Спустившись, «черепахи» метров пять шли прямо, потом начали подниматься и вышли уже внутри здания. Пройдя ещё несколько шагов, они осторожно поставили машину на бревенчатый пол.
В общей сложности они пронесли вездеход, весящий больше полутора тонн километра два с половиной, что лишний раз доказывало их чудовищную силу.
Одна за другой «черепахи» вышли тем же путём, как вошли.
– Вот мы и в тюрьме, – сказал Белопольский, – а я так и не успел выбросить бутылку с письмом. Теперь это вряд ли удастся.
Они внимательно осмотрелись.
Помещение было совершенно пусто. Никаких внутренних перегородок в нём не было. Это была одна сплошная «комната», очевидно единственная в «доме», без окон и без потолка.
Глядя с «улицы» казалось, что кубы закрыты со всех сторон. На самом деле это были не кубы, а просто четыре стены, высотой метров в пять.
Оба звездоплавателя подумали, что такое устройство «домов» вполне логично. Над «городом» не было неба, ему не угрожали ни дождь, ни ветер. Потолок с успехом заменял каменный свод пещеры. Дверь, если можно было назвать так этот вход, помещалась в одном из углов. Стены и пол, сделанные из хорошо им известных брёвен, как обычно, светились розовым светом.
Минут двадцать люди молча ждали, не появится ли кто-нибудь из венериан, но время шло, а никто не приходил к ним.
– Что они собираются с нами сделать? – спросил Баландин.
– Во всяком случае ничего хорошего. Но пока мы живы. Будем благодарны и за это.
– На сколько времени нам хватит кислорода?
– Почти на двое суток. Но какое это имеет значение? Только продление агонии.
– Нельзя ли бежать отсюда? Белопольский пожал плечами.
– Как ваши ноги? – спросил он вместо ответа.
– Какое это имеет значение? – повторил слова своего командира Баландин. – Я забыл о них.
– Всё равно! Пока есть время, надо переменить повязку. Кто знает, что нас ждёт впереди.
Белопольский зажёг свет в кабине. Осторожно сняв повязку, он внимательно осмотрел обожжённые голени и нахмурился. По краям вздувшихся волдырей кожа была ярко-красной, что указывало на сильное воспаление.
«Может начаться гангрена, – подумал он. – Как он терпит? Это, вероятно, адская боль».
Кроме пикриновой кислоты, никаких средств от ожогов в аптечке не было. Она предназначалась только для оказания первой помощи. Да Белопольский всё равно не знал, что надо делать в таком тяжёлом случае.
Как мог лучше, он наложил новую повязку и забинтовал ноги профессора.
Потянулись томительные минуты ожидания. Стараясь экономить энергию аккумуляторов, Белопольский погасил свет в кабине. Свечения стен было вполне достаточно.
С того момента, как они очнулись после обморока, вызванного ударом молнии, прошло уже больше двух часов. Полчаса они находились в кубе, но ни единого звука не доносилось к ним, Кругом словно всё вымерло. Глубокая тишина царила «в доме». Была ли это действительно тюрьма? Кто мог сказать?
Но не принесли же их так далеко только для того, чтобы бросить в этой бревенчатой «комнате». Кто-то должен был прийти к ним. Но кто и зачем? Что с ними сделают?..
Белопольский открыл дверцу и вышел из машины.
Их маленький вездеход не имел выходного тамбура. С того времени, как они покинули звездолёт, оба не снимали противогазов. Внутри машины был воздух Венеры, такой же, как и снаружи.
Стоять на круглых брёвнах было трудно. Ноги скользили по гладкому дереву.
Белопольский подошёл к ближайшей стене и попытался найти щель, через которую можно было бы заглянуть наружу, но брёвна были пригнаны друг к другу очень плотно. Щелей не было. Он осторожно обошёл камеру их тюрьмы, в любую секунду готовый броситься обратно к машине при появлении венериан. Подойдя к «двери», он опустил туда руку, стараясь нащупать ступеньку лестницы, но её не было. Спуск состоял из тех же брёвен. Было трудно себе представить, как могли «черепахи» с тяжёлым грузом подняться по такой «лестнице».
Отверстие входа было квадратной формы и имело метра три в поперечнике.
Закончив свой обход, Белопольский вернулся к машине, казавшейся в небольшом помещении огромной, и снова занял своё место.
Прошло ещё около часа. Никто не приходил, и это становилось странным и угрожающим. Неужели «черепахи» бросили их умирать здесь?..
Тишина стала зловещей.
– Если нас не перетащат опять в воду, – сказал Белопольский только для того, чтобы прервать гнетущее молчание, – мы сможем пользоваться для дыхания воздухом Венеры через противогазы. Это сэкономит нам запас кислорода. Тогда его хватит дней на пять – шесть. Но у нас нет никаких продуктов, кроме аварийного запаса, а он очень невелик. Всё же я предлагаю подкрепить силы.
– Пожалуй, это не лишнее, – согласился Баландин.
Но только они успели достать свой «НЗ», как услышали какой-то звук, точно глухое топание огромных ног.
Белопольский поспешно запер дверцу машины.
Они увидели, как у входа появилась уродливая голова «черепахи». Потом появилось и всё её огромное тело. Зверь ступил на пол. В «руках» он нёс какой-то длинный и узкий предмет. В розовом сумраке «комнаты» они не могли рассмотреть, что это такое. Взойдя на пол, «черепаха» поставила свою ношу и исчезла.
Не веря своим глазам, Белопольский и Баландин узнали в этом предмете человека, одетого в противогазовый костюм.
Это был геолог экспедиции – Василий Васильевич Романов.
Ночь
Тщательно выполненные расчёты дали неутешительный вывод. Экспедиция была на грани катастрофы.
– Оставшиеся у нас семь двигателей, – доложил Мельникову Зайцев, – не могут дать ускорение больше чем восемь метров в секунду. За тридцать пять минут работы это составит скорость – шестнадцать километров восемьсот метров в секунду, то есть намного меньше, чем скорость Земли по орбите. Мы можем заставить двигатели работать дольше, но это опасно, ввиду перегрева дюз.
– Дальше! – нахмурившись сказал Мельников.
– Земля и Венера сейчас близки друг к другу, – ответил Пайчадзе, – это может нас спасти. Мы должны вылететь с Венеры седьмого августа ровно в семнадцать часов одиннадцать минут. Тогда с имеющейся в нашем распоряжении скоростью мы встретимся с Землёй через восемь месяцев после старта с Венеры. Если же мы не сможем вылететь седьмого августа, то должны будем провести на Венере не менее двух лет, пока повторится удобное для нас положение обеих планет.
– Это совершенно немыслимо, – сказал Мельников. – Проверьте расчёты ещё раз, и, если всё окажется правильно, мы вылетим седьмого августа. Что поделаешь! Могло быть хуже. Нашу работу закончит следующая экспедиция. А мы должны сделать всё, что успеем за оставшиеся пятнадцать «земных» дней.
24 июля вечер Венеры подошёл к концу. Как и предполагали, сумерки длились почти пятьдесят часов после захода Солнца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85