Мир – это сад. Мы должны за ним ухаживать, иначе сорняки задушат цветы. Необходимо создать равновесие между человеком и природой.
– Вообще-то у нас нет сада. – Полетт не очень ее поняла. Дэвид объяснил ей иносказание миссис Лонг:
– Подумай о своем доме, о том, что дом внутри – тот же сад. Если в твоего отца вселился злой дух, то это потому, что нарушено равновесие вещей внутри дома.
– Значит, мы можем избавиться от этого, если передвинем мебель? Вы это хотите сказать?
– Не только мебель, мы можем создать атмосферу покоя.
– Знаете, мой папа художник-постановщик на киностудии. Он придумывает декорации для фильмов.
– Прекрасная работа, – сказала миссис Лонг. – Значит, он восприимчив к «фунг шуи». Он будет реагировать на изменение равновесия.
Когда Полетт с Дэвидом пришли домой, миссис Уинг сказала Полетт, что приходила ее мама. Разговаривая с мамой позднее. Полетт знала, что нужно сделать, чтобы помочь. У нее все еще был ключ от дома. Они с Дэвидом и миссис Лонг поедут туда завтра утром перед школой и сделают «фунг шуи». Пандора сказала ей, что папа опять ушел. Когда вернется, в доме его будет ждать новое равновесие вещей.
Полетт не очень-то верила всему этому, но Дэвид уверял ее, что это поможет. А Дэвид, ее любовь, знал, что говорит. Ему она верила. Ложась спать. Полетт почувствовала, как улучшается ее настроение. Отвращение, которое она почувствовала тогда к Хэммонду, теперь превратилось в жалость… Это хорошо, ей стало хорошо. Это свидетельство того, что «фунг шуи» уже начал действовать. Он изменил ее. «Не волнуйся, мамочка, – говорила она про себя. – Я тебя защищу».
Перед тем как погасить свет, Полетт включила портативный магнитофон, поставив одну из своих любимых кассет, старые вещи Дона Маклина. Она обожала Маклина и «Американский пирог».
Полетт уже засыпала, когда Дэвид забрался в ее кровать и лег рядом. Через несколько минут он положил руку ей на бедро, чувствуя ее притягательное тепло сквозь ткань тонкой сорочки. Полетт не смотрела на него. Она взяла его руки и положила себе между ног. Он легонько нажал, ощущая что-то мягкое и твердую косточку тоже. Потом, когда она держала в руке его член, чувствуя, как он шевелится в ее ладони, Полетт готова была расплакаться. Они были вместе, и песня Дона Маклина «Винсент» придавала им храбрости. Печальная история любви художника, которого никто не понимал, гения, которого так и не признали и который убил себя под звездным-презвездным небом своей картины, подействовала на них обоих. Захлестнувшая ее волна любви придавала Полетт чувство неуязвимости. Если бы только ее бедный больной отец и несчастная мама могли иметь это чувство.
Хэммонд спал в своем кабинете. Его разбудил звонок в дверь, и он сразу же пошел открывать. Ему было даже приятно, что его разбудили. Новый радостный день. Он накинул халат и спустился вниз, чтобы отворить дверь. Хэммонд чувствовал себя превосходно. Перед тем как открыть дверь, он посмотрел на себя в зеркало. Ему понравился приветливо улыбнувшийся ему человек. Хэммонд понятия не имел, кто пришел, да это и не имело значения. Он даже не стал смотреть в глазок. Пусть для него это будет сюрпризом. Он будет рад любому, кто бы ни пришел в его новую жизнь.
– Мистер Уайлдмен? Меня зовут Лефевр.
Хэммонд смотрел на него с удивлением. Человек вошел в дом. Кто-то ищет Уайлдмена? Странно. Хэммонд только собрался ответить, как почувствовал внезапный удар в грудь. Походный нож Лефевра вонзился Хэммонду прямо в сердце. Последнее, что мелькнуло в его мозгу, – это книга об НЛО на полке в магазине Санта-Моники.
Когда Лефевр сделал свое дело, он не мог видеть свое отражение в большом зеркале: оно все было залито кровью Хэммонда.
3
«Не беги. Не пытайся бежать. Так ты отсюда не выберешься, – твердила себе Пандора. – Он тебя не отпустит. Найди какой-то другой способ. Должен же быть какой-то выход. Успокойся и подумай. Не беспокойся о Полетт. С ней все в порядке, она у Уингов в безопасности. Думай о себе. Пока вообще ни о чем не думай. Просто расслабься, Пандора. Рас-слабь-ся».
Пандора опять легла на кровать, удобно устроилась среди подушек. Уайлдмен уселся в кресло рядом с ней и стал ее слушать.
Она рассказала ему историю о женщине на маскараде в лесу под Парижем. Она рассказала ему, как незнакомец подошел к той женщине и как они вдвоем поехали в гостиницу. Она рассказала ему, что после ночи любви он оказался просто обычным человеком, ищущим приключений, как эта женщина обманулась и как сильно подействовала на нее эта любовь.
Уайлдмену страшно понравился этот рассказ, навевавший на него воспоминания о Париже. Он приносил ей еду и напитки и просил рассказать еще что-нибудь. Пандора жалела, что не прочитала всю книжку Полетт. Теперь ей приходилось самой придумывать различные истории. Она знала, что она не сочинитель, и стала рассказывать ему то, что происходило с ней самой. Но она рассказывала сноп истории, как сказки. Она поведала ему о своих отношениях с Люком и о том, как ее отец узнал об этом. Только в ее рассказе она была прекрасной принцессой, а Люк – бедным дровосеком, который на самом деле был переодетым принцем. Ее отец, естественно, был королем, ревнующим свою дочь. Ее дом в Нью-Хэмпшире превратился в заколдованный замок с сотней комнат. Сама она, рассказчица, превратилась в Шахерезаду, развлекающую своими сказками тирана, чтобы не дать ему исполнить свои злые замыслы.
К своему удивлению, Пандоре понравилась ее новая роль, и она умело ее исполняла. Когда ей надоедало говорить, она засыпала. Она поняла, что может спать спокойно, без кошмарных сновидений.
Уайлдмен любил смотреть, как она спит. Тогда она превращалась в персонаж из своих рассказов. Она одновременно принадлежала ему и была плодом воображения. Когда Пандора спала, он переписывал свой сценарий. То, что сейчас происходило здесь, в мансарде, было более фантастично, чем сцены из его фильма. Его рассказ о человеке, который ловит людей, чтобы их изменить, лишая их возможности общаться с внешним миром, стал не столько «фильмом ужасов», сколько романтической сказочной историей. Его главный мужской персонаж – одновременно злодей и герой – постепенно превращается в юного принца, влюбленного в загадочную женщину, которую он сделал своей пленницей.
Были мгновения, когда Пандора просыпалась и видела, что Уайлдмен спит. Это были моменты искушения. Она чуть было не вернулась к своему первоначальному плану побега. Но когда она направилась в сторону лифта, собаки заворчали, и Уайлдмен проснулся. Нет, подумала она, единственный способ – подождать, когда он уйдет. Не может же он сидеть здесь всю жизнь. А если может? У них рано или поздно должна кончиться еда. Рано или поздно? Когда же?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
– Вообще-то у нас нет сада. – Полетт не очень ее поняла. Дэвид объяснил ей иносказание миссис Лонг:
– Подумай о своем доме, о том, что дом внутри – тот же сад. Если в твоего отца вселился злой дух, то это потому, что нарушено равновесие вещей внутри дома.
– Значит, мы можем избавиться от этого, если передвинем мебель? Вы это хотите сказать?
– Не только мебель, мы можем создать атмосферу покоя.
– Знаете, мой папа художник-постановщик на киностудии. Он придумывает декорации для фильмов.
– Прекрасная работа, – сказала миссис Лонг. – Значит, он восприимчив к «фунг шуи». Он будет реагировать на изменение равновесия.
Когда Полетт с Дэвидом пришли домой, миссис Уинг сказала Полетт, что приходила ее мама. Разговаривая с мамой позднее. Полетт знала, что нужно сделать, чтобы помочь. У нее все еще был ключ от дома. Они с Дэвидом и миссис Лонг поедут туда завтра утром перед школой и сделают «фунг шуи». Пандора сказала ей, что папа опять ушел. Когда вернется, в доме его будет ждать новое равновесие вещей.
Полетт не очень-то верила всему этому, но Дэвид уверял ее, что это поможет. А Дэвид, ее любовь, знал, что говорит. Ему она верила. Ложась спать. Полетт почувствовала, как улучшается ее настроение. Отвращение, которое она почувствовала тогда к Хэммонду, теперь превратилось в жалость… Это хорошо, ей стало хорошо. Это свидетельство того, что «фунг шуи» уже начал действовать. Он изменил ее. «Не волнуйся, мамочка, – говорила она про себя. – Я тебя защищу».
Перед тем как погасить свет, Полетт включила портативный магнитофон, поставив одну из своих любимых кассет, старые вещи Дона Маклина. Она обожала Маклина и «Американский пирог».
Полетт уже засыпала, когда Дэвид забрался в ее кровать и лег рядом. Через несколько минут он положил руку ей на бедро, чувствуя ее притягательное тепло сквозь ткань тонкой сорочки. Полетт не смотрела на него. Она взяла его руки и положила себе между ног. Он легонько нажал, ощущая что-то мягкое и твердую косточку тоже. Потом, когда она держала в руке его член, чувствуя, как он шевелится в ее ладони, Полетт готова была расплакаться. Они были вместе, и песня Дона Маклина «Винсент» придавала им храбрости. Печальная история любви художника, которого никто не понимал, гения, которого так и не признали и который убил себя под звездным-презвездным небом своей картины, подействовала на них обоих. Захлестнувшая ее волна любви придавала Полетт чувство неуязвимости. Если бы только ее бедный больной отец и несчастная мама могли иметь это чувство.
Хэммонд спал в своем кабинете. Его разбудил звонок в дверь, и он сразу же пошел открывать. Ему было даже приятно, что его разбудили. Новый радостный день. Он накинул халат и спустился вниз, чтобы отворить дверь. Хэммонд чувствовал себя превосходно. Перед тем как открыть дверь, он посмотрел на себя в зеркало. Ему понравился приветливо улыбнувшийся ему человек. Хэммонд понятия не имел, кто пришел, да это и не имело значения. Он даже не стал смотреть в глазок. Пусть для него это будет сюрпризом. Он будет рад любому, кто бы ни пришел в его новую жизнь.
– Мистер Уайлдмен? Меня зовут Лефевр.
Хэммонд смотрел на него с удивлением. Человек вошел в дом. Кто-то ищет Уайлдмена? Странно. Хэммонд только собрался ответить, как почувствовал внезапный удар в грудь. Походный нож Лефевра вонзился Хэммонду прямо в сердце. Последнее, что мелькнуло в его мозгу, – это книга об НЛО на полке в магазине Санта-Моники.
Когда Лефевр сделал свое дело, он не мог видеть свое отражение в большом зеркале: оно все было залито кровью Хэммонда.
3
«Не беги. Не пытайся бежать. Так ты отсюда не выберешься, – твердила себе Пандора. – Он тебя не отпустит. Найди какой-то другой способ. Должен же быть какой-то выход. Успокойся и подумай. Не беспокойся о Полетт. С ней все в порядке, она у Уингов в безопасности. Думай о себе. Пока вообще ни о чем не думай. Просто расслабься, Пандора. Рас-слабь-ся».
Пандора опять легла на кровать, удобно устроилась среди подушек. Уайлдмен уселся в кресло рядом с ней и стал ее слушать.
Она рассказала ему историю о женщине на маскараде в лесу под Парижем. Она рассказала ему, как незнакомец подошел к той женщине и как они вдвоем поехали в гостиницу. Она рассказала ему, что после ночи любви он оказался просто обычным человеком, ищущим приключений, как эта женщина обманулась и как сильно подействовала на нее эта любовь.
Уайлдмену страшно понравился этот рассказ, навевавший на него воспоминания о Париже. Он приносил ей еду и напитки и просил рассказать еще что-нибудь. Пандора жалела, что не прочитала всю книжку Полетт. Теперь ей приходилось самой придумывать различные истории. Она знала, что она не сочинитель, и стала рассказывать ему то, что происходило с ней самой. Но она рассказывала сноп истории, как сказки. Она поведала ему о своих отношениях с Люком и о том, как ее отец узнал об этом. Только в ее рассказе она была прекрасной принцессой, а Люк – бедным дровосеком, который на самом деле был переодетым принцем. Ее отец, естественно, был королем, ревнующим свою дочь. Ее дом в Нью-Хэмпшире превратился в заколдованный замок с сотней комнат. Сама она, рассказчица, превратилась в Шахерезаду, развлекающую своими сказками тирана, чтобы не дать ему исполнить свои злые замыслы.
К своему удивлению, Пандоре понравилась ее новая роль, и она умело ее исполняла. Когда ей надоедало говорить, она засыпала. Она поняла, что может спать спокойно, без кошмарных сновидений.
Уайлдмен любил смотреть, как она спит. Тогда она превращалась в персонаж из своих рассказов. Она одновременно принадлежала ему и была плодом воображения. Когда Пандора спала, он переписывал свой сценарий. То, что сейчас происходило здесь, в мансарде, было более фантастично, чем сцены из его фильма. Его рассказ о человеке, который ловит людей, чтобы их изменить, лишая их возможности общаться с внешним миром, стал не столько «фильмом ужасов», сколько романтической сказочной историей. Его главный мужской персонаж – одновременно злодей и герой – постепенно превращается в юного принца, влюбленного в загадочную женщину, которую он сделал своей пленницей.
Были мгновения, когда Пандора просыпалась и видела, что Уайлдмен спит. Это были моменты искушения. Она чуть было не вернулась к своему первоначальному плану побега. Но когда она направилась в сторону лифта, собаки заворчали, и Уайлдмен проснулся. Нет, подумала она, единственный способ – подождать, когда он уйдет. Не может же он сидеть здесь всю жизнь. А если может? У них рано или поздно должна кончиться еда. Рано или поздно? Когда же?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80