OCR & SpellCheck: Larisa_F
«Усадьба»: ОЛМА-Пресс; Москва; 1995
ISBN 5-87322-264-9
Аннотация
История Мартина Кокса, простого каменщика, собственными силами добивающегося успеха в жизни, и Кэтрин Ярт, женщины из знатной, но обедневшей семьи, – это история человеческого благородства и верной любви, противостоящих своекорыстию и непорядочности.
Мэри Пирс
Усадьба
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Прежде благосостояние семьи Тэррэнтов, как и многих других глостерширских семей, основывалось на производстве шерсти и высококачественных тканей; поместье в Ньютон-Рейлз было основано в 1565 году Уильямом Тэррэнтом, который владел рядом сукновальных фабрик в окрестностях Чардуэлла, расположенного в верхней части долины. Уильям и его ближайшие потомки вкладывали излишки своих доходов в землю, пока поместье, лежавшее у подножия Холма Быка, что у южной оконечности Котсуолдских гор, не охватило более тысячи акров. Оно было разделено на четыре фермы, после чего Тэррэнты покончили с торговлей и зажили спокойной жизнью типичных сельских хозяев.
На протяжении девятнадцатого века, тем не менее, их дела постоянно ухудшались, иногда из-за расточительности некоторых членов семьи, иногда оттого, что семью преследовали неудачи, и к 1815 году большая часть поместья была продана. Осталась лишь ферма Хоум-Фарм. Позже, при Джоне Тэррэнте, и ее пришлось продать, и остался только дом да пятьсот акров земли, на которой он стоял. Теперь это называлось «Ферма старого поместья».
Основной доход приносили Тэррэнту акции каналов и треста, занимавшегося взиманием подорожных пошлин, которому, впрочем, угрожало распространение железных дорог. Он также владел несколькими коттеджами в Чардуэлле и в окрестных деревнях, но больше тратил на их ремонт, чем выручал за аренду. Итак, к 1884 году дохода Джона Тэррэнта едва хватало, а иногда и не хватало на то, чтобы покрыть расходы на содержание дома и земли, в зимние месяцы время от времени приглашать нескольких друзей да содержать с полдюжины лошадей.
Над главным входом в дом в камне была высечена дата его постройки, изображение овцы, почти стершееся от времени, и герб Тэррэнтов: квадрат, разделенный крестом, в каждой четверти которого дважды были проставлены инициалы родоначальника. Джон Тэррэнт гордился своим происхождением и всегда показывал гостям овцу и герб.
– Мы тогда были состоятельными людьми, и все наше благосостояние дала нам шерсть, – любил повторять он. – Но мы уже не те, что были наши предки, в наши дни деньги не задерживаются в руках.
А иногда шутливым тоном он говорил своим детям, мальчику и двум девочкам, что они должны заключить выгодные браки, чтобы удача вновь повернулась лицом к семье Тэррэнтов.
– Хотя я даже не хочу думать о том, как буду без Кэт вести дом и все свои дела. И кроме того, ее избранник должен быть особенным, чтобы я согласился отдать ее ему.
Кэтрин было восемнадцать, а близнецы, Хью и Джинни, были на три года моложе сестры.
– А что же я? – спросила Джинни. – Я разве не заслуживаю кого-то особенного?
– Если я смогу найти его, моя девочка, то у тебя будет самый благородный, самый красивый муж во всей Англии. И хорошо бы ему быть и самым богатым, потому что у тебя нет таланта Кэт растянуть малое на долгий срок.
Джинни, светловолосая и голубоглазая, с тем очарованием, которое так присуще портретам Ромнея, посмотрела на отца с озорной улыбкой.
– А у тебя самого есть этот дар, папа?
– У меня есть особый дар, как ты знаешь, ограбить Питера, чтобы заплатить Полю, и поскольку я практикую это уже больше тридцати лет…
– А какую жену ты подыщешь для Хью?
– Ну-ка, дай-ка мне подумать!
Но тут Хью, оторвавшись от книги, решил высказать свое мнение.
– Я не думаю, что я гожусь для женитьбы. Она связывает человека. Мне кажется, если ты не имеешь ничего против этого, папа, мне лучше остаться холостяком.
– А кто же позаботится о продолжении рода?
– А о нем нужно заботиться? У нас и так все довольно неплохо. Что до меня, то я согласен войти в историю как последний представитель нашей фамилии.
Затем он умышленно повернул лицо к свету. На горле у него был шрам – результат ожога, полученного в раннем детстве, когда из-за невнимательности няни от свечи загорелась его детская кроватка.
– Да и кто захочет выйти замуж за такого урода? Я уж не говорю о своей злосчастной астме.
– Мой дорогой мальчик! – воскликнул Тэррэнт. – Неужели ты считаешь, что не будешь любим из-за этого физического недостатка? Ты просто недооцениваешь женщин. Они даже не будут замечать твоего шрама…
– Тебе не стоит беспокоиться об этом, ты же знаешь. Меня самого это совершенно не волнует. Обычно я даже не вспоминаю о нем.
– Да, конечно, и мы тоже. И все твои друзья. И точно так же будет с той молодой женщиной, на которой ты решишь жениться. Так что давай закончим этот глупый разговор, что ты будешь обойден счастьем.
Хью с серьезным видом склонил голову.
– Я вынужден подчиниться, отец. Но я все-таки надеюсь, поскольку мне нет пятнадцати, что мне еще немного будет позволено насладиться свободой.
Он вернулся к своей книге, и лицо его было абсолютно бесстрастным и спокойным. И это не было позой: жизнь, как обнаружил Хью Тэррэнт, предлагала столько интересного, такое количество удовольствий и развлечений, что в ней не было места тщеславию. Для него не имело никакого значения, как он выглядел. Его ум был занят массой других вещей. А если он и обсуждал свой шрам, то лишь философски-иронично.
– Хорошо, что это случилось со мной, а не с Джинни. Она бы не перенесла этого так легко, как я.
Однажды, разглядывая себя в зеркале, после того, как Кэтрин только что остригла ему волосы, он сказал:
– Неплохо, что я отмечен таким образом. В противном случае я был бы слишком хорошеньким.
Внешне близнецы были похожи на свою умершую мать. У них были такие же густые пшеничного цвета волосы, которые слегка вились, и такие же яркие голубые глаза. Оба были невысокого роста, изящно сложены, с узкой костью. Кэтрин, со своей стороны, пошла в породу Тэррэнтов и ростом, и манерой держаться, и спокойным безмятежным взглядом; как у всех Тэррэнтов, у нее были темные каштановые волосы, шелковистые и прямые, слегка отливающие медью, серые глаза и кожа, которая, казалось, светилась изнутри. Хотя ей было всего лишь восемнадцать, она выглядела старше, может быть потому, что последние пять лет на ней лежала вся ответственность на ведение дома; ей пришлось заменить мать близнецам, а последние полтора года быть их гувернанткой.
Хотя Джон Тэррэнт часто говорил о необходимости экономии, но лишь благодаря бдительности и практичности Кэтрин удавалось сводить концы с концами. Она следила за тем, чтобы нигде ничего не пропадало, она требовала от Джоба Робертса, садовника, чтобы овощей и фруктов к столу хватало на круглый год;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98