– Она замолчала, потом сказала: – Мне самой странно теперь, но я была уверена в смерти на Земле. И готовилась спуститься с вашего корабля прямо на костер. Меня пугала такая смерть.
– Почему на костер?
– У нас такая казнь. И я читала, что на Земле тоже была такая. Потом я поняла, что даже Рииагейа ошибся; вы лучше нас, ваша жизнь светла и прекрасна, что я должна закончить начатое Рийагейей, что он освободил бы меня от данного слова, если бы знал. – Взгляд Гианэи остановился на часах, стоявших в углу комнаты. Муратов навсегда запомнил, что они показывали ровно десять. – Поздно, пора кончать нашу беседу, – Гианэя протянула руку и взяла свой бокал. Муратов не шевельнулся. – Я пью, Виктор, за вашу родину, за ее счастливую жизнь. Одно время я думала, что она станет и моей третьей родиной.
– А разве это не так?
– Нет. Между мною и вами легла пропасть. Может быть, я рассуждаю неверно и вы правы. Но я ничего не могу поделать с собой. Я боролась, Виктор, иначе я позвала бы вас раньше. Простите меня.
Тревога и смутное подозрение превратились в уверенность. Муратов отчетливо понял, что должно сейчас произойти, что означает золотое платье Гианэи.
Он вскочил, опрокидывая кресло.
– Остановитесь!
Его рука, протянувшаяся, чтобы схватить руку Гианэи, опоздала на долю секунды.
Гианэя проглотила содержимое бокала.
Эпилог
На веранде, увитой зеленью, за небольшим столиком сидели два человека.
Одним из них был Виктор Муратов.
Другой, гораздо выше его ростом, с сильным зеленым оттенком кожи, с очень узкими, точно прищуренными, глазами, явно был соотечественником Гианэи. Иногда его глаза раскрывались. Они были огромны, темны и глубоки.
Разговор шел на языке Гианэи. Муратов уже совершенно свободно владел им.
– Жаль, что мы опоздали, – говорил человек с узкими глазами. – На кораблях нашей конструкции путь был бы во много раз короче. Конечно, в смысле времени, а не расстояния.
– Экспедицию уже не вернешь, – сказал Муратов. – Но вы сами говорили, Вийайа, что можно перегнать ее и оказаться на планете раньше. Можно себе представить, как удивятся наши товарищи.
Он улыбнулся, позволив себе эту шутку. Чувство неловкости не покидало его.
Странные глаза Вийайи остановились на его лице.
– Почему вы стесняетесь меня? – спросил он. – И не только вы. И почему не хотите обращаться ко мне на «ты»? У нас давно уже нет другого обращения. Все люди – братья.
– Нас приучила к этому Гианэя, – ответил Муратов. – До вашего прилета мы не знали местоимения «ты» на вашем языке.
– Но теперь вы это знаете.
Муратов смущенно молчал. Он мог бы многое сказать своему собеседнику, но понимал, что для Вийайи его объяснение покажется бессмысленным.
Посещение Вийайи было неожиданным для Муратова. Он знал, что все, прилетевшие на удивительном корабле, испытывают к нему особую симпатию, и понимал, отчего она возникла. Это было все то же сходство Муратова с ними, то, что притягивало к нему Гианэю. Приди к нему кто-нибудь другой, Муратов бы не смутился, но Вийайа…
Гости были уже больше месяца на Земле. Давно уже выяснились причины их прилета, стали известны имена и биографии космонавтов, история их родины. Люди Земли знали не только то, где находится планета, но и как она выглядит. Космонавты привезли с собой все, чтобы как можно полнее и подробнее рассказать о себе.
И люди знали, что Вийайа, даже на той планете, далеко опередившей Землю в науке и технике, считался величайшим ученым. С земной точки зрения, он был гением в самом полном значении этого слова.
Он был еще далеко не стар, даже скорее молод.
Муратову было сейчас около сорока лет. Это составляло почти половину средней продолжительности жизни. Вийайе, по земному счету, – немного больше ста. Но для людей, живших в среднем пятьсот лет, это составляло всего пятую часть.
Если ученые Земли за свою жизнь успевали накопить большие знания, то можно было себе представить, сколько успевали узнать соотечественники Вийайи.
И даже среди них Вийайа выделялся. Не удивительно, что, сознавая разделяющую их пропасть, Муратов чувствовал смущение в обществе такого человека.
Но Вийайа не понимал его состояния.
– Я пришел провести с тобой вечер, – сказал он, сам переходя на «ты» и, очевидно, ожидал того же от Муратова. – Неужели ты хочешь, чтобы я пожалел об этом?
– Пусть будет по-твоему, – ответил Муратов.
– Наконец-то! Мы все полюбили тебя, Виктор. Ты удивительно похож на нас. И мне приятно находиться в твоем обществе. Обращайся ко мне, как к другу.
Но согласиться – это еще не значит сразу перейти к делу. Муратов мучительно искал какой-нибудь естественный вопрос, но ничего не приходило в голову.
Вийайа заговорил сам.
– Странно получилось, – сказал он. – С двух планет люди спешили на помощь Лиа, Земле, я хотел сказать. И не знали, что никакая помощь вам не нужна. Вся эта история странна и, конечно, неповторима.
Муратов обрадовался теме разговора. Здесь он многое мог спросить у Вийайи.
– Нас очень удивляет, – сказал он, что сообщники Лийагейи не сразу пустили в ход излучение. Зачем им понадобилось оставлять спутники возле Земли, строить лунную базу и только при вторичном прилете осуществлять свой план?
– Об этом меня уже спрашивали, – ответил Вийайа. – Это объясняется несколькими причинами – техническими и психологическими. Они искали планету для колонизации. Но не знали, удастся ли такую найти. И, улетая на поиски, не согласовали своих действий с теми, кто остался. В вашем эксплуататорском обществе властвовал индивидуализм. Коллективные действия были по самой своей сущности чужды господствующим классам. Это во многом способствовало их гибели. – («Когда он успел узнать все это», – подумал Муратов.) – У нас, как это ни странно покажется тебе, коллективизм был свойственен касте господ. Они привыкли согласовывать свои действия между собой. Это, в совокупности с другими причинами, затрудняло у нас освобождение. Решив применить к человечеству Земли излучение, как вы это удачно назвали, они должны были вернуться и получить согласие остальных. Это первая причина. Вторая – чисто техническая. Убегая с нашей планеты, они захватили с собой все имевшиеся в то время космические корабли. На одном из них находились те две ракеты, которые вы нашли и уничтожили. Других у них не было, и сделать их на промежуточной планете, где не существовало никаких заводов, было невозможно. – («Гианэя сказала правду», – подумал Муратов.) – Эти ракеты предназначались для других целей. И, естественно, на них не было никаких излучателей. И на корабле их также не было. Тогда они смонтировали эти излучатели на Луне, где сперва опустились. Но не было вещества, являвшегося основой излучения. Нужно было вернуться за ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
– Почему на костер?
– У нас такая казнь. И я читала, что на Земле тоже была такая. Потом я поняла, что даже Рииагейа ошибся; вы лучше нас, ваша жизнь светла и прекрасна, что я должна закончить начатое Рийагейей, что он освободил бы меня от данного слова, если бы знал. – Взгляд Гианэи остановился на часах, стоявших в углу комнаты. Муратов навсегда запомнил, что они показывали ровно десять. – Поздно, пора кончать нашу беседу, – Гианэя протянула руку и взяла свой бокал. Муратов не шевельнулся. – Я пью, Виктор, за вашу родину, за ее счастливую жизнь. Одно время я думала, что она станет и моей третьей родиной.
– А разве это не так?
– Нет. Между мною и вами легла пропасть. Может быть, я рассуждаю неверно и вы правы. Но я ничего не могу поделать с собой. Я боролась, Виктор, иначе я позвала бы вас раньше. Простите меня.
Тревога и смутное подозрение превратились в уверенность. Муратов отчетливо понял, что должно сейчас произойти, что означает золотое платье Гианэи.
Он вскочил, опрокидывая кресло.
– Остановитесь!
Его рука, протянувшаяся, чтобы схватить руку Гианэи, опоздала на долю секунды.
Гианэя проглотила содержимое бокала.
Эпилог
На веранде, увитой зеленью, за небольшим столиком сидели два человека.
Одним из них был Виктор Муратов.
Другой, гораздо выше его ростом, с сильным зеленым оттенком кожи, с очень узкими, точно прищуренными, глазами, явно был соотечественником Гианэи. Иногда его глаза раскрывались. Они были огромны, темны и глубоки.
Разговор шел на языке Гианэи. Муратов уже совершенно свободно владел им.
– Жаль, что мы опоздали, – говорил человек с узкими глазами. – На кораблях нашей конструкции путь был бы во много раз короче. Конечно, в смысле времени, а не расстояния.
– Экспедицию уже не вернешь, – сказал Муратов. – Но вы сами говорили, Вийайа, что можно перегнать ее и оказаться на планете раньше. Можно себе представить, как удивятся наши товарищи.
Он улыбнулся, позволив себе эту шутку. Чувство неловкости не покидало его.
Странные глаза Вийайи остановились на его лице.
– Почему вы стесняетесь меня? – спросил он. – И не только вы. И почему не хотите обращаться ко мне на «ты»? У нас давно уже нет другого обращения. Все люди – братья.
– Нас приучила к этому Гианэя, – ответил Муратов. – До вашего прилета мы не знали местоимения «ты» на вашем языке.
– Но теперь вы это знаете.
Муратов смущенно молчал. Он мог бы многое сказать своему собеседнику, но понимал, что для Вийайи его объяснение покажется бессмысленным.
Посещение Вийайи было неожиданным для Муратова. Он знал, что все, прилетевшие на удивительном корабле, испытывают к нему особую симпатию, и понимал, отчего она возникла. Это было все то же сходство Муратова с ними, то, что притягивало к нему Гианэю. Приди к нему кто-нибудь другой, Муратов бы не смутился, но Вийайа…
Гости были уже больше месяца на Земле. Давно уже выяснились причины их прилета, стали известны имена и биографии космонавтов, история их родины. Люди Земли знали не только то, где находится планета, но и как она выглядит. Космонавты привезли с собой все, чтобы как можно полнее и подробнее рассказать о себе.
И люди знали, что Вийайа, даже на той планете, далеко опередившей Землю в науке и технике, считался величайшим ученым. С земной точки зрения, он был гением в самом полном значении этого слова.
Он был еще далеко не стар, даже скорее молод.
Муратову было сейчас около сорока лет. Это составляло почти половину средней продолжительности жизни. Вийайе, по земному счету, – немного больше ста. Но для людей, живших в среднем пятьсот лет, это составляло всего пятую часть.
Если ученые Земли за свою жизнь успевали накопить большие знания, то можно было себе представить, сколько успевали узнать соотечественники Вийайи.
И даже среди них Вийайа выделялся. Не удивительно, что, сознавая разделяющую их пропасть, Муратов чувствовал смущение в обществе такого человека.
Но Вийайа не понимал его состояния.
– Я пришел провести с тобой вечер, – сказал он, сам переходя на «ты» и, очевидно, ожидал того же от Муратова. – Неужели ты хочешь, чтобы я пожалел об этом?
– Пусть будет по-твоему, – ответил Муратов.
– Наконец-то! Мы все полюбили тебя, Виктор. Ты удивительно похож на нас. И мне приятно находиться в твоем обществе. Обращайся ко мне, как к другу.
Но согласиться – это еще не значит сразу перейти к делу. Муратов мучительно искал какой-нибудь естественный вопрос, но ничего не приходило в голову.
Вийайа заговорил сам.
– Странно получилось, – сказал он. – С двух планет люди спешили на помощь Лиа, Земле, я хотел сказать. И не знали, что никакая помощь вам не нужна. Вся эта история странна и, конечно, неповторима.
Муратов обрадовался теме разговора. Здесь он многое мог спросить у Вийайи.
– Нас очень удивляет, – сказал он, что сообщники Лийагейи не сразу пустили в ход излучение. Зачем им понадобилось оставлять спутники возле Земли, строить лунную базу и только при вторичном прилете осуществлять свой план?
– Об этом меня уже спрашивали, – ответил Вийайа. – Это объясняется несколькими причинами – техническими и психологическими. Они искали планету для колонизации. Но не знали, удастся ли такую найти. И, улетая на поиски, не согласовали своих действий с теми, кто остался. В вашем эксплуататорском обществе властвовал индивидуализм. Коллективные действия были по самой своей сущности чужды господствующим классам. Это во многом способствовало их гибели. – («Когда он успел узнать все это», – подумал Муратов.) – У нас, как это ни странно покажется тебе, коллективизм был свойственен касте господ. Они привыкли согласовывать свои действия между собой. Это, в совокупности с другими причинами, затрудняло у нас освобождение. Решив применить к человечеству Земли излучение, как вы это удачно назвали, они должны были вернуться и получить согласие остальных. Это первая причина. Вторая – чисто техническая. Убегая с нашей планеты, они захватили с собой все имевшиеся в то время космические корабли. На одном из них находились те две ракеты, которые вы нашли и уничтожили. Других у них не было, и сделать их на промежуточной планете, где не существовало никаких заводов, было невозможно. – («Гианэя сказала правду», – подумал Муратов.) – Эти ракеты предназначались для других целей. И, естественно, на них не было никаких излучателей. И на корабле их также не было. Тогда они смонтировали эти излучатели на Луне, где сперва опустились. Но не было вещества, являвшегося основой излучения. Нужно было вернуться за ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110