– Правда? – сказал Удо.
– Но я жажду услышать, – начала снова графиня, – как вы победили короля Бародии. Не обошлось ли тут дело без вашего заклинания?
– Неужели вы его помните?
– О, ваше величество, помню ли я… Бо, бо, бил… Удо, дорогой, ты не хочешь взглянуть на оружейный зал?
– Нет, – сказал Удо.
– Там много новых вещей, которые я привез из Бародии, – с надеждой проговорил Веселунг.
– Масса новых вещей, – объяснила графиня.
– Попозже, – решительно сопротивлялся Удо. – Мне кажется, они будут значительно лучше смотреться при вечернем освещении.
– Тогда покажите их мне, ваше величество. Удо, дорогой, ты можешь подождать меня здесь.
Они вдвоем чинно двинулись по дорожке (Удо от удивления остался на месте), но как только зашли за куст жимолости, на цыпочках пробрались по газону к другой садовой скамье. Причем графиня шла впереди, приложив палец к губам, а король следовал за ней с необыкновенной осторожностью, которую даже разведчик Генри Малонос счел бы чрезмерной.
Когда они наконец уселись, король сказал:
– Этот молодой человек… он немного туго соображает, вам не кажется? То есть, я хочу сказать, он не понимает, когда…
– Он так ко мне привязан, ваше величество, – по ее лицу скользнула ласковая улыбка. – Даже минутная разлука со мной для него невыносима.
– О, Бельвейн, как это все печально… Месяц за месяцем я тружусь и сражаюсь, размышляю и строю планы, а потом… Помните, как мы все были счастливы перед войной?
Графиня вспомнила, как однажды они еще раз были все счастливы – и она, и принцесса, и Виггз – и как приезд Удо грозил разрушить их счастье. Вообще Удо, как ни посмотри, никому не принес ничего, кроме неприятностей. Но пока еще было слишком рано от него избавляться.
– А разве сейчас мы все не счастливы? – удивилась она. – Ее высочество со своим юным герцогом… а у меня есть мой милый Удо, а у вас, ваше величество.., Первый Советник и… все остальные подданные вашего величества.
Его величество глубоко вздохнул:
– Я очень одинок, Бельвейн. Когда Гиацинта выйдет замуж, у меня совсем никого не останется.
Бельвейн решила рискнуть.
– Вашему величеству следует жениться, – почти пропела она.
Он вложил в свой взгляд все невыразимое. И открыл рот, чтобы попытаться выразить хотя бы часть из этого, когда…
– Не при Удо, – выразительно прошептала графиня. Веселунг как ужаленный вскочил со скамьи и, скривившись, смотрел на принца, который приближался по газону.
– Ну и ну! – возмущенно сказал он. – Ну и местечко! Человеку даже негде… А-а, ваше высочество… Так вы осмотрели наш оружейный зал? То есть, я хотел сказать, – поправился он, поймав укоризненный взгляд графини, – осмотрели ли мы наш оружейный зал? Да, мы осмотрели. Ее светлости очень понравилось.
– Не сомневаюсь, ваше величество. – Удо обернулся к Бельвейн: – Как только мы приедем домой, дорогая, я сразу же покажу вам наш оружейный зал.
Графиня быстро взглянула на короля и, убедившись, что он на нее смотрит, очень нежно погладила принца по руке.
– Домой… – повторила она мечтательно. – Как это прекрасно!
Король передернулся, словно от внезапной боли, и быстро зашагал прочь.
– Вы посылали за мной, ваше величество? – спросил Лионель, появляясь в дверях.
Король перестал расхаживать по библиотеке.
– Да, да, – проговорил он торопливо. – Садитесь вот сюда и устраивайтесь поудобнее. Я хочу поговорить с вами насчет этого брака.
– Которого именно, ваше величество?
– Которого? Разумеется, вашего. То есть Бельвейн… или скорее… В общем – обоих.
Лионель кивнул.
– Вы хотите жениться на моей дочери. Так вот, как вам известно, по обычаю, человек, которому я отдаю в жены дочь, получает в придачу полкоролевства. Естественно, прежде чем пойти на такой шаг, я хочу быть уверенным в том, что этот человек… Ну, словом, вы понимаете…
– Что он достоин принцессы Гиацинты, – закончил за него Лионель и с улыбкой прибавил: – Хотя это, конечно, невозможно.
– И половины королевства, – подчеркнул Веселунг.
– То, что он должен доказать это на деле, также соответствует традиции.
– Приказывайте, ваше величество.
– Я в вас уверен.
Король придвинул свой стул поближе к Лионелю, уселся на него и обхватил колени руками.
– При обычных обстоятельствах, – начал он, – я предложил бы вам что-нибудь вроде дракона или тому подобное. Это бывает очень полезно, потому что мысль о предстоящем испытании часто помогает претенденту понять, пока еще не поздно, что чувства, принимаемые им за истинную любовь, на самом деле всего лишь легкое увлечение. Однако я чувствую, что в вашем случае в таком испытании нет необходимости.
Лионель с признательностью склонил голову.
– Благодарю вас, ваше величество.
– В доблести вашей я не сомневаюсь. Мне требуется доказательство мудрости. В наши дни, как мне кажется, мудрость более всех других качеств необходима правителю. Прекрасным примером, – небрежно вставил он, – может послужить недавно окончившаяся война с Бародией, ход которой решила одна-единственная идея…
– Поистине гениальная идея, ваше величество.
– Хорошо, хорошо, – остановил его польщенный Веселунг. – Так уж получилось… Но именно это я и имею в виду, когда говорю, что тонкий ум может оказаться куда более надежным оружием, чем храбрость. Чтобы завоевать руку моей дочери и полкоролевства, вам придется проявить почти сверхъестественный ум.
Он сделал паузу, в течение которой Лионель изо всех сил постарался придать выражение сверхъестественного коварства своему честному и открытому лицу.
– Вы получите и то и другое, – торжественно произнес Веселунг, – если вам удастся убедить принца Удо… вернуться в Арабию… одному!
Лионель, ожидавший самого худшего, даже задохнулся. Это было так просто, что казалось неловким принимать предложение. Для того чтобы убедить Удо сделать то, к чему он сам всей душой стремился, не требовалось ничего сверхъестественного. В какое-то мгновение он чуть было не поддался желанию так и объявить королю, но сдержался. В конце концов, если ему так хочется, пусть так и будет.
Веселунг, человек по природе простодушный, неверно расценил его колебания.
– Я понимаю, – заговорил он сочувственно и несколько виновато, – что поставил перед вами почти неразрешимую задачу и вы, естественно, обескуражены. Это неудивительно. Вы знаете его высочество гораздо лучше, чем я, но даже краткого знакомства с ним мне оказалось достаточно, чтобы убедиться, что он упорно отказывается понимать… ээ… намеки. Человек, который сумеет донести до него с должной долей такта и настойчивости, что Арабия нуждается в его немедленном присутствии – одного его, – должен обладать поистине змеиной мудростью.
Человек, обладающий змеиной мудростью, просто сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40