, целый край, зеленый и плоский, пересеченный канавками и рядами ив, приземистых, карликовых, похожих на чудовища, с обрубленными сучьями и с дрожащим пучком веток на вершине толстого короткого ствола.
Справа, за конюшнями, за сараями, за всеми службами усадьбы, начиналось село, богатое село скотоводов.
Ренарде неторопливо спустился по ступенькам крыльца и, свернув влево, медленным шагом пошел вдоль берега, заложив руки за спину. Он шел, опустив голову, и время от времени оглядывался по сторонам, не идут ли те, за кем он послал.
Очутившись под деревьями, он остановился, снял шляпу и отер лоб – так же, как это сделал Медерик: раскаленное июльское солнце огненным дождем изливалось на землю. Мэр пошел дальше, остановился еще раз, повернул обратно. Вдруг он нагнулся, намочил носовой платок в реке, бежавшей у его ног, и покрыл им голову под шляпой. Капли воды текли у него по вискам, по ушам, всегда багровым, по могучей красной шее и исчезали одна за другой за белым воротником рубашки.
Так как никого еще не было, мэр начал постукивать ногой об землю, а потом крикнул:
– Ау! Ау!
Чей-то голос откликнулся справа:
– Ау! Ау!
И под деревьями показался доктор. Это был маленький тощий человечек, бывший военный хирург, которого во всей округе считали очень искусным врачом. Он хромал, так как был ранен на военной службе, и при ходьбе опирался на палку.
Затем они увидели сторожа и секретаря мэрии, которые были извещены одновременно и потому явились вместе. У них были испуганные лица, и они задыхались, потому что для скорости то шли, то бежали и при этом так сильно размахивали руками, что, казалось, работали ими гораздо успешнее, чем ногами.
Ренарде спросил у доктора:
– Вы знаете, в чем дело?
– Да, Медерик нашел в лесу мертвого ребенка.
– Верно. Идемте.
Они пошли рядом, а двое других следовали за ними. Их ноги беззвучно ступали по мху; глаза что-то искали там, впереди.
Вдруг доктор Лабарб протянул руку:
– Смотрите, вон там!
Очень далеко под деревьями можно было различить что-то светлое. Если бы они не знали, что именно, то не догадались бы. Оно казалось блестящим и белым и походило на упавшее в траву белье: луч солнца, проскользнув сквозь листву, освещал бледную плоть, падая широкою косою полосой поперек живота. Приближаясь, они постепенно начинали различать тело, покрытую голову, обращенную к реке, и обе руки, раскинутые, как на распятье.
– Мне страшно жарко, – сказал мэр.
И, нагнувшись к реке, он снова намочил платок и положил его на лоб.
Доктор, заинтересованный находкой, ускорил шаг. Подойдя к трупу, он нагнулся, чтобы рассмотреть его, не прикасаясь к нему. Он надел пенсне, точно разглядывал какую-то достопримечательность, и медленно обошел вокруг тела.
Еще не разгибаясь, он объявил:
– Изнасилование и убийство, что мы сейчас и установим. Эта девочка, впрочем, почти женщина: взгляните на ее грудь.
Обе груди, уже довольно полные, опали, тронутые смертью.
Доктор осторожно приподнял платок, закрывавший лицо. Оно было черное, страшное; язык высунут, глаза выкатились. Он продолжал:
– Черт возьми, ее задушили после того, как дело было сделано.
Он ощупал шею:
– Задушили руками, и притом не оставив никаких следов, – ни царапины ногтем, ни отпечатка пальцев. Очень хорошо. Да, действительно, это маленькая Рок.
Он опять осторожно накрыл ее платком.
– Мне здесь делать нечего: она умерла по крайней мере часов двенадцать тому назад. Надо сообщить следственным властям.
Ренарде стоял, заложив руки за спину, и не сводил глаз с маленького тела, распростертого на траве. Он прошептал:
– Какой мерзавец! Надо бы отыскать ее платье.
Доктор ощупал плечи, руки и ноги.
– Вероятно, она купалась перед этим, – сказал он. – Вещи, должно быть, остались на берегу.
Мэр распорядился:
– Пренсип (так звали секретаря мэрии), пойди поищи на берегу ее тряпки, а ты, Максим (так звали сторожа), сбегай в Роюи-ле-Тор и приведи следователя и жандармов. Чтобы через час они были здесь. Слышишь?
Оба подчиненных быстро удалились, и Ренарде обратился к доктору:
– Какой же это негодяй мог выкинуть такую штуку в нашей местности?
– Как знать? – тихо ответил доктор. – На это способен каждый. То есть каждый в отдельности и никто вообще. Но вернее всего, это какой-нибудь бродяга, какой-нибудь безработный мастеровой. С тех пор как у нас республика, они вечно шляются по дорогам.
И доктор и мэр были бонапартистами[4].
Мэр подтвердил:
– Конечно, это мог сделать только чужой, какой-нибудь прохожий или бродяга, у которых нет ни хлеба, ни крова…
– Ни женщины, – добавил доктор с подобием улыбки. – Ужина и ночлега у него не было, так он поживился чем мог. Трудно представить себе, сколько мужчин на свете способны в известную минуту на подобное преступление. Вы знали, что девочка пропала?
И концом трости он стал перебирать один за другим застывшие пальцы покойницы, нажимая на них, как на клавиши рояля.
– Да. Мать приходила ко мне вчера, часов в девять вечера, так как девочка не вернулась в семь часов к ужину. Мы до полуночи звали ее по всем дорогам, но не подумали о роще. Да и надо было дождаться дня, чтобы поиски действительно могли увенчаться успехом.
– Хотите сигару? – предложил доктор.
– Спасибо, не хочется. От всего этого мне не по себе.
Они все еще стояли над хрупким телом подростка, таким бледным на темном мху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10