С виду очень сильная, а одевается немного странно, - допрашивала Бонни официанта.
Он качал головой. "Никого такого не было. Я бы запомнил, если б увидел".
Стоял чудесный весенний день. Бонни присела за один из столиков снаружи, хотя было еще довольно прохладно. Ей казалось, что Селина будет себя лучше чувствовать на свежем воздухе. Она еще не успела узнать, есть ли у ее новой подруги привычка опаздывать или нет, но на предыдущие свидания Селина не приходила раньше времени. Но Бонни не предполагала, что Селина не покажется и до тех пор, пока колокол на ближайшей церкви не пробил час.
- Думаю, она не придет, - призналась Бонни официанту, который принял заказ.
Но прежде, чем подали суп, на стол легла тень.
Селина перемахнула через пустые цветочные ящики, отделявшие кафе от тротуара. "Я так опоздала, что думала, ты уже ушла".
Бонни прищурилась на солнышко. Трудно было сказать, чем огорчена Селина: тем ли, что опоздала, или тем, что Бонни пришлось ждать. Да и вообще, Бонни не сразу поняла, что перед ней стоит Селина Кайл. Короткая модная стрижка, новая и весьма элегантная одежда.
- Я тут за выходные раздобыла немного денег, - сказала Селина, пододвигая стул. - Пора было уже обзавестись новой одеждой. Одно за другим, вот я и опоздала, как всегда.
- Ты так здорово выглядишь - и совсем иначе. Тебе удобно? То есть, я хочу сказать, ты чувствуешь себя в своей тарелке?
Селина пожала плечами и взялась за меню. Бонни почувствовала себя глупо.
- Я ведь тоже опоздала. Но ты только послушай, почему... - и девушка начала рассказывать об утреннем заседании.
Селина перебила Бонни: "А что с реликвиями? Что с ними будет после всего этого?"
Удовлетворенно улыбнувшись, Бонни разъяснила: "Все комната поедет в Вашингтон и станет частью музейной экспозиции. Люди будут потрясены и, надеюсь, поймут, что должны сделать все, чтобы защитить диких животных от таких вот Эдди Лоббов".
Селина откинулась на спинку стула. Официант подошел принять у нее заказ, дав ей несколько минут на обдумывание того, что она услышала от Бонни. "Завтра", - медленно сказала она, взвешивая про себя, убить ли Эдди сегодня ночью, до того, как федералы придут и вывезут реликвии, или потом. Она, конечно, предпочла бы сделать это после того, как он потеряет все свои сокровища, но федералы, возможно, начнут охранять его. И им не понравится такое самодеятельное восстановление справедливости. "Завтра. До завтра я доживу".
- Но постой - это еще не все новости. Посмотри! - Бонни развернула газету и расстелила ее на столе. - Как тебе это нравится?
Едва Селина взглянула на отчеркнутое объявление, как оно захватило все ее внимание.
Альфред не обманул ожиданий Брюса Уэйна. Он подобрал капсулу с запиской и должным образом оповестил комиссара Гордона о предстоящей передаче оружия. Это была самая простая часть задачи. А вот другая ее часть выйти на контакт с Женщиной-кошкой и не дать ей оказаться в порту - потребовала от дворецкого всей его изобретательности. Хотя Брюс и видел Женщину-кошку на выставке, Альфред не был убежден в том, что сможет каким-нибудь объявлением заманить ее обратно, но, даже если она и вернется туда, он не сможет ее узнать. Нельзя по лицу незнакомки определить, занимается ли она грабежами в кошачьем обличье или всего лишь забывает гасить за собой свет.
Однако дворецкий не мог подвести своего друга и работодателя. Если Брюсу Уэйну нужно отвлечь Женщину-кошку от прогулки по двадцать третьему пирсу в критическое время, Альфред должен найти выход. Время уже было почти на исходе, когда Альфред позвонил в отдел искусств утренней газеты. Не могли бы они оказать услугу мистеру Уэйну и Уэйновскому фонду, поместив маленькое объявление в ближайшем выпуске?
Селина, конечно, ничего этого не знала; она лишь могла прочитать конечный результат:
"Были ли вы среди тысяч тех, кто стоял в очереди, чтобы увидеть икону в Готамском музее Изящных Искусств? Возможно, вы относитесь к тем, кому понравился стиль, но не предмет картины. Тогда вам будет интересно узнать, что джентльмен, пожелавший остаться неизвестным, приготовил к распродаже свою коллекцию светских икон - включая изображения конька-горбунка, жар-птицы, различных сказочных сюжетов, а также исключительно редкую серию миниатюр с кошками. Предложение делается только по предварительному согласованию. За дальнейшими подробностями обращайтесь..."
Объявление завершалось телефонным номером.
- Это шутка, - сказала она, прочитав этот странный текст во второй раз.
- Я тоже так думала, но потом позвонила по этому номеру - просто из любопытства. Знаешь, это не розыгрыш, во всяком случае, человек, который мне ответил, знал о чем я говорю. Он спросил, интересует ли меня конкретный сюжет, и я сказала, естественно, "Женщина-кошка", и он дал мне адрес, а потом добавил, - она прочистила горло и для большего впечатления понизила голос. - "Приходите в полночь". Полночь! Разве настоящие картинные галереи бывают открыты в полночь?
Подали заказ. Селина заметила, что потеряла аппетит. "Ты записала адрес?" - спросила она холодно.
- Записала. Где-то он у меня здесь, - она начала рыться в кошельке. Когда поиски не увенчались успехом, она закрыла глаза и произнесла на память адрес в одном из подозрительных готамских районов. - Когда я что-то записываю, то сразу же запоминаю. И никогда не забываю. Честно. Ты думаешь, кто-то пытается выйти на контакт с Женщиной-кошкой? Ты тоже так делаешь? Мы пойдем на...
Слова замерли в горле Бонни, когда она поймала не себе ледяной взгляд Селины.
Селина встала со стула. "Ты зашла слишком далеко, - сказала она. Это не игра, и ты не мой партнер".
- Прости, Селина, - быстро сказала Бонни. - Я не имела в виду... я не хотела...
Но было слишком поздно. Селина еще раз перепрыгнула через цветочные ящики. Расстояние между ней и кафе увеличивалось со всей скоростью, на какую были способны ее мускулистые ноги. Официант видел это бегство. Он уже спешил к столику с чеком на тот случай, если Бонни попробует повторить тот же фокус. Бонни опустошила свой бумажник и сказала, что сдачу он может оставить себе. Когда она выскочила на тротуар, Селины уже и след простыл.
Первые несколько кварталов Селина была слишком взбешена, чтобы думать. Прошагав еще десять, она, наконец, смогла спокойно соображать. Ее раздражали собственные злые мысли, жужжащие в мозгу, словно осы. Во всем виновата Бонни, просочившаяся туда, где ей было не место. Нет, во всем виновата сама Селина, решившая, что может впустить кого-нибудь под свой панцирь, что может иметь друзей. Она была Женщиной-кошкой. И этого достаточно. Женщина-кошка не доверяла никому, ни в ком не нуждалась - и уж, конечно, ни в ком-то вроде Бонни.
Так она отмахала тридцать кварталов, половину пути между миром, где Бонни жила на денежки родителей, и Ист Эндом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Он качал головой. "Никого такого не было. Я бы запомнил, если б увидел".
Стоял чудесный весенний день. Бонни присела за один из столиков снаружи, хотя было еще довольно прохладно. Ей казалось, что Селина будет себя лучше чувствовать на свежем воздухе. Она еще не успела узнать, есть ли у ее новой подруги привычка опаздывать или нет, но на предыдущие свидания Селина не приходила раньше времени. Но Бонни не предполагала, что Селина не покажется и до тех пор, пока колокол на ближайшей церкви не пробил час.
- Думаю, она не придет, - призналась Бонни официанту, который принял заказ.
Но прежде, чем подали суп, на стол легла тень.
Селина перемахнула через пустые цветочные ящики, отделявшие кафе от тротуара. "Я так опоздала, что думала, ты уже ушла".
Бонни прищурилась на солнышко. Трудно было сказать, чем огорчена Селина: тем ли, что опоздала, или тем, что Бонни пришлось ждать. Да и вообще, Бонни не сразу поняла, что перед ней стоит Селина Кайл. Короткая модная стрижка, новая и весьма элегантная одежда.
- Я тут за выходные раздобыла немного денег, - сказала Селина, пододвигая стул. - Пора было уже обзавестись новой одеждой. Одно за другим, вот я и опоздала, как всегда.
- Ты так здорово выглядишь - и совсем иначе. Тебе удобно? То есть, я хочу сказать, ты чувствуешь себя в своей тарелке?
Селина пожала плечами и взялась за меню. Бонни почувствовала себя глупо.
- Я ведь тоже опоздала. Но ты только послушай, почему... - и девушка начала рассказывать об утреннем заседании.
Селина перебила Бонни: "А что с реликвиями? Что с ними будет после всего этого?"
Удовлетворенно улыбнувшись, Бонни разъяснила: "Все комната поедет в Вашингтон и станет частью музейной экспозиции. Люди будут потрясены и, надеюсь, поймут, что должны сделать все, чтобы защитить диких животных от таких вот Эдди Лоббов".
Селина откинулась на спинку стула. Официант подошел принять у нее заказ, дав ей несколько минут на обдумывание того, что она услышала от Бонни. "Завтра", - медленно сказала она, взвешивая про себя, убить ли Эдди сегодня ночью, до того, как федералы придут и вывезут реликвии, или потом. Она, конечно, предпочла бы сделать это после того, как он потеряет все свои сокровища, но федералы, возможно, начнут охранять его. И им не понравится такое самодеятельное восстановление справедливости. "Завтра. До завтра я доживу".
- Но постой - это еще не все новости. Посмотри! - Бонни развернула газету и расстелила ее на столе. - Как тебе это нравится?
Едва Селина взглянула на отчеркнутое объявление, как оно захватило все ее внимание.
Альфред не обманул ожиданий Брюса Уэйна. Он подобрал капсулу с запиской и должным образом оповестил комиссара Гордона о предстоящей передаче оружия. Это была самая простая часть задачи. А вот другая ее часть выйти на контакт с Женщиной-кошкой и не дать ей оказаться в порту - потребовала от дворецкого всей его изобретательности. Хотя Брюс и видел Женщину-кошку на выставке, Альфред не был убежден в том, что сможет каким-нибудь объявлением заманить ее обратно, но, даже если она и вернется туда, он не сможет ее узнать. Нельзя по лицу незнакомки определить, занимается ли она грабежами в кошачьем обличье или всего лишь забывает гасить за собой свет.
Однако дворецкий не мог подвести своего друга и работодателя. Если Брюсу Уэйну нужно отвлечь Женщину-кошку от прогулки по двадцать третьему пирсу в критическое время, Альфред должен найти выход. Время уже было почти на исходе, когда Альфред позвонил в отдел искусств утренней газеты. Не могли бы они оказать услугу мистеру Уэйну и Уэйновскому фонду, поместив маленькое объявление в ближайшем выпуске?
Селина, конечно, ничего этого не знала; она лишь могла прочитать конечный результат:
"Были ли вы среди тысяч тех, кто стоял в очереди, чтобы увидеть икону в Готамском музее Изящных Искусств? Возможно, вы относитесь к тем, кому понравился стиль, но не предмет картины. Тогда вам будет интересно узнать, что джентльмен, пожелавший остаться неизвестным, приготовил к распродаже свою коллекцию светских икон - включая изображения конька-горбунка, жар-птицы, различных сказочных сюжетов, а также исключительно редкую серию миниатюр с кошками. Предложение делается только по предварительному согласованию. За дальнейшими подробностями обращайтесь..."
Объявление завершалось телефонным номером.
- Это шутка, - сказала она, прочитав этот странный текст во второй раз.
- Я тоже так думала, но потом позвонила по этому номеру - просто из любопытства. Знаешь, это не розыгрыш, во всяком случае, человек, который мне ответил, знал о чем я говорю. Он спросил, интересует ли меня конкретный сюжет, и я сказала, естественно, "Женщина-кошка", и он дал мне адрес, а потом добавил, - она прочистила горло и для большего впечатления понизила голос. - "Приходите в полночь". Полночь! Разве настоящие картинные галереи бывают открыты в полночь?
Подали заказ. Селина заметила, что потеряла аппетит. "Ты записала адрес?" - спросила она холодно.
- Записала. Где-то он у меня здесь, - она начала рыться в кошельке. Когда поиски не увенчались успехом, она закрыла глаза и произнесла на память адрес в одном из подозрительных готамских районов. - Когда я что-то записываю, то сразу же запоминаю. И никогда не забываю. Честно. Ты думаешь, кто-то пытается выйти на контакт с Женщиной-кошкой? Ты тоже так делаешь? Мы пойдем на...
Слова замерли в горле Бонни, когда она поймала не себе ледяной взгляд Селины.
Селина встала со стула. "Ты зашла слишком далеко, - сказала она. Это не игра, и ты не мой партнер".
- Прости, Селина, - быстро сказала Бонни. - Я не имела в виду... я не хотела...
Но было слишком поздно. Селина еще раз перепрыгнула через цветочные ящики. Расстояние между ней и кафе увеличивалось со всей скоростью, на какую были способны ее мускулистые ноги. Официант видел это бегство. Он уже спешил к столику с чеком на тот случай, если Бонни попробует повторить тот же фокус. Бонни опустошила свой бумажник и сказала, что сдачу он может оставить себе. Когда она выскочила на тротуар, Селины уже и след простыл.
Первые несколько кварталов Селина была слишком взбешена, чтобы думать. Прошагав еще десять, она, наконец, смогла спокойно соображать. Ее раздражали собственные злые мысли, жужжащие в мозгу, словно осы. Во всем виновата Бонни, просочившаяся туда, где ей было не место. Нет, во всем виновата сама Селина, решившая, что может впустить кого-нибудь под свой панцирь, что может иметь друзей. Она была Женщиной-кошкой. И этого достаточно. Женщина-кошка не доверяла никому, ни в ком не нуждалась - и уж, конечно, ни в ком-то вроде Бонни.
Так она отмахала тридцать кварталов, половину пути между миром, где Бонни жила на денежки родителей, и Ист Эндом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53