Она взглянула на часы. Конечно, она отсутствовала почти три часа, а уходила всего на один. Немудрено заволноваться.
Эмили открыла дверь прежде, чем Джуди успела нажать на звонок, и Джуди почему-то сразу поняла, что встревожена она вовсе не ее долгим отсутствием.
– Вы ходили за покупками? Или что-нибудь интимное? – поинтересовалась Эмили.
Ни один из вопросов не был задан с расчетом получить ответ. Какая-то суетливость чувствовалась в тоне Эмили, в ее мимике.
– Миссис Краун, – прямо спросила Джуди, – здесь без меня ничего не произошло?
– Нет, – Эмили пожала плечами, – с чего вы взяли? Просто… у меня странное настроение, знаете ли… Вы не могли бы посидеть у меня? Я хочу поговорить…
– Да, конечно. Только… – Джуди кивнула на свою сумку.
– Сделайте все, что считаете необходимым, а я буду ждать вас. Если вдруг я опять засну… Впрочем, я не засну. Приходите.
Обе поднялись наверх и разошлись по комнатам. Джуди выложила из пакета свои приобретения и с сожалением посмотрела на них. Ей хотелось прямо сейчас попробовать… Но оторваться гораздо труднее, чем не начинать! В конце концов, Эмили – это ее работа.
Переодеваясь, Джуди вернулась мыслями к тому странно возбужденному состоянию, в котором ее встретила Эмили. Наверное, звонила Нора. Сердце Джуди екнуло. Нет. С Фрэнком опять что-нибудь? В левой стороне груди снова кольнуло. Черт возьми! Да какое ей дело до всех этих чужих ей людей!
Может быть, опять звонил Рэй? Но с тех пор он ни разу не пытался с ней связаться. И разве стала бы Эмили так волноваться из-за его звонка? Но, так как именно это предположение непосредственно ее касалось, Джуди на всякий случай приготовилась воспринять новость с достоинством. Эмили опять будет убеждать ее расстаться с Рэем. Но ведь они и так уже расстались!..
Эмили полулежала, опираясь спиной о высокую деревянную спинку кровати. Глаза ее были закрыты, и Джуди в первую минуту подумала, что она дремлет.
– Входите, – произнесла Эмили, не открывая глаз. Джуди подошла к ее постели и поставила рядом стул.
– Вы хотели поговорить со мной…
– Да, – Эмили говорила медленно, с закрытыми глазами, словно во сне. – Вас, верно, удивит то, о чем я хочу поговорить с вами. Вернее, о чем я хочу рассказать вам. Помните наш разговор о Фрэнке? Вы тогда еще резко высказались… Ну, о том, что этак все можно оправдать…
– Да, помню. – Значит, все-таки дело во Фрэнке! Что он еще выкинул? – Я тогда была крайне несдержанна и теперь раскаиваюсь в том, что подлила масла в огонь.
– Не нужно извиняться. Если бы вы знали, что ваши слова вызовут такую реакцию, вы, конечно бы, не произнесли их. Вы очень тактичный человек, Джуди… Но не в этом дело! – прервала сама себя Эмили и, открыв глаза, устремила взор куда-то далеко. – Я позвала вас, чтобы пооткровенничать, и эта непрошеная откровенность, учитывая высказанные вами тогда взгляды, вполне может стоить мне изрядной доли вашего расположения. Тем не менее, я должна рассказать вам…
Поначалу все было просто волшебно. После стольких унижений и страданий Эмили снова была счастлива. Она получила развод. Бывший муж прислал ей кроме всех необходимых бумаг маленькую записку: «Благодарю тебя за подаренные мне годы счастья. До самого конца моя жизнь будет освещена воспоминаниями. Надеюсь, ты будешь так же счастлива в своем новом браке, как я был счастлив в нашем с тобою». Она расплакалась, разгадав эту нехитрую последнюю попытку удержать ее любовь…
Они с Ричардом обвенчались. Он окружил ее заботой, он был нежен. Эмили не спрашивала ни его, ни даже себя саму, почему он бросился за ней тогда. Главное – он любил ее, в этом не могло быть никакого сомнения.
Когда появилась Нора, он стал образцовым отцом. Эмили занималась дочерью лишь тогда, когда он был на работе. Да и то не всегда: Ричард нанял няню, считая, что одна Эмили не сможет справиться с ребенком. Тогда она стала писать небольшие статьи в местный журнал для женщин, а потом, вспомнив о своем образовании, занялась переводами.
Когда появилась Нора… Да, именно после рождения дочери с Ричардом стали происходить перемены. У Эмили все чаще возникала мысль, что причиной их воссоединения была ее беременность, и только она. В Ричарде проснулся отцовский инстинкт… Однажды, еще до рождения Норы, она услышала обрывок телефонного разговора: «Синди, – говорил Дик, – черт возьми, я ведь по закону имею на это право! Что значит, они сами не хотят меня видеть? Это ты их накручиваешь! Столько лет? Ну и что?! Сколько бы ни было! Я их отец. Какой бы он ни был расчудесный, он не может заменить им настоящего отца. Синди… Черт!»
Тогда Эмили не испытала никакой ревности. Она считала, что Ричи должен общаться со своими детьми от первого брака. Она была готова посоветовать ему что-то. Но он не обращался к ней за советом и ничего не рассказывал. А с тех пор, как появилась Нора, Ричарда интересовала только она. Он созрел для отцовства и весь сосредоточился на дочери, с которой ему никто не мог запретить видеться.
Теперь, вспоминая, как он прикладывал ухо к ее животу, как проводил по нему ладонью, Эмили краснела от стыда: ведь она-то принимала эти ласки на свой счет! Нет, конечно она не ревновала его к собственной дочери, но все-таки чувствовала себя обманутой: ее словно наняли на роль матери, просто для того, чтобы это место не пустовало.
Когда Норе исполнилось два года, они переехали в Нью-Йорк. И здесь все сразу же полетело под откос.
Эмили и тут подыскала себе работу. Это было солидное издательство, которое платило неплохие деньги. Она впервые по-настоящему увлеклась делом, но Дик с самого начала этого не одобрял. Он считал, что это блажь, пустая трата времени. Работа женщины – ее семья!..
На самом деле Ричарда раздражало то, что положение жены на так называемой общественной лестнице ощутимо выше его собственного: мало того, что она была из аристократической семьи, так еще и занималась интеллектуальным трудом. Но если раньше он только брюзжал по этому поводу, то теперь, в Нью-Йорке, просто бесился. Возможно, причиной явилось то, что ее работа стала приносить ощутимый доход и называть ее «женской блажью» было уже трудно.
Если бы Эмили бросила свою работу… Но тогда нашелся бы иной повод! В Нью-Йорке они вели более открытый образ жизни, чем в провинции, и у Эмили, которая в свои сорок с лишним выглядела на тридцать, появились поклонники. Временами Ричард демонстрировал ревность, но Эмили знала, что это только игра, пусть даже он верит в нее сам. В действительности ему нужен был лишь повод для ссор – она сама его больше не интересовала.
Куда уходит любовь? Кто знает!.. И сейчас, спустя столько лет, Эмили не смогла бы ответить на этот вопрос. Иногда, глядя на мужа, она говорила себе:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Эмили открыла дверь прежде, чем Джуди успела нажать на звонок, и Джуди почему-то сразу поняла, что встревожена она вовсе не ее долгим отсутствием.
– Вы ходили за покупками? Или что-нибудь интимное? – поинтересовалась Эмили.
Ни один из вопросов не был задан с расчетом получить ответ. Какая-то суетливость чувствовалась в тоне Эмили, в ее мимике.
– Миссис Краун, – прямо спросила Джуди, – здесь без меня ничего не произошло?
– Нет, – Эмили пожала плечами, – с чего вы взяли? Просто… у меня странное настроение, знаете ли… Вы не могли бы посидеть у меня? Я хочу поговорить…
– Да, конечно. Только… – Джуди кивнула на свою сумку.
– Сделайте все, что считаете необходимым, а я буду ждать вас. Если вдруг я опять засну… Впрочем, я не засну. Приходите.
Обе поднялись наверх и разошлись по комнатам. Джуди выложила из пакета свои приобретения и с сожалением посмотрела на них. Ей хотелось прямо сейчас попробовать… Но оторваться гораздо труднее, чем не начинать! В конце концов, Эмили – это ее работа.
Переодеваясь, Джуди вернулась мыслями к тому странно возбужденному состоянию, в котором ее встретила Эмили. Наверное, звонила Нора. Сердце Джуди екнуло. Нет. С Фрэнком опять что-нибудь? В левой стороне груди снова кольнуло. Черт возьми! Да какое ей дело до всех этих чужих ей людей!
Может быть, опять звонил Рэй? Но с тех пор он ни разу не пытался с ней связаться. И разве стала бы Эмили так волноваться из-за его звонка? Но, так как именно это предположение непосредственно ее касалось, Джуди на всякий случай приготовилась воспринять новость с достоинством. Эмили опять будет убеждать ее расстаться с Рэем. Но ведь они и так уже расстались!..
Эмили полулежала, опираясь спиной о высокую деревянную спинку кровати. Глаза ее были закрыты, и Джуди в первую минуту подумала, что она дремлет.
– Входите, – произнесла Эмили, не открывая глаз. Джуди подошла к ее постели и поставила рядом стул.
– Вы хотели поговорить со мной…
– Да, – Эмили говорила медленно, с закрытыми глазами, словно во сне. – Вас, верно, удивит то, о чем я хочу поговорить с вами. Вернее, о чем я хочу рассказать вам. Помните наш разговор о Фрэнке? Вы тогда еще резко высказались… Ну, о том, что этак все можно оправдать…
– Да, помню. – Значит, все-таки дело во Фрэнке! Что он еще выкинул? – Я тогда была крайне несдержанна и теперь раскаиваюсь в том, что подлила масла в огонь.
– Не нужно извиняться. Если бы вы знали, что ваши слова вызовут такую реакцию, вы, конечно бы, не произнесли их. Вы очень тактичный человек, Джуди… Но не в этом дело! – прервала сама себя Эмили и, открыв глаза, устремила взор куда-то далеко. – Я позвала вас, чтобы пооткровенничать, и эта непрошеная откровенность, учитывая высказанные вами тогда взгляды, вполне может стоить мне изрядной доли вашего расположения. Тем не менее, я должна рассказать вам…
Поначалу все было просто волшебно. После стольких унижений и страданий Эмили снова была счастлива. Она получила развод. Бывший муж прислал ей кроме всех необходимых бумаг маленькую записку: «Благодарю тебя за подаренные мне годы счастья. До самого конца моя жизнь будет освещена воспоминаниями. Надеюсь, ты будешь так же счастлива в своем новом браке, как я был счастлив в нашем с тобою». Она расплакалась, разгадав эту нехитрую последнюю попытку удержать ее любовь…
Они с Ричардом обвенчались. Он окружил ее заботой, он был нежен. Эмили не спрашивала ни его, ни даже себя саму, почему он бросился за ней тогда. Главное – он любил ее, в этом не могло быть никакого сомнения.
Когда появилась Нора, он стал образцовым отцом. Эмили занималась дочерью лишь тогда, когда он был на работе. Да и то не всегда: Ричард нанял няню, считая, что одна Эмили не сможет справиться с ребенком. Тогда она стала писать небольшие статьи в местный журнал для женщин, а потом, вспомнив о своем образовании, занялась переводами.
Когда появилась Нора… Да, именно после рождения дочери с Ричардом стали происходить перемены. У Эмили все чаще возникала мысль, что причиной их воссоединения была ее беременность, и только она. В Ричарде проснулся отцовский инстинкт… Однажды, еще до рождения Норы, она услышала обрывок телефонного разговора: «Синди, – говорил Дик, – черт возьми, я ведь по закону имею на это право! Что значит, они сами не хотят меня видеть? Это ты их накручиваешь! Столько лет? Ну и что?! Сколько бы ни было! Я их отец. Какой бы он ни был расчудесный, он не может заменить им настоящего отца. Синди… Черт!»
Тогда Эмили не испытала никакой ревности. Она считала, что Ричи должен общаться со своими детьми от первого брака. Она была готова посоветовать ему что-то. Но он не обращался к ней за советом и ничего не рассказывал. А с тех пор, как появилась Нора, Ричарда интересовала только она. Он созрел для отцовства и весь сосредоточился на дочери, с которой ему никто не мог запретить видеться.
Теперь, вспоминая, как он прикладывал ухо к ее животу, как проводил по нему ладонью, Эмили краснела от стыда: ведь она-то принимала эти ласки на свой счет! Нет, конечно она не ревновала его к собственной дочери, но все-таки чувствовала себя обманутой: ее словно наняли на роль матери, просто для того, чтобы это место не пустовало.
Когда Норе исполнилось два года, они переехали в Нью-Йорк. И здесь все сразу же полетело под откос.
Эмили и тут подыскала себе работу. Это было солидное издательство, которое платило неплохие деньги. Она впервые по-настоящему увлеклась делом, но Дик с самого начала этого не одобрял. Он считал, что это блажь, пустая трата времени. Работа женщины – ее семья!..
На самом деле Ричарда раздражало то, что положение жены на так называемой общественной лестнице ощутимо выше его собственного: мало того, что она была из аристократической семьи, так еще и занималась интеллектуальным трудом. Но если раньше он только брюзжал по этому поводу, то теперь, в Нью-Йорке, просто бесился. Возможно, причиной явилось то, что ее работа стала приносить ощутимый доход и называть ее «женской блажью» было уже трудно.
Если бы Эмили бросила свою работу… Но тогда нашелся бы иной повод! В Нью-Йорке они вели более открытый образ жизни, чем в провинции, и у Эмили, которая в свои сорок с лишним выглядела на тридцать, появились поклонники. Временами Ричард демонстрировал ревность, но Эмили знала, что это только игра, пусть даже он верит в нее сам. В действительности ему нужен был лишь повод для ссор – она сама его больше не интересовала.
Куда уходит любовь? Кто знает!.. И сейчас, спустя столько лет, Эмили не смогла бы ответить на этот вопрос. Иногда, глядя на мужа, она говорила себе:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70