Он вышел из-за спины Уорика и мягко сказал:
– Отец, нынешний способ правления никуда не годится, но народ считает, что в этом виноват не бедный слабоумный Генрих, а несговорчивая Маргарита и ее любимчики. Все считают Генриха непорочным. Ты сам видел, что случилось в тронном зале. Нас не поддержат. Но я думаю, что все дело во времени. Нужно дать им привыкнуть к этой мысли. Пусть наши требования рассмотрит палата лордов. В ходе обсуждения они поймут, что так будет лучше.
– Верно, – поддержал его Уорик. – Пусть парламент признает ваше право на трон и объявит Генриха узурпатором. После этого мы сможем сместить его, не разрывая страну пополам.
Герцог Йорк надолго задумался и наконец кивнул.
Палата лордов обсуждала династический вопрос целый месяц. Все соглашались, что: корона принадлежит Йорку по праву наследования, но, поскольку Генрих занимал трон как миропомазанный король, они придумали компромисс, позволявший сохранить честь короля и в то же время ублажить герцога. Генрих будет королем пожизненно, а после его смерти трон унаследуют Йорк и его потомки.
– Но герцог на десять лет старше Генриха. Йорку не приходит в голову, что он может не стать королем? – однажды вечером спросила я Джона, когда мы ложились в постель.
Джон тяжело вздохнул:
– Несмотря на то, что случилось в Вестминстере, Йорк – разумный человек. Когда палата лордов предложила компромисс, он сказал: «Мне нужен не титул, а возможность править кораблем ради всеобщего блага». Гнев, обуявший герцога при виде головы Роджера, заставил его решить, что сделать это можно только после свержения Генриха. Но по натуре он рассудителен и не склонен к опрометчивости, а потому принял предложение.
Когда архиепископ Кентерберийский принес решение на одобрение Генриху, король ответил:
– У меня нет желания проливать христианскую кровь, поэтому я согласен. – После чего отправил Маргарите письмо, запрещавшее ей возвращаться в Лондон.
Вскоре от королевы прибыл уничтожающий ответ: «В отличие от вас, дорогой король, я сделана не из масла, чтобы растаять перед подлецами, которые хотят украсть то, что принадлежит нам по праву. Скорее ад покроется льдом, чем я соглашусь на такую мерзость и подпишу за сына отречение в пользу Йорка. Эти дьяволы подавятся своими словами; с помощью Господа я скоро отправлю их в глубины ада, где им самое место».
Тем не менее в девятый день ноября 1460 года Йорк был официально объявлен наследником трона.
Теперь власть в стране принадлежала Йорку, а не Генриху. Мы не знали, как и когда вернется Маргарита, но не сомневались, что ради возможности продолжить борьбу она продаст душу дьяволу.
Ждать долго не пришлось. Маргарита набрала большую армию из французов, валлийцев и скоттов. Под угрозой четвертования она загоняла в армию каждого от шестнадцати до шестидесяти лет, набирая солдат на севере Англии, где у Йорка почти не было сторонников. Все они поступали под команду Эндрю Троллопа, предавшего своего хозяина в Ладлоу. В уплату за помощь она пообещала отдать скоттам сильную крепость. Берик, которая веками защищала Англию от их вторжений. Затем, оставив Клиффорда, графа Нортумберленда и Сомерсета в замке Понтефракт для разграбления поместий йоркистов и убийства их арендаторов, мстительная чужестранная королева во главе дикой орды устремилась на юг.
– Милорд Уорик сказал мне, что сомнений больше нет. Все уверены в том, что Маргарита – злейший враг Англии. После того как она отдала врагу главный оплот, защищавший страну от вторжений с севера, ни один человек в здравом уме и твердой памяти не считает ее законной королевой, – со вздохом промолвила Нэн.
И в самом деле, после того как разношерстная банда Маргариты форсировала Трент и принялась творить бесчинства, король Генрих лишился поддержки народа. Согласно донесениям, английские земли к югу от Трента, обещанные Маргаритой скоттам и северянам, были ограблены подчистую. Мародеры уносили даже церковные книги и утварь.
– Правление Генриха давно стало несчастьем для страны, но безумные поступки Маргариты навсегда разделили страну на север и юг, – мрачно заявила графиня Алиса. – Куда смотрел Господь в тот день, когда Суффолк и Сомерсет продавали нас французам в обмен за руку нищей дьяволицы Маргариты Анжуйской?..
Ее голос увял; видимо, графиня не ждала ответа ни от меня, ни от Господа.
Пока Маргарита опустошала южный берег Трента, ее фавориты беспощадно сжигали поместья йоркис-тов на севере. В главный замок Йорка Бейнард поступали мольбы о помощи, все более отчаянные. Поэтому Йорк, в обязанности которого входило подавление восстаний, девятого декабря распустил парламент и отправился в свой замок Сэндл близ Уэйкфилда, взяв с собой сына Ретленда, графа Солсбери и Томаса. Уорик и Джон остались в городе, а Эдуарду Марчу поручили набрать армию из жителей его родового удела, расположенного на границе с Уэльсом. С ланкастерцами удалось заключить короткое перемирие: на носу были Святки 1460-го.
Мы провожали графа и Томаса в Эрбере в чудесный зимний день. На голубом небе не было ни облачка; недавно выпавший снежок был белым, как подвенечное платье, а свисавшие с веток сосульки напоминали бриллианты. Громко чирикали птицы, славя приближение праздника. Мод долго не выпускала Томаса из объятий. Я следила за супругами, жалея, что им приходится расстаться на Рождество, и молча благодаря Пресвятую Деву за то, что Джон остается со мной. Мне было известно, что то же самое происходило в другом доме, где герцогиня Йоркская прощалась с мужем и сыном, семнадцатилетним Ретлендом. Конечно, Сесилия и ее родные прощались со своими близкими так же спокойно, как и мы со своими, не ведая того, какое чудовищное зло и невыразимый ужас припасла для какое нас Фортуна…
Глава шестнадцатая
Уэйкфилд, 1460 г.
Для меня Святки 1460-го, проведенные в Эрбере, были счастливыми, Джон был очень внимательным и любящим. 3а три недели, прошедшие в окружении дорогих мне людей, я впервые поняла, что такое настоящая радость. Играла с детьми в жмурки и прятки, жевала сладости и свои любимые сушеные фиги, бренчала на лире, пела, танцевала и была уверена, что отныне так будет всегда, несмотря на зловещие предзнаменования, поступавшие к нам отовсюду. Например из Норфолка, где в небесах видели странный обоюдоострый меч, указывавший острием на Землю, и толковали это как готовность Господа отомстить людям мечом за действия против короля Генриха. В Бедфордшире прошел кровавый дождь, означавший, что скоро кровь польется, как вода. Но я была счастлива и не обращала внимания на предзнаменования.
Они оправдались в первое утро нового, 1461 года. Снаружи завывал ветер, загонявший всех под крышу. На улицах не было слышно ни песен, ни веселого шума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
– Отец, нынешний способ правления никуда не годится, но народ считает, что в этом виноват не бедный слабоумный Генрих, а несговорчивая Маргарита и ее любимчики. Все считают Генриха непорочным. Ты сам видел, что случилось в тронном зале. Нас не поддержат. Но я думаю, что все дело во времени. Нужно дать им привыкнуть к этой мысли. Пусть наши требования рассмотрит палата лордов. В ходе обсуждения они поймут, что так будет лучше.
– Верно, – поддержал его Уорик. – Пусть парламент признает ваше право на трон и объявит Генриха узурпатором. После этого мы сможем сместить его, не разрывая страну пополам.
Герцог Йорк надолго задумался и наконец кивнул.
Палата лордов обсуждала династический вопрос целый месяц. Все соглашались, что: корона принадлежит Йорку по праву наследования, но, поскольку Генрих занимал трон как миропомазанный король, они придумали компромисс, позволявший сохранить честь короля и в то же время ублажить герцога. Генрих будет королем пожизненно, а после его смерти трон унаследуют Йорк и его потомки.
– Но герцог на десять лет старше Генриха. Йорку не приходит в голову, что он может не стать королем? – однажды вечером спросила я Джона, когда мы ложились в постель.
Джон тяжело вздохнул:
– Несмотря на то, что случилось в Вестминстере, Йорк – разумный человек. Когда палата лордов предложила компромисс, он сказал: «Мне нужен не титул, а возможность править кораблем ради всеобщего блага». Гнев, обуявший герцога при виде головы Роджера, заставил его решить, что сделать это можно только после свержения Генриха. Но по натуре он рассудителен и не склонен к опрометчивости, а потому принял предложение.
Когда архиепископ Кентерберийский принес решение на одобрение Генриху, король ответил:
– У меня нет желания проливать христианскую кровь, поэтому я согласен. – После чего отправил Маргарите письмо, запрещавшее ей возвращаться в Лондон.
Вскоре от королевы прибыл уничтожающий ответ: «В отличие от вас, дорогой король, я сделана не из масла, чтобы растаять перед подлецами, которые хотят украсть то, что принадлежит нам по праву. Скорее ад покроется льдом, чем я соглашусь на такую мерзость и подпишу за сына отречение в пользу Йорка. Эти дьяволы подавятся своими словами; с помощью Господа я скоро отправлю их в глубины ада, где им самое место».
Тем не менее в девятый день ноября 1460 года Йорк был официально объявлен наследником трона.
Теперь власть в стране принадлежала Йорку, а не Генриху. Мы не знали, как и когда вернется Маргарита, но не сомневались, что ради возможности продолжить борьбу она продаст душу дьяволу.
Ждать долго не пришлось. Маргарита набрала большую армию из французов, валлийцев и скоттов. Под угрозой четвертования она загоняла в армию каждого от шестнадцати до шестидесяти лет, набирая солдат на севере Англии, где у Йорка почти не было сторонников. Все они поступали под команду Эндрю Троллопа, предавшего своего хозяина в Ладлоу. В уплату за помощь она пообещала отдать скоттам сильную крепость. Берик, которая веками защищала Англию от их вторжений. Затем, оставив Клиффорда, графа Нортумберленда и Сомерсета в замке Понтефракт для разграбления поместий йоркистов и убийства их арендаторов, мстительная чужестранная королева во главе дикой орды устремилась на юг.
– Милорд Уорик сказал мне, что сомнений больше нет. Все уверены в том, что Маргарита – злейший враг Англии. После того как она отдала врагу главный оплот, защищавший страну от вторжений с севера, ни один человек в здравом уме и твердой памяти не считает ее законной королевой, – со вздохом промолвила Нэн.
И в самом деле, после того как разношерстная банда Маргариты форсировала Трент и принялась творить бесчинства, король Генрих лишился поддержки народа. Согласно донесениям, английские земли к югу от Трента, обещанные Маргаритой скоттам и северянам, были ограблены подчистую. Мародеры уносили даже церковные книги и утварь.
– Правление Генриха давно стало несчастьем для страны, но безумные поступки Маргариты навсегда разделили страну на север и юг, – мрачно заявила графиня Алиса. – Куда смотрел Господь в тот день, когда Суффолк и Сомерсет продавали нас французам в обмен за руку нищей дьяволицы Маргариты Анжуйской?..
Ее голос увял; видимо, графиня не ждала ответа ни от меня, ни от Господа.
Пока Маргарита опустошала южный берег Трента, ее фавориты беспощадно сжигали поместья йоркис-тов на севере. В главный замок Йорка Бейнард поступали мольбы о помощи, все более отчаянные. Поэтому Йорк, в обязанности которого входило подавление восстаний, девятого декабря распустил парламент и отправился в свой замок Сэндл близ Уэйкфилда, взяв с собой сына Ретленда, графа Солсбери и Томаса. Уорик и Джон остались в городе, а Эдуарду Марчу поручили набрать армию из жителей его родового удела, расположенного на границе с Уэльсом. С ланкастерцами удалось заключить короткое перемирие: на носу были Святки 1460-го.
Мы провожали графа и Томаса в Эрбере в чудесный зимний день. На голубом небе не было ни облачка; недавно выпавший снежок был белым, как подвенечное платье, а свисавшие с веток сосульки напоминали бриллианты. Громко чирикали птицы, славя приближение праздника. Мод долго не выпускала Томаса из объятий. Я следила за супругами, жалея, что им приходится расстаться на Рождество, и молча благодаря Пресвятую Деву за то, что Джон остается со мной. Мне было известно, что то же самое происходило в другом доме, где герцогиня Йоркская прощалась с мужем и сыном, семнадцатилетним Ретлендом. Конечно, Сесилия и ее родные прощались со своими близкими так же спокойно, как и мы со своими, не ведая того, какое чудовищное зло и невыразимый ужас припасла для какое нас Фортуна…
Глава шестнадцатая
Уэйкфилд, 1460 г.
Для меня Святки 1460-го, проведенные в Эрбере, были счастливыми, Джон был очень внимательным и любящим. 3а три недели, прошедшие в окружении дорогих мне людей, я впервые поняла, что такое настоящая радость. Играла с детьми в жмурки и прятки, жевала сладости и свои любимые сушеные фиги, бренчала на лире, пела, танцевала и была уверена, что отныне так будет всегда, несмотря на зловещие предзнаменования, поступавшие к нам отовсюду. Например из Норфолка, где в небесах видели странный обоюдоострый меч, указывавший острием на Землю, и толковали это как готовность Господа отомстить людям мечом за действия против короля Генриха. В Бедфордшире прошел кровавый дождь, означавший, что скоро кровь польется, как вода. Но я была счастлива и не обращала внимания на предзнаменования.
Они оправдались в первое утро нового, 1461 года. Снаружи завывал ветер, загонявший всех под крышу. На улицах не было слышно ни песен, ни веселого шума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105