Он как раз собирался сделать глоток.
– Ага. Значит, крикет оставим.
– Кажется, милорд, вы уверяли, что в этом озере водится рыба?
– Безусловно. Наберитесь терпения и перестаньте жаловаться. Ведь это вы хотели, чтобы я нашел занятие поспокойнее, разве не помните? И вы опять назвали меня милордом.
– Сидеть часами в лодке, боясь произнести слово, чтобы не вспугнуть рыбу, – какое еще от меня требуется терпение, сэр… я хочу сказать, Ник.
– Нет, Сара. Вы должны держать хлыст вот так.
– Но это же неудобно.
– Если вы не последуете моему совету, то вместо лошади ударите меня.
– Но право, Николас, как я могу ударить вас, когда вы стоите сзади?
– Не называйте меня Николас.
– Но ваша матушка вас так называет.
– Только когда хочет меня позлить.
– Ох, ну хорошо, Ник.
– Вот так-то лучше. Скажите, моя любовь, вы когда-нибудь пробовали управлять фаэтоном?
– Не думаю, сэр, что это лучший способ управлять фаэтоном.
– Возможно, и нет, но так по крайней мере мы не рискуем оказаться в канаве.
– Но что подумают люди? Вы же едете, обхватив меня руками!
– Они подумают, что мы счастливая пара.
– О, а вы счастливы, Ник?
– Да, малышка. Ну вот, теперь замечательно. Думаю, мы можем попробовать еще что-нибудь в этом духе.
– Что? Но я же ничего не делала.
– Терпение, моя любовь, терпение.
– Терпение?
– Доверьтесь мне. За последние несколько дней я стал настоящим экспертом в этом вопросе.
– Ник, о чем вы говорите?
– Позже.
Но беда заключалась в том, размышлял Ник на следующий день, что его собственное терпение иссякло.
Он сидел в углу кареты и наблюдал, как Сара устраивается, старательно расправляя золотистую мантилью и прикрывая юбками лодыжки. Золотистая шляпка, отделанная черным пером, немного съехала, и ему безумно хотелось снять ее и поправить выбившиеся локоны.
Пока он ухитрялся держать себя в руках. Долгие ночные прогулки и ранние купания в холодном озере помогали одолеть бушевавшее в нем страстное желание, но справляться с собой становилось все труднее. Еще одна неделя – и он, наверное, просто сойдет с ума.
Нет, надо держаться, ведь он уже добился того, что Сара не отскакивает при его прикосновении. Следующая ступень – приучить ее к мысли об отношениях более близких, чем дружба. Медленно, осторожно и нежно разбудить чувственность, чтобы она смогла отдаться ему целиком. Он добьется этого во что бы то ни стало. Он так страстно желал ее, что даже не допускал мысли о неудаче.
– Знаете, Ник, – Сара прекратила возиться с юбками и серьезно поглядела на него, – когда вы сказали «позже», я думала, мне снова предстоит обучаться какой-нибудь экстравагантности, ну, например, кнутом сгонять муху с уха коренного, а вместо этого мы спокойно едем себе в закрытой карете. – Но…
– Это не ответ. Почему мы не могли поехать к дяде Джасперу верхом?
– Я уже говорил вам, Сара, что из вас получилась очаровательная графиня? Своенравная и капризная, конечно, но очаровательная.
– Капризная! Я была бы вам признательна, милорд, если бы вы не перебивали меня. Это раздражает.
Рейвенсден усмехнулся, поймав себя на мысли, что больше не злится, когда она называет его «милорд», особенно таким саркастическим тоном.
– Простите, моя прелесть, но мне пришла в голову одна довольно забавная мысль.
Сара насторожилась, углядев дьявольский блеск, появившийся в глазах мужа и заметный даже в полумраке кареты. Забавная мысль? Что бы это могло значить?
Ухмылка медленно превратилась в загадочную ленивую улыбку.
– Я пытаюсь решить, стоит поцеловать вас или нет. И если да, то помешает ли этому ваша прелестная шляпка.
Сара почувствовала, что у нее открылся рот.
– Вы пытались решить… – продолжать она не могла.
– Именно. – Рейвенсден наклонился и взял ее за руку. Она была так ошеломлена, что позволила ему это, не запротестовав даже, когда он просунул пальцы в перчатку и начал тихонько гладить ее ладонь. – Знаете, ведь ничего предосудительного нет в том, чтобы поцеловать собственную жену. По-дружески, конечно.
– Ко… конечно, – еле вымолвила она. Было удивительно, что легкое прикосновение его пальцев к ладони настолько лишило ее возможности соображать. Ей бы следовало хоть немного испугаться при мысли, что Ник хочет ее поцеловать. Но совсем не от испуга бешено забилось в горле сердце. – Ну… хорошо… если вам этого хочется… я хотела сказать, моя шляпка вполне надежно прикреплена, Ник.
– В таком случае… – пробормотал он и, нагнувшись ближе, дотронулся до нее губами. Поцелуй был таким легким, что она едва ощутила прикосновение его губ.
У нее вырвался слабый вздох разочарования, прежде чем она поняла, что он не собирается на этом заканчивать. Трепеща и совершенно не понимая, что с ней происходит, Сара застыла в ожидании.
– Закрой глаза, – хрипло приказал он. Она повиновалась. На какую-то секунду ее вновь охватило ощущение своей полной беззащитности, но потом она почувствовала губы Ника, и блаженное тепло разлилось по всему телу. Казалось, все ее существо сосредоточилось в губах и ладони, которую он нежно поглаживал.
Он снова отодвинулся, и, приоткрыв затуманенные глаза, Сара увидела, что он наблюдает за ней.
– Это было… очень по-дружески, – прошептала она каким-то не своим голосом.
– Тебе понравилось?
– Да… я…
– Звучит как-то не очень уверенно.
– Наверно, я просто не привыкла к такому выражению дружбы, милорд.
– О нет, – прорычал он. – На этот раз, прекрасная Сара, тебе не удастся спрятаться за холодным словечком «милорд». – И, глядя ей прямо в глаза, добавил: – Думаю, мне надо поцеловать тебя еще раз, чтобы ты смогла разобраться.
Завороженная его взглядом, Сара слабо, но согласно кивнула.
– Это должно помочь, – ухитрилась прошептать она перед началом нового поцелуя.
На этот раз его губы были слегка приоткрыты. Она немедленно ощутила разницу и была потрясена неожиданно возникшим страстным желанием приоткрыть в ответ свои. Стыдливость и желание яростно боролись в ней, заставляя дрожать все тело. Воля покинула ее, она перестала думать и вся подчинилась такому сладкому, такому новому для себя ощущению. Поцелуи становились все нежнее, жарче, и, наконец, кончик его языка слегка раздвинул ее трепещущие губы, вызвав в ней такую бурю эмоций, что казалось, она сейчас потеряет сознание.
И тут муж неожиданно отпустил ее и, пробормотав:
– Кажется, мы приехали, – потянулся к дверке.
До Сары с трудом дошел смысл его слов. Несколько секунд она бессмысленно смотрела на двери замка, пытаясь собраться с мыслями, и наконец отчаянно прошептала:
– О Господи, как я надеюсь, что дядя не захочет играть в шахматы!
Но дядя, конечно же, захотел, однако, к ее облегчению, согласился играть с Рейвенсденом. Может, это и к лучшему, думала она, устроившись около пылающего камина и наблюдая за ними, потому что, когда она попыталась вникнуть в игру, дядя посмотрел на нее как-то странно, как будто видел впервые в жизни, а муж так беззастенчиво ухмыльнулся, что стало совершенно очевидно – она не в состоянии ничего толком осмыслить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
– Ага. Значит, крикет оставим.
– Кажется, милорд, вы уверяли, что в этом озере водится рыба?
– Безусловно. Наберитесь терпения и перестаньте жаловаться. Ведь это вы хотели, чтобы я нашел занятие поспокойнее, разве не помните? И вы опять назвали меня милордом.
– Сидеть часами в лодке, боясь произнести слово, чтобы не вспугнуть рыбу, – какое еще от меня требуется терпение, сэр… я хочу сказать, Ник.
– Нет, Сара. Вы должны держать хлыст вот так.
– Но это же неудобно.
– Если вы не последуете моему совету, то вместо лошади ударите меня.
– Но право, Николас, как я могу ударить вас, когда вы стоите сзади?
– Не называйте меня Николас.
– Но ваша матушка вас так называет.
– Только когда хочет меня позлить.
– Ох, ну хорошо, Ник.
– Вот так-то лучше. Скажите, моя любовь, вы когда-нибудь пробовали управлять фаэтоном?
– Не думаю, сэр, что это лучший способ управлять фаэтоном.
– Возможно, и нет, но так по крайней мере мы не рискуем оказаться в канаве.
– Но что подумают люди? Вы же едете, обхватив меня руками!
– Они подумают, что мы счастливая пара.
– О, а вы счастливы, Ник?
– Да, малышка. Ну вот, теперь замечательно. Думаю, мы можем попробовать еще что-нибудь в этом духе.
– Что? Но я же ничего не делала.
– Терпение, моя любовь, терпение.
– Терпение?
– Доверьтесь мне. За последние несколько дней я стал настоящим экспертом в этом вопросе.
– Ник, о чем вы говорите?
– Позже.
Но беда заключалась в том, размышлял Ник на следующий день, что его собственное терпение иссякло.
Он сидел в углу кареты и наблюдал, как Сара устраивается, старательно расправляя золотистую мантилью и прикрывая юбками лодыжки. Золотистая шляпка, отделанная черным пером, немного съехала, и ему безумно хотелось снять ее и поправить выбившиеся локоны.
Пока он ухитрялся держать себя в руках. Долгие ночные прогулки и ранние купания в холодном озере помогали одолеть бушевавшее в нем страстное желание, но справляться с собой становилось все труднее. Еще одна неделя – и он, наверное, просто сойдет с ума.
Нет, надо держаться, ведь он уже добился того, что Сара не отскакивает при его прикосновении. Следующая ступень – приучить ее к мысли об отношениях более близких, чем дружба. Медленно, осторожно и нежно разбудить чувственность, чтобы она смогла отдаться ему целиком. Он добьется этого во что бы то ни стало. Он так страстно желал ее, что даже не допускал мысли о неудаче.
– Знаете, Ник, – Сара прекратила возиться с юбками и серьезно поглядела на него, – когда вы сказали «позже», я думала, мне снова предстоит обучаться какой-нибудь экстравагантности, ну, например, кнутом сгонять муху с уха коренного, а вместо этого мы спокойно едем себе в закрытой карете. – Но…
– Это не ответ. Почему мы не могли поехать к дяде Джасперу верхом?
– Я уже говорил вам, Сара, что из вас получилась очаровательная графиня? Своенравная и капризная, конечно, но очаровательная.
– Капризная! Я была бы вам признательна, милорд, если бы вы не перебивали меня. Это раздражает.
Рейвенсден усмехнулся, поймав себя на мысли, что больше не злится, когда она называет его «милорд», особенно таким саркастическим тоном.
– Простите, моя прелесть, но мне пришла в голову одна довольно забавная мысль.
Сара насторожилась, углядев дьявольский блеск, появившийся в глазах мужа и заметный даже в полумраке кареты. Забавная мысль? Что бы это могло значить?
Ухмылка медленно превратилась в загадочную ленивую улыбку.
– Я пытаюсь решить, стоит поцеловать вас или нет. И если да, то помешает ли этому ваша прелестная шляпка.
Сара почувствовала, что у нее открылся рот.
– Вы пытались решить… – продолжать она не могла.
– Именно. – Рейвенсден наклонился и взял ее за руку. Она была так ошеломлена, что позволила ему это, не запротестовав даже, когда он просунул пальцы в перчатку и начал тихонько гладить ее ладонь. – Знаете, ведь ничего предосудительного нет в том, чтобы поцеловать собственную жену. По-дружески, конечно.
– Ко… конечно, – еле вымолвила она. Было удивительно, что легкое прикосновение его пальцев к ладони настолько лишило ее возможности соображать. Ей бы следовало хоть немного испугаться при мысли, что Ник хочет ее поцеловать. Но совсем не от испуга бешено забилось в горле сердце. – Ну… хорошо… если вам этого хочется… я хотела сказать, моя шляпка вполне надежно прикреплена, Ник.
– В таком случае… – пробормотал он и, нагнувшись ближе, дотронулся до нее губами. Поцелуй был таким легким, что она едва ощутила прикосновение его губ.
У нее вырвался слабый вздох разочарования, прежде чем она поняла, что он не собирается на этом заканчивать. Трепеща и совершенно не понимая, что с ней происходит, Сара застыла в ожидании.
– Закрой глаза, – хрипло приказал он. Она повиновалась. На какую-то секунду ее вновь охватило ощущение своей полной беззащитности, но потом она почувствовала губы Ника, и блаженное тепло разлилось по всему телу. Казалось, все ее существо сосредоточилось в губах и ладони, которую он нежно поглаживал.
Он снова отодвинулся, и, приоткрыв затуманенные глаза, Сара увидела, что он наблюдает за ней.
– Это было… очень по-дружески, – прошептала она каким-то не своим голосом.
– Тебе понравилось?
– Да… я…
– Звучит как-то не очень уверенно.
– Наверно, я просто не привыкла к такому выражению дружбы, милорд.
– О нет, – прорычал он. – На этот раз, прекрасная Сара, тебе не удастся спрятаться за холодным словечком «милорд». – И, глядя ей прямо в глаза, добавил: – Думаю, мне надо поцеловать тебя еще раз, чтобы ты смогла разобраться.
Завороженная его взглядом, Сара слабо, но согласно кивнула.
– Это должно помочь, – ухитрилась прошептать она перед началом нового поцелуя.
На этот раз его губы были слегка приоткрыты. Она немедленно ощутила разницу и была потрясена неожиданно возникшим страстным желанием приоткрыть в ответ свои. Стыдливость и желание яростно боролись в ней, заставляя дрожать все тело. Воля покинула ее, она перестала думать и вся подчинилась такому сладкому, такому новому для себя ощущению. Поцелуи становились все нежнее, жарче, и, наконец, кончик его языка слегка раздвинул ее трепещущие губы, вызвав в ней такую бурю эмоций, что казалось, она сейчас потеряет сознание.
И тут муж неожиданно отпустил ее и, пробормотав:
– Кажется, мы приехали, – потянулся к дверке.
До Сары с трудом дошел смысл его слов. Несколько секунд она бессмысленно смотрела на двери замка, пытаясь собраться с мыслями, и наконец отчаянно прошептала:
– О Господи, как я надеюсь, что дядя не захочет играть в шахматы!
Но дядя, конечно же, захотел, однако, к ее облегчению, согласился играть с Рейвенсденом. Может, это и к лучшему, думала она, устроившись около пылающего камина и наблюдая за ними, потому что, когда она попыталась вникнуть в игру, дядя посмотрел на нее как-то странно, как будто видел впервые в жизни, а муж так беззастенчиво ухмыльнулся, что стало совершенно очевидно – она не в состоянии ничего толком осмыслить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57