А чуть в стороне от свившихся в клубок украшений лежала пара бесценных серег-подвесок: победно сверкали искрящиеся изумруды, обрамленные бриллиантами. Поверх этой груды драгоценностей лежал какой-то свиток, завернутый в кусок полуистлевшего холста.
Потрясенные, Вера с Алешей долго не могли вымолвить ни слова – только присели на корточки, склонившись над ровно мерцавшим холодным огнем, отсверкивающим в их широко раскрытых глазах. Вера первой осмелилась прикоснуться к этому чуду и тронула пальцем одну из монет. Та вздрогнула, шелохнулась; Вера погрузила в прохладную груду золота свою заледеневшую руку – и монеты тотчас сдвинулись, стронулись, раскатились по краям сундука, отвечая ей звонким шелестом.
– Какой шепот звонкий… – словно в забытьи протянула она, завороженная этим невиданным зрелищем.
– Да, они шепчут, – отозвался Алеша, судорожно вздохнув, дотронулся до изумрудных подвесок, бережно положил на ладонь, с минуту разглядывал с детски-наивным изумлением, будто не верил своим глазам, а потом осторожно вдел серьги – одну за другой – в Верины уши. Щелкнули запоры замков, оттянулись книзу от непривычной тяжести мочки ушей, Вера чуть откинула голову, и дрогнули, закачались бесценные изумруды, ликуя и искрясь, – видно, радовались освобождению из долгого плена.
– Ну вот, у вас теперь есть хозяйка, – улыбнулся Алеша, – залежались, заждались, бедные!
– Ты думаешь… я могу носить это?
– Не просто можешь – ты должна, потому что это единственная вещь, которая тебя достойна!
– Мне бы стать их достойной… такая совершенная красота!
– Но твоя красота – живая! Значит, она еще совершенней…
Он, любуясь ею, зардевшейся от волнения, подался вперед и, перегнувшись над сундуком золота, коснулся губами темного завитка волос, который порхал, играя, возле праздничных изумрудов.
– Как же ты хороша! Если бы ты могла сейчас себя видеть…
– Воркуете, голубки! – раздался над ними резкий насмешливый голос.
Оба от неожиданности вздрогнули и подняли головы.
Над ними на краю ямы стоял ухмыляющийся Аркадий с пистолетом в руке.
Вера сдавленно вскрикнула и вцепилась в край сундука.
– Ах ты, мерзавец! – только и смогла она выговорить, качая головой. Серьги в ее ушах заметались и забили тревогу.
– Ну почему же?.. Почему это все должно принадлежать только вам? Это эгоистично, Верочка! Вся в папашу: он вот тоже не захотел со мной поделиться – взял и помер от волнения! Так что будь шире, надо делиться с ближним. Я ведь тебе не чужой, правда?
– Заткнись! От тебя смердит! – Алексей выпрямился и сжал кулаки. – Выследил нас – твоя удача. И не трать время: хочешь взять это – так прыгай вниз!
– Не-е-ет, детушки! Там у вас места мало. Вы не волнуйтесь, я возьму все, что мне надо, только сначала полезайте сюда, наверх. Так оно вернее будет. Ну! Кому сказано? – Он навел на Веру ствол пистолета. – Давай ты первая.
Алексей наклонился к Вере и выдохнул на ухо: «Отвлеки его!» А сам, делая вид, что готов выбираться из ямы, начал двигаться по периметру, подбираясь к Аркадию.
Вера выпрямилась и, с ненавистью глядя в лицо человека, который так подло предал ее, подумала: «Нет, ты за все заплатишь!» А вслух крикнула:
– Дай мне руку! Мне так не выбраться.
Аркадий присел у края глубокой дыры и протянул ей руку. Но ладонь его перехватила не Вера – подоспевший Алеша, как клещами, обхватил запястье Аркадия и одним рывком сдернул его вниз – в яму. Тот упал прямо на раскрытый сундук, по щиколотку утонув в золоте. От такой тяжести сундук сразу резко осел в землю и накренился, смещаясь от центра к краю ямы. Падая, Аркадий потерял равновесие и не сразу смог выпрямиться – он увяз в золоте, качаясь на полусогнутых ногах и размахивая пистолетом. Воспользовавшись моментом, Алеша выбил из его руки пистолет и всем своим весом упал на Аркадия, вцепившись в него мертвой хваткой.
Вдруг сундук вздрогнул, зашатался и стал резко крениться набок, опрокидываясь под тяжестью двух сцепившихся тел. Алеша, задыхаясь, крикнул Вере: «Быстро наверх!», стараясь удержать Аркадия, притиснутого к сундуку. Однако тот изловчился и, привстав на колени, ударом в челюсть повалил Алешу и сдавил ему горло. Теперь он был в более выгодном положении, потеряв, однако, Веру из поля зрения.
Недолго думая, она прыгнула к нему на спину, использовав ее как ступеньку, и выкарабкалась наверх. Теперь в яме осталось двое – они боролись, топчась на пятачке – на сундуке с золотом, увязнув в нем уже чуть ли не по колено. Сундук под ними ходил ходуном, как живой, а земля хлюпала, булькала вкруг него и как бы с издевкой подначивала сражающихся…
Вера с ужасом глядела на этот гибельный танец, она видела: там, внизу, уже нет тверди, там – зыбучая бездна, жадно раскрывшая свою пасть. Твердя себе: «Думай! Думай!» – она пыталась понять, как помочь Алеше, но рассудок пасовал перед разверстым жерлом, готовым поглотить его, завязшего – в прямом смысле слова – в несметном богатстве!
Дальнейшее произошло в считанные минуты… Аркадий выпростал ногу из золотого плена – видно, хотелось встать поудобнее, расставить ноги пошире. Он не глядел вниз, не видел, во что превращалась предательская земля, и ступил в нее, надеясь найти опору, но опоры не было… Взмахнув руками, ударившись спиной о борт ямы-ловушки, он соскользнул в бездонную жижу.
Мгновенно погрузившись по пояс, он закричал – визгливо, истошно – и вцепился в край качающегося, как на волнах, сундука.
– Помо-ги-и-и-те! Сделайте что ни-и-и… – Крик его оборвался – на глазах окаменевших «зрителей» Аркадий провалился в бездну под дьявольски торжествующие звуки бурлящей земли…
Потрясенные этим чудовищным зрелищем, Вера и Алексей все еще вглядывались в трясину, где исчез Аркадий… когда сундук, толкаемый кипучей подземной силой, вдруг приподнялся – словно вздохнул, словно прощался, – и начал медленно погружаться в бездонную зыбь. Вот она перехлестнула через край, потекла по россыпи золотых, перекрыла нитки мертвого жемчуга, перепутавшегося с сапфирами, стала подниматься вверх по Алешиным сапогам… Но он успел нагнуться и схватить свиток, лежащий поверх драгоценностей. Размахнулся и кинул его наверх – Вере.
Она побелела как смерть, крик в горле захлебнулся от ужаса. Машинально, не понимая, что делает, Вера царапала ногтями землю у края ямы.
– Любимая моя! – Алексей глядел на нее, погружаясь в колеблющуюся пучину, и взгляд его был спокоен и светел. – Прости за все! Но это, верно, к лучшему… Я не смог бы жить рядом с тобой, но без тебя. Прощай!
При этих словах ее оцепенение прошло, из глаз хлынули слезы, и, рыдая, Вера смотрела, как медленно, неотвратимо он погружается в бездну… Внезапно в безотчетном порыве она сорвала с себя золотую рыбку и швырнула ее вниз, в эту предательскую могилу, к его ногам… Хлюпнув, рыбка ушла под землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Потрясенные, Вера с Алешей долго не могли вымолвить ни слова – только присели на корточки, склонившись над ровно мерцавшим холодным огнем, отсверкивающим в их широко раскрытых глазах. Вера первой осмелилась прикоснуться к этому чуду и тронула пальцем одну из монет. Та вздрогнула, шелохнулась; Вера погрузила в прохладную груду золота свою заледеневшую руку – и монеты тотчас сдвинулись, стронулись, раскатились по краям сундука, отвечая ей звонким шелестом.
– Какой шепот звонкий… – словно в забытьи протянула она, завороженная этим невиданным зрелищем.
– Да, они шепчут, – отозвался Алеша, судорожно вздохнув, дотронулся до изумрудных подвесок, бережно положил на ладонь, с минуту разглядывал с детски-наивным изумлением, будто не верил своим глазам, а потом осторожно вдел серьги – одну за другой – в Верины уши. Щелкнули запоры замков, оттянулись книзу от непривычной тяжести мочки ушей, Вера чуть откинула голову, и дрогнули, закачались бесценные изумруды, ликуя и искрясь, – видно, радовались освобождению из долгого плена.
– Ну вот, у вас теперь есть хозяйка, – улыбнулся Алеша, – залежались, заждались, бедные!
– Ты думаешь… я могу носить это?
– Не просто можешь – ты должна, потому что это единственная вещь, которая тебя достойна!
– Мне бы стать их достойной… такая совершенная красота!
– Но твоя красота – живая! Значит, она еще совершенней…
Он, любуясь ею, зардевшейся от волнения, подался вперед и, перегнувшись над сундуком золота, коснулся губами темного завитка волос, который порхал, играя, возле праздничных изумрудов.
– Как же ты хороша! Если бы ты могла сейчас себя видеть…
– Воркуете, голубки! – раздался над ними резкий насмешливый голос.
Оба от неожиданности вздрогнули и подняли головы.
Над ними на краю ямы стоял ухмыляющийся Аркадий с пистолетом в руке.
Вера сдавленно вскрикнула и вцепилась в край сундука.
– Ах ты, мерзавец! – только и смогла она выговорить, качая головой. Серьги в ее ушах заметались и забили тревогу.
– Ну почему же?.. Почему это все должно принадлежать только вам? Это эгоистично, Верочка! Вся в папашу: он вот тоже не захотел со мной поделиться – взял и помер от волнения! Так что будь шире, надо делиться с ближним. Я ведь тебе не чужой, правда?
– Заткнись! От тебя смердит! – Алексей выпрямился и сжал кулаки. – Выследил нас – твоя удача. И не трать время: хочешь взять это – так прыгай вниз!
– Не-е-ет, детушки! Там у вас места мало. Вы не волнуйтесь, я возьму все, что мне надо, только сначала полезайте сюда, наверх. Так оно вернее будет. Ну! Кому сказано? – Он навел на Веру ствол пистолета. – Давай ты первая.
Алексей наклонился к Вере и выдохнул на ухо: «Отвлеки его!» А сам, делая вид, что готов выбираться из ямы, начал двигаться по периметру, подбираясь к Аркадию.
Вера выпрямилась и, с ненавистью глядя в лицо человека, который так подло предал ее, подумала: «Нет, ты за все заплатишь!» А вслух крикнула:
– Дай мне руку! Мне так не выбраться.
Аркадий присел у края глубокой дыры и протянул ей руку. Но ладонь его перехватила не Вера – подоспевший Алеша, как клещами, обхватил запястье Аркадия и одним рывком сдернул его вниз – в яму. Тот упал прямо на раскрытый сундук, по щиколотку утонув в золоте. От такой тяжести сундук сразу резко осел в землю и накренился, смещаясь от центра к краю ямы. Падая, Аркадий потерял равновесие и не сразу смог выпрямиться – он увяз в золоте, качаясь на полусогнутых ногах и размахивая пистолетом. Воспользовавшись моментом, Алеша выбил из его руки пистолет и всем своим весом упал на Аркадия, вцепившись в него мертвой хваткой.
Вдруг сундук вздрогнул, зашатался и стал резко крениться набок, опрокидываясь под тяжестью двух сцепившихся тел. Алеша, задыхаясь, крикнул Вере: «Быстро наверх!», стараясь удержать Аркадия, притиснутого к сундуку. Однако тот изловчился и, привстав на колени, ударом в челюсть повалил Алешу и сдавил ему горло. Теперь он был в более выгодном положении, потеряв, однако, Веру из поля зрения.
Недолго думая, она прыгнула к нему на спину, использовав ее как ступеньку, и выкарабкалась наверх. Теперь в яме осталось двое – они боролись, топчась на пятачке – на сундуке с золотом, увязнув в нем уже чуть ли не по колено. Сундук под ними ходил ходуном, как живой, а земля хлюпала, булькала вкруг него и как бы с издевкой подначивала сражающихся…
Вера с ужасом глядела на этот гибельный танец, она видела: там, внизу, уже нет тверди, там – зыбучая бездна, жадно раскрывшая свою пасть. Твердя себе: «Думай! Думай!» – она пыталась понять, как помочь Алеше, но рассудок пасовал перед разверстым жерлом, готовым поглотить его, завязшего – в прямом смысле слова – в несметном богатстве!
Дальнейшее произошло в считанные минуты… Аркадий выпростал ногу из золотого плена – видно, хотелось встать поудобнее, расставить ноги пошире. Он не глядел вниз, не видел, во что превращалась предательская земля, и ступил в нее, надеясь найти опору, но опоры не было… Взмахнув руками, ударившись спиной о борт ямы-ловушки, он соскользнул в бездонную жижу.
Мгновенно погрузившись по пояс, он закричал – визгливо, истошно – и вцепился в край качающегося, как на волнах, сундука.
– Помо-ги-и-и-те! Сделайте что ни-и-и… – Крик его оборвался – на глазах окаменевших «зрителей» Аркадий провалился в бездну под дьявольски торжествующие звуки бурлящей земли…
Потрясенные этим чудовищным зрелищем, Вера и Алексей все еще вглядывались в трясину, где исчез Аркадий… когда сундук, толкаемый кипучей подземной силой, вдруг приподнялся – словно вздохнул, словно прощался, – и начал медленно погружаться в бездонную зыбь. Вот она перехлестнула через край, потекла по россыпи золотых, перекрыла нитки мертвого жемчуга, перепутавшегося с сапфирами, стала подниматься вверх по Алешиным сапогам… Но он успел нагнуться и схватить свиток, лежащий поверх драгоценностей. Размахнулся и кинул его наверх – Вере.
Она побелела как смерть, крик в горле захлебнулся от ужаса. Машинально, не понимая, что делает, Вера царапала ногтями землю у края ямы.
– Любимая моя! – Алексей глядел на нее, погружаясь в колеблющуюся пучину, и взгляд его был спокоен и светел. – Прости за все! Но это, верно, к лучшему… Я не смог бы жить рядом с тобой, но без тебя. Прощай!
При этих словах ее оцепенение прошло, из глаз хлынули слезы, и, рыдая, Вера смотрела, как медленно, неотвратимо он погружается в бездну… Внезапно в безотчетном порыве она сорвала с себя золотую рыбку и швырнула ее вниз, в эту предательскую могилу, к его ногам… Хлюпнув, рыбка ушла под землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49