Люди? Я могу попытаться...
- Спасибо, нет. Я все сделаю сам. Но... Все равно спасибо.
"О Боже, я становлюсь сентиментальным! Как сильно меня изменили несколько суток".
- Стив, что мне делать, если...
- Если я не появлюсь в Кливленде в течение этих трех суток. Так? Ты это хотел спросить?
-Да.
- Помоги девушке убраться из страны. Если она захочет, конечно. Но думаю, что она обязательно захочет.
- На ней что-то серьезное? Извини, но я должен знать это, чтобы организовать все как следует.
- На ней нет ничего. Ее ищет полиция, потому что девушку видели со мной. И еще с ней жаждет повстречаться одна, скажем, секта. Только встреча та будет для Энни последней.
Джим помолчал, потом сказал:
- Я сделаю все, что смогу, Стив.
- Не сомневаюсь, - Лангелан положил трубку.
День был ослепительно ярким. На безоблачном небе сияло солнце, и снег, аккуратно убранный возле крыльца клиники, сверкал и переливался мириадами радуг, расчерченный кое-где густыми темно-синими тенями деревьев.
"Тандеберд" был на месте. Не совсем там, где он оставил его.
"Скорее, не где, а на ком?"
Однако машину не стали прятать. Вероятно, тому, кто все это готовил, не могла прийти в голову мысль, что хозяин "тандеберда" сможет им снова воспользоваться.
Лангелан заковылял к машине. Идти было тяжело, но не настолько трудно, как он опасался. Он открыл дверцу, и в этот момент услышал отдаленный телефонный звонок на втором этаже клиники.
"Могу поклясться, что это в кабинете доктора Банниера. Взволнованная публика ждет его в Фиолетовом доме. Срывается выступление!"
"Нет, оно состоится, - подумал Лангелан. - Но с другим ведущим не так, как ожидают зрители".
Он запустил двигатель. Потом, перегнувшись назад, извлек из спинки пассажирского кресла замаскированный контейнер. В нем находился портативный пистолетпулемет в наплечной кобуре, и этому инструменту предназначалась основная мелодия в предстоящем спектакле. Который называется массовым кровопролитием.
Пусть так, но он пойдет и на это. Потому что, перед тем как повесить трубку, Джим сказал еще несколько слов. Очень важных. Лангелан запомнил их наизусть - ведь то был приговор.
"Синдикат интересовался твоими делами, Стив. Со мной переговорили очень осторожно, но я давно научился слышать больше, чем сказано. И я почти уверен, что они решили тебя заменить. Думаю, я должен был тебе это сказать".
Лангелан включил передачу и двинулся по идеально расчищенной дороге.
В том-то и дело, что Джим был вовсе не должен. Он мог промолчать, и его никто бы не упрекнул. Но он сказал, рискуя очень по-крупному.
Подъездная дорога кончилась, Лангелан вывернул на шоссе и прибавил скорость. До Бакстона было двадцать миль.
Он лежал неподвижно. Сквозь толщу сугроба слышался треск пламени, пожиравшего его "тандеберд". В отдалении - голоса полицейских; слов не разобрать, но это и не требовалось. Догадаться, о чем они говорят; нетрудно. Прогремел взрыв.
"Огонь добрался до баков. Теперь пожар не закончится, пока не выжжет машину дотла. А потом копов ждет сюрприз".
Потом. Но пока что они уверены, что водитель в салоне. Вернее, то, что от него осталось. Ведь после происшедшего с "тандебердом" невозможно уцелеть.
Стивен напоролся на полицейский блок у самого въезда в город, возле холмов. Копы открыли огонь без промедления, и первыми же выстрелами разбило рулевую колонку. Машину вынесло в кювет, перевернуло три или четыре раза, затем "тандеберд" грохнулся набок и загорелся.
Когда автомобиль перевернулся, Лангелана выбросило из салона, и его принял сугроб, сооруженный снегоочистителями, трудившимися всю предыдущую ночь. Возможно, то было чудо спасения. Возможно, лишь изощренная пытка смерти.
Но главное - он ничего не предвидел. Его способность предугадывать события изменила ему на сей раз.
Скорее всего это означало конец.
Мой ангел-хранитель оставил меня.
Лангелан осторожно пошевелился в снегу. Он знал, что у него есть время, только пока горит автомобиль.
Потом полицейские просеют каждый грамм снега сквозь мелкое сито.
Он полз к Фиолетовому дому. Если ему суждено побывать в нем - то теперь. Он полз, зарываясь глубже в снег и надеясь на солнце, которое светило с его стороны.
Лангелан уже видел крыльцо Фиолетового дома, когда почувствовал чье-то присутствие совсем рядом.
Он замер. Потом услышал близкое дыхание - и быстро повернулся в снегу. Вспышка боли в груди едва не лишила сознания.
Над ним, склонившись, стоял Сэм Гевин - секретарь несуществующего мистера Армистеда. Лангелан упер ствол пистолета-пулемета ему в грудь.
- Полицейские могут видеть меня с дороги?
Секретарь медленно покачал головой.
- Помоги мне подняться. Будь очень внимателен и осторожен, и тогда, возможно, мы прибудем к твоему хозяину в том же составе, что и теперь.
Сэм Гевин молчал. Не исключено - он подозревал, что с ним разговаривает дух, а не человек. Этот киллер должен быть мертв уже трижды!
- Шевелись!
Тяжелые двери захлопнулись позади с оглушительным ударом, словно ворота ада. Впереди открывался широкий, едва освещенный коридор с высоким сводчатым потолком.
"Дешевые декорации. Для впечатлительных провинциалов. Но это должно срабатывать".
Он подтолкнул секретаря в спину стволом:
- Пошли. И держи рот закрытым.
Их путь окончился возле двустворчатых дверей с отделкой под красное дерево, но Стивен безошибочно угадал стальную плиту под декоративной панелью. Сэм Гевин замешкался, потом оглянулся.
- Не стесняйся. Открывай и входи первым.
Лангелан чувствовал уверенность, которую придавали оружие и сознание того, что фактор неожиданности на его стороне. Но вместе с тем глубоко в душе он ощущал обреченность. И здесь не играла роли ни огневая мощь его пистолета-пулемета, ни опыт - ничто.
Мой ангел оставил меня.
"Вот и все. Но путь свой я пройду до конца - каким бы он ни был".
Секретарь распахнул двери, которые тяжко провернулись на усиленных могучих петлях. Потом Гевин отступил в сторону, освобождая проход.
Это был зал, одновременно похожий на учебный класс и спортивную арену. Ряды кресел возвышались один над другим, полукругом охватывая помещение. В центре располагался помост, на котором была устроена кафедра. Но более всего сооружение напомнило Лангелану грубую имитацию эшафота. Почти все места в амфитеатре были заняты; десятки глаз уставились на вошедших. Лангелан оглянулся - секретаря уже не было рядом. Подняв голову, он внимательно посмотрел на сидящих.
Многих он уже видел ранее: среди пациентов клиники. Других - впервые. На их лицах не было и следа безумия; его разглядывали с отстраненным интересом, как необычного жука, неожиданно выползшего на великолепно убранный стол и на какой-то миг нарушившего ход торжественного приема.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
- Спасибо, нет. Я все сделаю сам. Но... Все равно спасибо.
"О Боже, я становлюсь сентиментальным! Как сильно меня изменили несколько суток".
- Стив, что мне делать, если...
- Если я не появлюсь в Кливленде в течение этих трех суток. Так? Ты это хотел спросить?
-Да.
- Помоги девушке убраться из страны. Если она захочет, конечно. Но думаю, что она обязательно захочет.
- На ней что-то серьезное? Извини, но я должен знать это, чтобы организовать все как следует.
- На ней нет ничего. Ее ищет полиция, потому что девушку видели со мной. И еще с ней жаждет повстречаться одна, скажем, секта. Только встреча та будет для Энни последней.
Джим помолчал, потом сказал:
- Я сделаю все, что смогу, Стив.
- Не сомневаюсь, - Лангелан положил трубку.
День был ослепительно ярким. На безоблачном небе сияло солнце, и снег, аккуратно убранный возле крыльца клиники, сверкал и переливался мириадами радуг, расчерченный кое-где густыми темно-синими тенями деревьев.
"Тандеберд" был на месте. Не совсем там, где он оставил его.
"Скорее, не где, а на ком?"
Однако машину не стали прятать. Вероятно, тому, кто все это готовил, не могла прийти в голову мысль, что хозяин "тандеберда" сможет им снова воспользоваться.
Лангелан заковылял к машине. Идти было тяжело, но не настолько трудно, как он опасался. Он открыл дверцу, и в этот момент услышал отдаленный телефонный звонок на втором этаже клиники.
"Могу поклясться, что это в кабинете доктора Банниера. Взволнованная публика ждет его в Фиолетовом доме. Срывается выступление!"
"Нет, оно состоится, - подумал Лангелан. - Но с другим ведущим не так, как ожидают зрители".
Он запустил двигатель. Потом, перегнувшись назад, извлек из спинки пассажирского кресла замаскированный контейнер. В нем находился портативный пистолетпулемет в наплечной кобуре, и этому инструменту предназначалась основная мелодия в предстоящем спектакле. Который называется массовым кровопролитием.
Пусть так, но он пойдет и на это. Потому что, перед тем как повесить трубку, Джим сказал еще несколько слов. Очень важных. Лангелан запомнил их наизусть - ведь то был приговор.
"Синдикат интересовался твоими делами, Стив. Со мной переговорили очень осторожно, но я давно научился слышать больше, чем сказано. И я почти уверен, что они решили тебя заменить. Думаю, я должен был тебе это сказать".
Лангелан включил передачу и двинулся по идеально расчищенной дороге.
В том-то и дело, что Джим был вовсе не должен. Он мог промолчать, и его никто бы не упрекнул. Но он сказал, рискуя очень по-крупному.
Подъездная дорога кончилась, Лангелан вывернул на шоссе и прибавил скорость. До Бакстона было двадцать миль.
Он лежал неподвижно. Сквозь толщу сугроба слышался треск пламени, пожиравшего его "тандеберд". В отдалении - голоса полицейских; слов не разобрать, но это и не требовалось. Догадаться, о чем они говорят; нетрудно. Прогремел взрыв.
"Огонь добрался до баков. Теперь пожар не закончится, пока не выжжет машину дотла. А потом копов ждет сюрприз".
Потом. Но пока что они уверены, что водитель в салоне. Вернее, то, что от него осталось. Ведь после происшедшего с "тандебердом" невозможно уцелеть.
Стивен напоролся на полицейский блок у самого въезда в город, возле холмов. Копы открыли огонь без промедления, и первыми же выстрелами разбило рулевую колонку. Машину вынесло в кювет, перевернуло три или четыре раза, затем "тандеберд" грохнулся набок и загорелся.
Когда автомобиль перевернулся, Лангелана выбросило из салона, и его принял сугроб, сооруженный снегоочистителями, трудившимися всю предыдущую ночь. Возможно, то было чудо спасения. Возможно, лишь изощренная пытка смерти.
Но главное - он ничего не предвидел. Его способность предугадывать события изменила ему на сей раз.
Скорее всего это означало конец.
Мой ангел-хранитель оставил меня.
Лангелан осторожно пошевелился в снегу. Он знал, что у него есть время, только пока горит автомобиль.
Потом полицейские просеют каждый грамм снега сквозь мелкое сито.
Он полз к Фиолетовому дому. Если ему суждено побывать в нем - то теперь. Он полз, зарываясь глубже в снег и надеясь на солнце, которое светило с его стороны.
Лангелан уже видел крыльцо Фиолетового дома, когда почувствовал чье-то присутствие совсем рядом.
Он замер. Потом услышал близкое дыхание - и быстро повернулся в снегу. Вспышка боли в груди едва не лишила сознания.
Над ним, склонившись, стоял Сэм Гевин - секретарь несуществующего мистера Армистеда. Лангелан упер ствол пистолета-пулемета ему в грудь.
- Полицейские могут видеть меня с дороги?
Секретарь медленно покачал головой.
- Помоги мне подняться. Будь очень внимателен и осторожен, и тогда, возможно, мы прибудем к твоему хозяину в том же составе, что и теперь.
Сэм Гевин молчал. Не исключено - он подозревал, что с ним разговаривает дух, а не человек. Этот киллер должен быть мертв уже трижды!
- Шевелись!
Тяжелые двери захлопнулись позади с оглушительным ударом, словно ворота ада. Впереди открывался широкий, едва освещенный коридор с высоким сводчатым потолком.
"Дешевые декорации. Для впечатлительных провинциалов. Но это должно срабатывать".
Он подтолкнул секретаря в спину стволом:
- Пошли. И держи рот закрытым.
Их путь окончился возле двустворчатых дверей с отделкой под красное дерево, но Стивен безошибочно угадал стальную плиту под декоративной панелью. Сэм Гевин замешкался, потом оглянулся.
- Не стесняйся. Открывай и входи первым.
Лангелан чувствовал уверенность, которую придавали оружие и сознание того, что фактор неожиданности на его стороне. Но вместе с тем глубоко в душе он ощущал обреченность. И здесь не играла роли ни огневая мощь его пистолета-пулемета, ни опыт - ничто.
Мой ангел оставил меня.
"Вот и все. Но путь свой я пройду до конца - каким бы он ни был".
Секретарь распахнул двери, которые тяжко провернулись на усиленных могучих петлях. Потом Гевин отступил в сторону, освобождая проход.
Это был зал, одновременно похожий на учебный класс и спортивную арену. Ряды кресел возвышались один над другим, полукругом охватывая помещение. В центре располагался помост, на котором была устроена кафедра. Но более всего сооружение напомнило Лангелану грубую имитацию эшафота. Почти все места в амфитеатре были заняты; десятки глаз уставились на вошедших. Лангелан оглянулся - секретаря уже не было рядом. Подняв голову, он внимательно посмотрел на сидящих.
Многих он уже видел ранее: среди пациентов клиники. Других - впервые. На их лицах не было и следа безумия; его разглядывали с отстраненным интересом, как необычного жука, неожиданно выползшего на великолепно убранный стол и на какой-то миг нарушившего ход торжественного приема.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29