Ты выздоровеешь. Помнишь, я обещал тебе, что ты поправишься? И ты пошла на поправку. И на этот раз тебя вылечат. Ты же убедилась, какие возможности есть у местных пауков.
— Нет, Посланник Богини,— выдохнула девушка.— Слишком поздно. Уже слишком поздно... Она была права...
— Кто — она? — не понял Найл.— Кто был прав? В чем?
— Она сказала, что ты успеешь. Что ты придешь. И я умру у тебя на руках. И тебе будет больно, очень больно. Она хотела этого — и выпустила из меня кровь. Ровно столько, сколько требовалось, чтобы я прожила до этой минуты... Она точно знала, сколько нужно... Я хотела умереть... Чтобы ты не страдал, но потом решила, что должна постараться прожить эти минуты, чтобы сказать тебе... Конечно, не то, что хотела она... Я хочу, чтобы ты не корил себя. Ты принес мне только радость. С тобой я пережила лучшие минуты своей жизни. Я узнала, что такое любовь. Мне не страшно умирать. Я умираю счастливой.
— Ты не умрешь, Мина! — закричал Найл.
— Ты не умрешь!
Посланник Богини стал осыпать ее лицо и руки жаркими поцелуями, пытаясь отдать ей свою силу, влить в девушку свою энергию, но Мина угасала на глазах.
— Прошу тебя, дай мне сказать то, что я должна сказать, Посланник Богини,— попросила она.
Найл снова взял ее руку в свою и прижал к груди. В его глазах опять стояли слезы и он ничего не мог с собой поделать.
— Я... не смогла бы жить с одной ногой, Посланник Богини,— продолжала Мина.— Я бы не чувствовала себя женщиной...
— Ты дорога мне любая! — воскликнул Найл.
— Нет, Посланник Богини, ты остался бы со мной из жалости и из благородства, а я хотела, чтобы ты был со мной, потому что любишь меня... Для меня лучше не жить вообще, чем жить калекой... Не говори ничего! Ты сделал все, что мог, и я благодарна тебе за все. За те минуты счастья, что ты мне подарил... Не плачь, Посланник Богини! Будь счастлив!
— Мина, я...
— Подожди! У меня осталось мало времени. Силы кончаются. А я должна тебе сказать...
Найл смотрел прямо в глаза девушке и видел, как жизнь в них затухает, но Мина продолжала говорить — правда, все тише и тише.
— Она увидела меня здесь и пришла в ярость... Она кричала, что ее брат был прав и она не должна была тебе верить. Ты — такой же, как и все белые мужчины и ты предпочел меня, белую калеку, ей, черной красавице... Она в самом деле красива, Посланник Богини. Очень красива... Но она жестока. Она злая и беспощадная, она не знает жалости и будет тебе мстить! Опасайся ее, Посланник Богини! Это змея, которая постарается укусить тебя исподтишка... Она считает себя брошенной и отвергнутой, а месть отвергнутой женщины страшна... И она никогда не любила тебя, как я... Она хотела тебя только использовать в своих целях. Будь счастлив, Посланник Богини! Спасибо тебе за все...
Мина закрыла глаза. Найл несколько раз позвал ее по имени, но девушка больше не отвечала.
Тогда он снова стал осыпать ее лицо, шею и грудь страстными поцелуями, потом не смог больше сдерживаться — и разрыдался в голос.
В первое мгновение он не понял, что больше не один в комнате.
— Посланник Богини! — ворвался ему в сознание ментальный импульс.
Найл повернул голову к двери. В спальню вошли два паука, которых Найл раньше никогда не видел. На передних лапах у них висели белые повязки с красными крестами, на спинах крепились чемоданчики с такими же знаками.
Один из пауков приблизился к ложу, где лежала Мина, и положил одну из передних лап девушке на грудь — как раз туда, где находилось сердце, а потом обратился к Найлу:
— Прости, Посланник Богини, что мы пришли слишком поздно. Но сейчас все наши лекари заняты — оказывают помощь пострадавшим.
— Пауки пострадали в схватках с чернокожими? — удивился Найл.
— Нет, помощь оказывается людям, из наших никто не ранен. Есть убитые — те, кто не покинул город, когда началось восстание. А вот остававшиеся здесь белые люди на этот раз оказались лучше подготовленными, чем в предыдущие. Они заранее запаслись оружием и сражались, пока могли. Если бы помощь из первого и третьего городов подошла чуть раньше...
«О чем думал Правитель?!» — пронеслась мысль в голове у Найла, правда, он успел зашторить сознание, чтобы пауки-лекари ее не поймали.
Два лекаря тем временем рассказали Посланнику Богини, что уже лично перевязали с десяток белых людей, получивших ранения различной степени тяжести, сейчас их коллеги оказывают помощь гужевым, пришедшим на север вместе с Найлом.
Гужевые достойно сопротивлялись восставшим рабам, сбросили нескольких с четвертого этажа вниз, проломили черепа тем, кто рвался к ним в комнаты, используя подручные средства: ножки столов и стульев, посуду, подсвечники.
Чернокожие не ожидали подобного отпора и то ли позабыли, то ли не учли, что тележки с провизией на север тащили очень крепкие и мощные мужчины с огромными кулаками и накаченными мышцами. Но, к сожалению, не все гужевые остались в живых.
— Среди гужевых раненых много? — уточнил Найл.
— Где-то половина. Несколько убитых, остальные заработали лишь синяки. Невредимым не остался никто. На четвертом этаже сейчас продолжают работать наши лекари. А нам передали, что ты находишься здесь...
— Я благодарю вас за то, что вы пришли,— нашел в себе силы сказать Найл.— Но прошу вас оставить меня пока одного.
— Как пожелаешь, Посланник Богини.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Найл решил для себя, что похоронит Мину так, как хоронили людей в пустыне. Он не хотел, чтобы ее тело досталось паукам. Им и так сегодня хватит еды. Теперь он готов был согласиться на то, чтобы они лучше сожрали кого-то из оставшихся в живых чернокожих, чем трогали тело Мины.
Когда Вайг зашел в спальню Найла, чтобы проверить, как себя чувствует брат, Посланник Богини сообщил ему о своем желании. Вайг вызвался помочь.
Откладывать было нельзя: в жарком климате тело вскоре должно было начать разлагаться.
Они завернули мертвую Мину в одеяло и понесли в дальний конец окружающего особняк сада.
Исследуя местность в самый первый день, братья видели там большую гору прямоугольных каменных брусков, предназначенных, как им тогда объяснили, для строительства еще одного, небольшого гостевого домика на территории: местный управитель из белых не любил делить свой особняк с кем бы то ни было.
В хозяйственной постройке, расположенной в той же части сада, нашелся инструмент садовника. Братья взяли две лопаты и выкопали глубокую могилу под одной из цветущих яблонь, источавшей великолепный аромат. Аромат любви, почему-то подумал Найл. Само дерево в цвету казалось ему таким же красивым, как когда-то Мина...
Найл опустил девушку в могилу, они с братом засыпали тело землей, а затем положили сверху несколько камней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
— Нет, Посланник Богини,— выдохнула девушка.— Слишком поздно. Уже слишком поздно... Она была права...
— Кто — она? — не понял Найл.— Кто был прав? В чем?
— Она сказала, что ты успеешь. Что ты придешь. И я умру у тебя на руках. И тебе будет больно, очень больно. Она хотела этого — и выпустила из меня кровь. Ровно столько, сколько требовалось, чтобы я прожила до этой минуты... Она точно знала, сколько нужно... Я хотела умереть... Чтобы ты не страдал, но потом решила, что должна постараться прожить эти минуты, чтобы сказать тебе... Конечно, не то, что хотела она... Я хочу, чтобы ты не корил себя. Ты принес мне только радость. С тобой я пережила лучшие минуты своей жизни. Я узнала, что такое любовь. Мне не страшно умирать. Я умираю счастливой.
— Ты не умрешь, Мина! — закричал Найл.
— Ты не умрешь!
Посланник Богини стал осыпать ее лицо и руки жаркими поцелуями, пытаясь отдать ей свою силу, влить в девушку свою энергию, но Мина угасала на глазах.
— Прошу тебя, дай мне сказать то, что я должна сказать, Посланник Богини,— попросила она.
Найл снова взял ее руку в свою и прижал к груди. В его глазах опять стояли слезы и он ничего не мог с собой поделать.
— Я... не смогла бы жить с одной ногой, Посланник Богини,— продолжала Мина.— Я бы не чувствовала себя женщиной...
— Ты дорога мне любая! — воскликнул Найл.
— Нет, Посланник Богини, ты остался бы со мной из жалости и из благородства, а я хотела, чтобы ты был со мной, потому что любишь меня... Для меня лучше не жить вообще, чем жить калекой... Не говори ничего! Ты сделал все, что мог, и я благодарна тебе за все. За те минуты счастья, что ты мне подарил... Не плачь, Посланник Богини! Будь счастлив!
— Мина, я...
— Подожди! У меня осталось мало времени. Силы кончаются. А я должна тебе сказать...
Найл смотрел прямо в глаза девушке и видел, как жизнь в них затухает, но Мина продолжала говорить — правда, все тише и тише.
— Она увидела меня здесь и пришла в ярость... Она кричала, что ее брат был прав и она не должна была тебе верить. Ты — такой же, как и все белые мужчины и ты предпочел меня, белую калеку, ей, черной красавице... Она в самом деле красива, Посланник Богини. Очень красива... Но она жестока. Она злая и беспощадная, она не знает жалости и будет тебе мстить! Опасайся ее, Посланник Богини! Это змея, которая постарается укусить тебя исподтишка... Она считает себя брошенной и отвергнутой, а месть отвергнутой женщины страшна... И она никогда не любила тебя, как я... Она хотела тебя только использовать в своих целях. Будь счастлив, Посланник Богини! Спасибо тебе за все...
Мина закрыла глаза. Найл несколько раз позвал ее по имени, но девушка больше не отвечала.
Тогда он снова стал осыпать ее лицо, шею и грудь страстными поцелуями, потом не смог больше сдерживаться — и разрыдался в голос.
В первое мгновение он не понял, что больше не один в комнате.
— Посланник Богини! — ворвался ему в сознание ментальный импульс.
Найл повернул голову к двери. В спальню вошли два паука, которых Найл раньше никогда не видел. На передних лапах у них висели белые повязки с красными крестами, на спинах крепились чемоданчики с такими же знаками.
Один из пауков приблизился к ложу, где лежала Мина, и положил одну из передних лап девушке на грудь — как раз туда, где находилось сердце, а потом обратился к Найлу:
— Прости, Посланник Богини, что мы пришли слишком поздно. Но сейчас все наши лекари заняты — оказывают помощь пострадавшим.
— Пауки пострадали в схватках с чернокожими? — удивился Найл.
— Нет, помощь оказывается людям, из наших никто не ранен. Есть убитые — те, кто не покинул город, когда началось восстание. А вот остававшиеся здесь белые люди на этот раз оказались лучше подготовленными, чем в предыдущие. Они заранее запаслись оружием и сражались, пока могли. Если бы помощь из первого и третьего городов подошла чуть раньше...
«О чем думал Правитель?!» — пронеслась мысль в голове у Найла, правда, он успел зашторить сознание, чтобы пауки-лекари ее не поймали.
Два лекаря тем временем рассказали Посланнику Богини, что уже лично перевязали с десяток белых людей, получивших ранения различной степени тяжести, сейчас их коллеги оказывают помощь гужевым, пришедшим на север вместе с Найлом.
Гужевые достойно сопротивлялись восставшим рабам, сбросили нескольких с четвертого этажа вниз, проломили черепа тем, кто рвался к ним в комнаты, используя подручные средства: ножки столов и стульев, посуду, подсвечники.
Чернокожие не ожидали подобного отпора и то ли позабыли, то ли не учли, что тележки с провизией на север тащили очень крепкие и мощные мужчины с огромными кулаками и накаченными мышцами. Но, к сожалению, не все гужевые остались в живых.
— Среди гужевых раненых много? — уточнил Найл.
— Где-то половина. Несколько убитых, остальные заработали лишь синяки. Невредимым не остался никто. На четвертом этаже сейчас продолжают работать наши лекари. А нам передали, что ты находишься здесь...
— Я благодарю вас за то, что вы пришли,— нашел в себе силы сказать Найл.— Но прошу вас оставить меня пока одного.
— Как пожелаешь, Посланник Богини.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Найл решил для себя, что похоронит Мину так, как хоронили людей в пустыне. Он не хотел, чтобы ее тело досталось паукам. Им и так сегодня хватит еды. Теперь он готов был согласиться на то, чтобы они лучше сожрали кого-то из оставшихся в живых чернокожих, чем трогали тело Мины.
Когда Вайг зашел в спальню Найла, чтобы проверить, как себя чувствует брат, Посланник Богини сообщил ему о своем желании. Вайг вызвался помочь.
Откладывать было нельзя: в жарком климате тело вскоре должно было начать разлагаться.
Они завернули мертвую Мину в одеяло и понесли в дальний конец окружающего особняк сада.
Исследуя местность в самый первый день, братья видели там большую гору прямоугольных каменных брусков, предназначенных, как им тогда объяснили, для строительства еще одного, небольшого гостевого домика на территории: местный управитель из белых не любил делить свой особняк с кем бы то ни было.
В хозяйственной постройке, расположенной в той же части сада, нашелся инструмент садовника. Братья взяли две лопаты и выкопали глубокую могилу под одной из цветущих яблонь, источавшей великолепный аромат. Аромат любви, почему-то подумал Найл. Само дерево в цвету казалось ему таким же красивым, как когда-то Мина...
Найл опустил девушку в могилу, они с братом засыпали тело землей, а затем положили сверху несколько камней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74