С каким бы наслаждением Томазо съездил ему по клыкам! Даже рука дрогнула. Но Винченцо удержался.
- Ладно, - чужим сдавленным голосом посулил он. - Я тебя, собака, хорошо запомнил. Еще посчитаемся.
С лица красавчика, к удовольствию Винченцо, слетела улыбка. Он злобно сверкнул черными глазами и прошипел в ответ:
- Долгая память укорачивает глупую голову.
Винченцо, казалось, не слышат ответной угрозы. Он окинул отсутствующим взором дали, развернулся на каблуках и нырнул в свою "Савойю". Вслед за ним поторопились два телохранителя.
После Томазо рискнули попытагь судьбу и Картрайт с Гвичиарди. Увы! Их ожидал еще более суровый прием.
Тогда предприимчивые "отцы" сунулись бьио в Перу и Боливию. Здесь их ожидал радушный прием, но... вежливый отказ. Отказ мотивировался тем, что весь урожай нынешнего года предназначен Европе - согласно контрактам, но вот в следующем году...
Конечно же, "отцы" не удовлетворились таким объяснением. Они навели справки и выяснили, что накануне их визита в Боливии и Перу уже побывал синьор Сомора. Он навестил местных кокаиновых баронов, поделился с ними планами на будущее и, как бы вскользь, дал понять, что смешает с дерьмом каждого, кто попытается этим планам помешать.
Цену обещаниям Соморы, даже брошенным вскользь, хорошо знали во всей Южной Америке, потому-то торговая миссия американских "отцов"
с треском провалилась.
Тогда Картрайт попытался снова собрать "совет семерых". Это ему удалось. Но когда семеро "кзмпо" собрались в Майами, вместе с поздравительной депешей, выдержанной, правда, в ироническом стиле, пришел ультиматум синьора Соморы.
В ультиматуме Сомора уведомлял, что будет вести торговые операции только с "небесными братьями", а остальные "кокаиновые семьи" пускай кормятся из их рук. А если они этого не хотят, то пусть убираются к чертовой бабушке.
И тогда Эдуарду Фитцжеральду пришлось срочно вылететь в Медельин.
- Знаете, когда я окончательно убедился, что с вами можно иметь дело? прищурился Сомора.
Эдуард отрицательно махнул головой.
- Когда узнал, что прибыли вы обыкновенным рейсовым самолетом, без охраны и с одним кейсом в руках.
Фитцжеральд рассмеялся:
- Не понимаю: какая же тут связь с моими деловыми качествами?
Сомора многозначительно поднял палец:
- Связь есть! Как вы думаете, почему именно Манзини, а не кто другой, достиг высшей точки своей карьеры и высшей власти?
- Тут много причин. Разве можно определить в двух словах?
- Можно, можно, - заверил Сомора. - Пьетро трудился ради идеи, во имя идеи, а не собственного тщеславия. Он был скромен и бескорыстен лично, хотя ему и принадлежал весь мир. А вот Томазо чересчур тщеславен, а Картрайт еще и алчен.
Для них важна не только власть, но и внешние ее атрибуты. Они никогда не достигнут высот Манзини.
- А что это за идея? - иронично прищурился Эдуард.
- Честь и могущество "семьи", клана, Италии, наконец. Они ведь и в Штатах остаются теми же сицилийцами и корсиканцами. Разве не так?
- Так, - кивнул Фитцжеральд согласно.
- И в этом их сила. Но, кажется, и вы, русские, это понимаете, поэтому я буду иметь с вами дело. А теперь об этом самом деле. Никаких двадцати пяти процентов ни вам, ни кому другому я платить не намерен. Угроз я тоже не боюсь. А товар я вам поставлю - и только вам.
- Хм... - с сомнением покачал головой Фитцжеральд. - Признаться, у нас были несколько иные планы.
- Да знаю я эти ваши планы, - пренебрежительно отмахнулся Сомора. - Вы собираетесь контролировать, верней рэкетировать, всю американскую мафию и при этом не заключать никаких торговых сделок, не вмешиваться ни в шоу-бизнес, ни в проституцию. Эдакий чистый "королевский" рэкет. Так?
- Так.
- Не выйдет, - твердо отрезал Сомора.
- Это почему? - откинулся на спинку кресла Эдуард.
- Потому что так не бывает, и... я не хочу этого. Да и никто не хочет. Вас попросту раздавят, как пойманного в постели клопа, - и все. Так что принимайте мое предложение. Я сильный и порядочный партнер. Вы в этом уже убедились. А вместе мы раздавим любого в этом мире. Пусть товар идет по старым каналам через Картрайта, Томазо, Гвичиарди, но хозяином будете вы, и только вы.
Ну что, - Сомора поднял бокал, до половины наполненный ромом, - за успех совместного предприятия, синьор русский?
- Что ж, - развел руками Эдуард. - -Быть тому.
За окном бушевал настоящий тропический ливень. Он громко шелестел листвой, травой, покорно согнувшейся под его тяжестью. Тугие струи выбивали на подоконнике барабанную дробь и сами дробились на миллиарды блестящих шариков.
Шарики летели во все стороны, сливались и тяжелыми каплями падали на пол и на ботинки Алексея Мелешко.
Алексей стоял уже в маленькой лужице возле распахнутого настежь окна, но это его нисколько не смущало. Он любил дождь. Дождь всегда его убаюкивал - и даже маленький домик на окраине Медельина казался ему теперь уютным и покойным.
Джеймс Мейсон беззаботно покачивался в кресле-качалке, дымил сигаретой и с интересом наблюдал за охотой юркого длинноногого геккончика.
Геккон, постоянный обитатель этой комнаты, нисколько не стеснялся присутствием гостей Он проворно шнырял по стенам, потолку и старательно подбирал насекомую мелочь, укрывшуюся в помещении от дождя. Так он набивал свое вместительное брюшко, пока не нарвался в углу на угрюмого флегматичного богомола. Геккон был совсем крохотный, а богомол длинный и упитанный.
Противники выступали в разных весовых категориях, но геккона это не смутило. Он смело ринулся в бой.
Богомол долго удерживал противника на дистанции редкими, но мощными ударами когтистой лапы. Геккон ловко уклонялся и кружил вокруг богомола, стараясь зайти тому в тыл. Но богомол был начеку. Первый, он же последний раунд затянулся. Наконец геккон обманул противника вильнув хвостом. Богомол ошибся. Он круто развернулся, промахнулся, мазнув лапой по воздуху, и тотчас, атакованный сзади, почти наполовину исчез в широко разинутой пасти удачливого соперника.
Мейсон похлопал в ладоши и, продолжая прерванный минуту назад разговор, уточнил:
- Это все?
Алексей вздрогнул и с сожалением оторвался от окна:
- Все.
- Так... значит, здесь дело закончилось, и нам предстоит работа в Индокитае. Однако размах у нашего друга Фитцжеральда грандиозный. Осталось только заручиться нашим согласием. Да?
- Да, - пожал плечами в ответ Алексей.
- Так вот: я этого согласия не даю, - Мейсон энергично качнул кресло и сплюнул на пол.
Алексея это заявление не очень удивило. Он давно догадывался, что Мейсон желает выйти из игры. Но интересовало его другое, и он, пользуясь моментом, решил задать волнующий его вопрос:
- А почему, если не секрет?
- Не секрет, - кивнул Мейсон, словно сознавая законность этого вопроса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
- Ладно, - чужим сдавленным голосом посулил он. - Я тебя, собака, хорошо запомнил. Еще посчитаемся.
С лица красавчика, к удовольствию Винченцо, слетела улыбка. Он злобно сверкнул черными глазами и прошипел в ответ:
- Долгая память укорачивает глупую голову.
Винченцо, казалось, не слышат ответной угрозы. Он окинул отсутствующим взором дали, развернулся на каблуках и нырнул в свою "Савойю". Вслед за ним поторопились два телохранителя.
После Томазо рискнули попытагь судьбу и Картрайт с Гвичиарди. Увы! Их ожидал еще более суровый прием.
Тогда предприимчивые "отцы" сунулись бьио в Перу и Боливию. Здесь их ожидал радушный прием, но... вежливый отказ. Отказ мотивировался тем, что весь урожай нынешнего года предназначен Европе - согласно контрактам, но вот в следующем году...
Конечно же, "отцы" не удовлетворились таким объяснением. Они навели справки и выяснили, что накануне их визита в Боливии и Перу уже побывал синьор Сомора. Он навестил местных кокаиновых баронов, поделился с ними планами на будущее и, как бы вскользь, дал понять, что смешает с дерьмом каждого, кто попытается этим планам помешать.
Цену обещаниям Соморы, даже брошенным вскользь, хорошо знали во всей Южной Америке, потому-то торговая миссия американских "отцов"
с треском провалилась.
Тогда Картрайт попытался снова собрать "совет семерых". Это ему удалось. Но когда семеро "кзмпо" собрались в Майами, вместе с поздравительной депешей, выдержанной, правда, в ироническом стиле, пришел ультиматум синьора Соморы.
В ультиматуме Сомора уведомлял, что будет вести торговые операции только с "небесными братьями", а остальные "кокаиновые семьи" пускай кормятся из их рук. А если они этого не хотят, то пусть убираются к чертовой бабушке.
И тогда Эдуарду Фитцжеральду пришлось срочно вылететь в Медельин.
- Знаете, когда я окончательно убедился, что с вами можно иметь дело? прищурился Сомора.
Эдуард отрицательно махнул головой.
- Когда узнал, что прибыли вы обыкновенным рейсовым самолетом, без охраны и с одним кейсом в руках.
Фитцжеральд рассмеялся:
- Не понимаю: какая же тут связь с моими деловыми качествами?
Сомора многозначительно поднял палец:
- Связь есть! Как вы думаете, почему именно Манзини, а не кто другой, достиг высшей точки своей карьеры и высшей власти?
- Тут много причин. Разве можно определить в двух словах?
- Можно, можно, - заверил Сомора. - Пьетро трудился ради идеи, во имя идеи, а не собственного тщеславия. Он был скромен и бескорыстен лично, хотя ему и принадлежал весь мир. А вот Томазо чересчур тщеславен, а Картрайт еще и алчен.
Для них важна не только власть, но и внешние ее атрибуты. Они никогда не достигнут высот Манзини.
- А что это за идея? - иронично прищурился Эдуард.
- Честь и могущество "семьи", клана, Италии, наконец. Они ведь и в Штатах остаются теми же сицилийцами и корсиканцами. Разве не так?
- Так, - кивнул Фитцжеральд согласно.
- И в этом их сила. Но, кажется, и вы, русские, это понимаете, поэтому я буду иметь с вами дело. А теперь об этом самом деле. Никаких двадцати пяти процентов ни вам, ни кому другому я платить не намерен. Угроз я тоже не боюсь. А товар я вам поставлю - и только вам.
- Хм... - с сомнением покачал головой Фитцжеральд. - Признаться, у нас были несколько иные планы.
- Да знаю я эти ваши планы, - пренебрежительно отмахнулся Сомора. - Вы собираетесь контролировать, верней рэкетировать, всю американскую мафию и при этом не заключать никаких торговых сделок, не вмешиваться ни в шоу-бизнес, ни в проституцию. Эдакий чистый "королевский" рэкет. Так?
- Так.
- Не выйдет, - твердо отрезал Сомора.
- Это почему? - откинулся на спинку кресла Эдуард.
- Потому что так не бывает, и... я не хочу этого. Да и никто не хочет. Вас попросту раздавят, как пойманного в постели клопа, - и все. Так что принимайте мое предложение. Я сильный и порядочный партнер. Вы в этом уже убедились. А вместе мы раздавим любого в этом мире. Пусть товар идет по старым каналам через Картрайта, Томазо, Гвичиарди, но хозяином будете вы, и только вы.
Ну что, - Сомора поднял бокал, до половины наполненный ромом, - за успех совместного предприятия, синьор русский?
- Что ж, - развел руками Эдуард. - -Быть тому.
За окном бушевал настоящий тропический ливень. Он громко шелестел листвой, травой, покорно согнувшейся под его тяжестью. Тугие струи выбивали на подоконнике барабанную дробь и сами дробились на миллиарды блестящих шариков.
Шарики летели во все стороны, сливались и тяжелыми каплями падали на пол и на ботинки Алексея Мелешко.
Алексей стоял уже в маленькой лужице возле распахнутого настежь окна, но это его нисколько не смущало. Он любил дождь. Дождь всегда его убаюкивал - и даже маленький домик на окраине Медельина казался ему теперь уютным и покойным.
Джеймс Мейсон беззаботно покачивался в кресле-качалке, дымил сигаретой и с интересом наблюдал за охотой юркого длинноногого геккончика.
Геккон, постоянный обитатель этой комнаты, нисколько не стеснялся присутствием гостей Он проворно шнырял по стенам, потолку и старательно подбирал насекомую мелочь, укрывшуюся в помещении от дождя. Так он набивал свое вместительное брюшко, пока не нарвался в углу на угрюмого флегматичного богомола. Геккон был совсем крохотный, а богомол длинный и упитанный.
Противники выступали в разных весовых категориях, но геккона это не смутило. Он смело ринулся в бой.
Богомол долго удерживал противника на дистанции редкими, но мощными ударами когтистой лапы. Геккон ловко уклонялся и кружил вокруг богомола, стараясь зайти тому в тыл. Но богомол был начеку. Первый, он же последний раунд затянулся. Наконец геккон обманул противника вильнув хвостом. Богомол ошибся. Он круто развернулся, промахнулся, мазнув лапой по воздуху, и тотчас, атакованный сзади, почти наполовину исчез в широко разинутой пасти удачливого соперника.
Мейсон похлопал в ладоши и, продолжая прерванный минуту назад разговор, уточнил:
- Это все?
Алексей вздрогнул и с сожалением оторвался от окна:
- Все.
- Так... значит, здесь дело закончилось, и нам предстоит работа в Индокитае. Однако размах у нашего друга Фитцжеральда грандиозный. Осталось только заручиться нашим согласием. Да?
- Да, - пожал плечами в ответ Алексей.
- Так вот: я этого согласия не даю, - Мейсон энергично качнул кресло и сплюнул на пол.
Алексея это заявление не очень удивило. Он давно догадывался, что Мейсон желает выйти из игры. Но интересовало его другое, и он, пользуясь моментом, решил задать волнующий его вопрос:
- А почему, если не секрет?
- Не секрет, - кивнул Мейсон, словно сознавая законность этого вопроса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96