утонул мужчина в результате сердечного приступа или, может, все же был отравлен и оглушен каким-либо предметом, прежде чем захлебнуться водами Рейна.
Рядовой случай, но он требовал, как и любая работа в Институте судебной медицины, крайнего напряжения и тщательного внимания в обработке полученных данных.
19
Судебный процесс по делу Лилиан Хорн начался шестого октября, в понедельник. Поскольку ожидался большой наплыв любопытствующих, представителям прессы, общественности, полиции и городскому управлению предусмотрительно выдали пронумерованные пропуска.
Михаэлю Штурму тоже хотелось принять участие в этом процессе, хотя бы в качестве наблюдателя. Ведь его заключение дало в руки полиции надежные доказательства виновности подсудимой. Штурму удалось даже провести в зал Еву, которую так интересовало это дело, что она решила пренебречь в тот день своей работой в библиотеке.
Они встретились в восемь утра – за час до начала судебного заседания – и отправились вместе к зданию суда. Там уже стояла длиннющая очередь, вытянувшаяся вдоль улицы. Дежурные полицейские с трудом поддерживали порядок. Публику стали пропускать лишь после того, как прошли и заняли свои места те, у кого были пропуска. Толпа напирала так, что двери удалось закрыть с трудом. Несмотря на то, что для заседания выбрали большой зал суда, почти половина желающих присутствовать на процессе осталась за его пределами.
Ева испытывала удовлетворение от того, что попала в число избранных среди присутствующих в зале. Ее глаза светились торжеством и ожиданием чего-то необычного. В своем осеннем темно-коричневом костюме с маленьким бобровым воротничком она выглядела очень привлекательно.
Около девяти, когда защитник и прокурор уже заняли свои места – в зал ввели Лилиан Хорн в сопровождении двух полицейских по бокам и женщины-охранницы.
Лилиан Хорн держалась очень прямо в своем элегантном белом шелковом костюме и производила скорее впечатление кинозвезды, играющей роль обвиняемой, чем человека, чью судьбу действительно собирались решить здесь в ближайшие дни. Ее осветленные волосы были изящно уложены, янтарные глаза эффектно оттенены густо накрашенными ресницами, а безупречный макияж скрывал утраченную в тюрьме свежесть кожи.
Михаэль Штурм испытал шок при виде подсудимой. Эта Лилиан Хорн не имела ничего общего с той небрежно одетой молодой женщиной в туфлях на босу ногу, представшей перед ним в стенах Института судебной медицины. Но магическое действие ее чувственного обаяния, испытанное им тогда, захлестнуло его с новой силой.
Когда репортеры кинулись вперед с поднятыми камерами, Лилиан Хорн замерла, и в уголках ее губ заиграла улыбка.
Какое-то время ничего не было видно, кроме вспышек. По залу пронесся ропот, а публика в задних рядах даже встала.
– Михаэль, она просто фантастически выглядит, – зашептала Ева, – еще лучше, чем на фотографиях, и это после трех месяцев заключения! Как это у нее получается? Прямо сдохнуть можно от зависти!
Михаэль Штурм, наконец, преодолел замешательство, испытанное при виде Лилиан Хорн.
– Похоже, у нее плохой советчик, – сказал он.
– Почему?
– Суд любит раскаивающихся грешников.
– Но до сих пор ей не в чем было раскаиваться!
У Штурма уже не было времени объяснять, что он имел в виду, потому что репортеров попросили из зала, а через узкую дверь с другой стороны появились судьи: трое профессиональных членов суда в мантиях и шестеро присяжных заседателей.
Председательствующий – грузный господин преклонных лет, с квадратным черепом и внушительных размеров носом – зачитал определение суда о принятии к производству уголовного дела и назначении его к слушанию. После этого он вызвал всех свидетелей, и объяснил им значение клятвы в суде, а также довел до их сведения, что дача заведомо ложных показаний, даже если они будут сделаны и не под присягой, карается тюремным заключением.
После того как свидетелей удалили из зала, он приступил к допросу обвиняемой для установления ее личности.
Лилиан Хорн рассказывала о себе лаконично и без эмоций. Она не апеллировала ни к состраданию слушателей, ни выставляла себя в выгодном свете, с готовностью и подробно отвечала на все вопросы судьи.
Штурм нашел, что она держится хорошо. Он не подозревал, каких усилий ей стоило выполнение предостережений своего защитника воздерживаться от колкостей и едких замечаний.
Ее поведение импонировало и Председателю суда – его голос заметно смягчился.
– Ну, а теперь к вопросу о вашем браке, – сказал он.
Лилиан Хорн напряглась.
– О браке?.. Но об этом нечего рассказывать.
– Нечего? – Председатель поднял брови. – Однако, как видно из дела, вы были замужем полных семь лет.
– А что в этом странного? – выпалила Лилиан Хорн. – Некоторые выдерживают и дольше.
Напряжение в зале сменилось смехом. Лицо Председателя сохраняло невозмутимое выражение.
– Следовательно, ваш брак с самого начала был несчастливым?
– Такого я не говорила, просто мое замужество не имеет никакого отношения к тому, что сейчас я стою здесь, перед вами.
– Я придерживаюсь другого мнения, – возразил ей Председатель, – если бы вы оставались замужней женщиной, вряд ли связь с вашим шефом представлялась вам столь заманчивой.
– Заманчивой? – повторила Лилиан Хорн. – Связь с директором Кайзером? Да на это можно ответить только смехом!
– Не вижу ничего смешного. Во всяком случае, вам как разведенной женщине приходилось самой заботиться о своем существовании и самой зарабатывать на жизнь, а Курт Кайзер – человек с завидным положением, с большими деньгами, но связанный узами супружества с женщиной, которая давно стала для него обузой.
– Никогда! – сказала Лилиан Хорн с ноткой упрямства в голосе. – Никогда я не интересовалась директором Кайзером.
– Но вы же сопровождали его в поездках!
– Только в качестве секретарши.
– Еще он посещал вас поздно вечером в вашей квартире.
– Неправда!
– Вы будете отрицать и то, что директор Кайзер проявлял к вам определенный интерес?
Лилиан Хорн пожала красивыми плечами.
– Ах, о чем тут говорить – это все были лишь обычные комплименты.
Председатель полистал дело.
– Мы значительно продвинулись вперед, – сказал он и откашлялся, – и можем еще раз вернуться к вопросу о вашем браке…
Лилиан Хорн прервала его.
– Я не хочу об этом говорить.
– Соответствует ли действительности факт, что развод произошел по вашей вине? – Председатель явно пытался дать подсказку подсудимой. – Или речь идет о договоренности между вами и вашим мужем, который сразу же через два месяца после развода вновь женился?
– Нет. Я… – Лилиан Хорн несколько запнулась, потому что вспомнила о предосторожностях адвоката ван Борга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Рядовой случай, но он требовал, как и любая работа в Институте судебной медицины, крайнего напряжения и тщательного внимания в обработке полученных данных.
19
Судебный процесс по делу Лилиан Хорн начался шестого октября, в понедельник. Поскольку ожидался большой наплыв любопытствующих, представителям прессы, общественности, полиции и городскому управлению предусмотрительно выдали пронумерованные пропуска.
Михаэлю Штурму тоже хотелось принять участие в этом процессе, хотя бы в качестве наблюдателя. Ведь его заключение дало в руки полиции надежные доказательства виновности подсудимой. Штурму удалось даже провести в зал Еву, которую так интересовало это дело, что она решила пренебречь в тот день своей работой в библиотеке.
Они встретились в восемь утра – за час до начала судебного заседания – и отправились вместе к зданию суда. Там уже стояла длиннющая очередь, вытянувшаяся вдоль улицы. Дежурные полицейские с трудом поддерживали порядок. Публику стали пропускать лишь после того, как прошли и заняли свои места те, у кого были пропуска. Толпа напирала так, что двери удалось закрыть с трудом. Несмотря на то, что для заседания выбрали большой зал суда, почти половина желающих присутствовать на процессе осталась за его пределами.
Ева испытывала удовлетворение от того, что попала в число избранных среди присутствующих в зале. Ее глаза светились торжеством и ожиданием чего-то необычного. В своем осеннем темно-коричневом костюме с маленьким бобровым воротничком она выглядела очень привлекательно.
Около девяти, когда защитник и прокурор уже заняли свои места – в зал ввели Лилиан Хорн в сопровождении двух полицейских по бокам и женщины-охранницы.
Лилиан Хорн держалась очень прямо в своем элегантном белом шелковом костюме и производила скорее впечатление кинозвезды, играющей роль обвиняемой, чем человека, чью судьбу действительно собирались решить здесь в ближайшие дни. Ее осветленные волосы были изящно уложены, янтарные глаза эффектно оттенены густо накрашенными ресницами, а безупречный макияж скрывал утраченную в тюрьме свежесть кожи.
Михаэль Штурм испытал шок при виде подсудимой. Эта Лилиан Хорн не имела ничего общего с той небрежно одетой молодой женщиной в туфлях на босу ногу, представшей перед ним в стенах Института судебной медицины. Но магическое действие ее чувственного обаяния, испытанное им тогда, захлестнуло его с новой силой.
Когда репортеры кинулись вперед с поднятыми камерами, Лилиан Хорн замерла, и в уголках ее губ заиграла улыбка.
Какое-то время ничего не было видно, кроме вспышек. По залу пронесся ропот, а публика в задних рядах даже встала.
– Михаэль, она просто фантастически выглядит, – зашептала Ева, – еще лучше, чем на фотографиях, и это после трех месяцев заключения! Как это у нее получается? Прямо сдохнуть можно от зависти!
Михаэль Штурм, наконец, преодолел замешательство, испытанное при виде Лилиан Хорн.
– Похоже, у нее плохой советчик, – сказал он.
– Почему?
– Суд любит раскаивающихся грешников.
– Но до сих пор ей не в чем было раскаиваться!
У Штурма уже не было времени объяснять, что он имел в виду, потому что репортеров попросили из зала, а через узкую дверь с другой стороны появились судьи: трое профессиональных членов суда в мантиях и шестеро присяжных заседателей.
Председательствующий – грузный господин преклонных лет, с квадратным черепом и внушительных размеров носом – зачитал определение суда о принятии к производству уголовного дела и назначении его к слушанию. После этого он вызвал всех свидетелей, и объяснил им значение клятвы в суде, а также довел до их сведения, что дача заведомо ложных показаний, даже если они будут сделаны и не под присягой, карается тюремным заключением.
После того как свидетелей удалили из зала, он приступил к допросу обвиняемой для установления ее личности.
Лилиан Хорн рассказывала о себе лаконично и без эмоций. Она не апеллировала ни к состраданию слушателей, ни выставляла себя в выгодном свете, с готовностью и подробно отвечала на все вопросы судьи.
Штурм нашел, что она держится хорошо. Он не подозревал, каких усилий ей стоило выполнение предостережений своего защитника воздерживаться от колкостей и едких замечаний.
Ее поведение импонировало и Председателю суда – его голос заметно смягчился.
– Ну, а теперь к вопросу о вашем браке, – сказал он.
Лилиан Хорн напряглась.
– О браке?.. Но об этом нечего рассказывать.
– Нечего? – Председатель поднял брови. – Однако, как видно из дела, вы были замужем полных семь лет.
– А что в этом странного? – выпалила Лилиан Хорн. – Некоторые выдерживают и дольше.
Напряжение в зале сменилось смехом. Лицо Председателя сохраняло невозмутимое выражение.
– Следовательно, ваш брак с самого начала был несчастливым?
– Такого я не говорила, просто мое замужество не имеет никакого отношения к тому, что сейчас я стою здесь, перед вами.
– Я придерживаюсь другого мнения, – возразил ей Председатель, – если бы вы оставались замужней женщиной, вряд ли связь с вашим шефом представлялась вам столь заманчивой.
– Заманчивой? – повторила Лилиан Хорн. – Связь с директором Кайзером? Да на это можно ответить только смехом!
– Не вижу ничего смешного. Во всяком случае, вам как разведенной женщине приходилось самой заботиться о своем существовании и самой зарабатывать на жизнь, а Курт Кайзер – человек с завидным положением, с большими деньгами, но связанный узами супружества с женщиной, которая давно стала для него обузой.
– Никогда! – сказала Лилиан Хорн с ноткой упрямства в голосе. – Никогда я не интересовалась директором Кайзером.
– Но вы же сопровождали его в поездках!
– Только в качестве секретарши.
– Еще он посещал вас поздно вечером в вашей квартире.
– Неправда!
– Вы будете отрицать и то, что директор Кайзер проявлял к вам определенный интерес?
Лилиан Хорн пожала красивыми плечами.
– Ах, о чем тут говорить – это все были лишь обычные комплименты.
Председатель полистал дело.
– Мы значительно продвинулись вперед, – сказал он и откашлялся, – и можем еще раз вернуться к вопросу о вашем браке…
Лилиан Хорн прервала его.
– Я не хочу об этом говорить.
– Соответствует ли действительности факт, что развод произошел по вашей вине? – Председатель явно пытался дать подсказку подсудимой. – Или речь идет о договоренности между вами и вашим мужем, который сразу же через два месяца после развода вновь женился?
– Нет. Я… – Лилиан Хорн несколько запнулась, потому что вспомнила о предосторожностях адвоката ван Борга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49