- Нет, мудрый жрец, письмо это отправится в стольные Сузы. Ты соизволил спросить меня, почему я оказался в Новом городе. Я отвечу, хоть причина может показаться тебе малоубедительной. Сегодня днем я должен был встретиться с одной девушкой с Улицы горшечников, и поэтому торопился предупредить ее, что только вечером смогу освободиться, когда выполню поручение наместника. Девушка горда и знает достоверно, что только встречи с нею помогают мне бороться с тоскою по родине, и не явись я вовремя на свидание, в отмеску она могла бы целый месяц избегать меня, терзая этим мое сердце!
- Тогда торопись, воин Камбиза, ты и так изрядно задержался. Но бойся вызвать гнев наместника... И помни, что боги на твоей стороне: менее чем через час ты передашь сумку другому курьеру, и тогда тебе ничто не грозит вплоть до возвращающей детство старости. Так поспешай же, воин великого Камбиза! Перс приосанился, поправил пояс и разгладил складки одежды.
- Я никогда не забуду об услуге, которую ты мне оказал сегодня, великодушный жрец! Отыскав меня в любое время дня и ночи, ты можешь потребовать от меня любое вознаграждение, и я буду в твоем распоряжении. Слово перса нерушимо, как гранитная скала.
...Проводив гонца за ворота храма, словно тот был одним из самых почетных посетителей, Пирхум вызвал к себе надсмотрщика над рабами.
- Успел ли ты разглядеть этого персидского воина? - обратился к нему священнослужитель.
- Если понадобится, я сумею отличить его от тысячи других!
- Я ненароком выболтал ему сегодня очень важную тайну и теперь нить моей жизни в его руках. Поскольку его язык может принести мне и храму много неприятностей, перс должен умереть, и не позже, как сегодня ночью. Надеюсь, ты еще не разучился метать остроотточенный нож, как делал это в молодости?! Ты выследишь его сегодня вечером, когда он покинет казарму и отправится в город. Перс простодушен и доверчив, и тебе не доставит труда заманить его в укромное место за городской стеной, где нет любопытных глаз и где можно быстро и незаметно сбросить безжизненное тело в волны реки. Вот тебе деньги, купишь на них нож, которым не поднимающие глаз разделывают рыбу перед посолом. И запомни: нож должен остаться в теле перса. Когда его выловят в реке, нож наведет на ложный след. Ты все понял?
- Да, мой господин.
- Тогда ступай. Если оправдаешь мое доверие, завтра же получишь свободу. И ты, и твои дети! - увидев, как заблестели радостью глаза лидийца, жрец понял, что уже никто в мире не сможет предотвратить смерть гонца...
Ни для кого из великих Персии не было секретом, как сильно любит Бардия, если не сказать боготворит, своего старшего брата Камбиза. Еще в дни своей безмятежной юности царевич следовал за ним повсюду, когда это позволяли обстоятельства и неусыпные наставники, порою досаждая Камбизу своим присутствием, но не замечая этого. Предложи кто-нибудь Бардии превратиться в тень брата и тот согласился бы незамедлительно и не раздумывая, готовый на что угодно, лишь бы никогда не разлучаться с ним. Некоторые проявления этой пылкой братской любви были непонятны для взрослых, и с их точки зрения безрассудны: не раз в детстве упрашивал Бардия своего старшего брата, чтобы тот уступил ему уже ношенный нательный хитон. И когда недоумевающий Камбиз уступал настойчивым просьбам, радости Бардии не было предела, и он долго не менял одеяний, издававших так полюбившийся ему запах брата. С уходящими в вечность годами чувство это не ослабевало, и все оставшиеся в Персиде, не участвовавшие в походе Камбиза великие знали, как тяжело переживает сейчас царевич продолжительную разлуку со своим братом.
Быть может, единственный, кто не замечал этой любви, или принимал ее как должное был не способный ни понять, ни испытать подобное чувство, привыкший к угодливости и раболепию окружающих первенец Кира, наследник престола, властный Камбиз.
Став царем и собираясь в поход на Египет, он не взял с собой Бардию, несмотря на его неоднократные просьбы, оправдывая свой отказ тем, что оба сына Кира не должны одновременно подвергать себя опасности. Ведь войско фараона многочисленно и достаточно сильно, и все может случиться...
Понимая неоспоримую правоту Камбиза, вынужденный подчиниться, Бардия тем не менее тяжело переживал предстоящую разлуку. Что говорить о мягкосердечном Бардии, если даже у сурового, никогда не проявляющего родственных чувств Камбиза во время торжественного прощания на глазах выступили слезы, которые он поспешил смахнуть, посчитав это слабостью, непростительной для мужа, предназначенного судьбой царить над всеми народами Азии.
Так что же могло измениться сейчас, о чем дознался с помощью своих соглядатаев Камбиз, решившись на святотатственный поступок: вероломное убийство своего единоутробного брата?!
Любой приказ владыки был для Прексаспа законом, волеизъявлением божества. Единственное, что так и осталось непонятным для него: каким образом ему удастся убить в тайне от персов царевича? Вельможа понимал желание владыки, чтобы о смерти Бардии никто не дознался до поры до времени - весть о ней способна переполошить всю державу; достигнув ушей злоумышленников, она может подтолкнуть их к восстанию. Да и в интересах самого Прексаспа так организовать покушение, чтобы никто из любопытных смертных не присутствовал при этом и не помешал ему.
Но как проникнуть незамеченным к Бардии сквозь плотную толпу окружающих его оросангов? [оросанг (древнеперс.) - имеющий заслуги перед государством и царем] Каким образом вынести труп из переполненного слугами дворца, если даже у спального покоя царевича стоят неподкупные стражники со скрещенными копьями? Разве что бесплотный дух способен пройти мимо них незамеченным!
И тогда тревога поселилась в сердце Прексаспа - как ни напрягал он свой ум, озарение не соизволило снизойти к нему. Не раз просыпался он среди безмолвной ночи весь в холодном поту от того, что кто-то, стоящий в изголовье, голосом Камбиза, гулким, словно исходящим из мрачного подземелья, напоминал ему неустанно: "Тайно! Ты должен убить его тайно! Тайно! Тайно!" Порою царедворцу казалось, что он близок к помешательству.
Со всеми своими тревогами и сомнениями предстал Прексасп перед царем. Внимательно выслушав его, владыка персов и мидян задумался, словно забыл о присутствии вельможи.
- Ты прав, мой верный Прексасп, оговоренное мной ограничение весьма затруднит тебе выполнение задачи, - вымолвил наконец царь. - И все же о смерти Бардии никто не должен знать до тех пор, пока я не вернусь в Персию. А я застрял здесь, как бревно в болоте, и, как видно, еще не скоро смогу покинуть этот край. Египтяне побеждены в битве, но еще не покорены... А за время, которое мне предстоит здесь провести, враги смогут растерзать Персиду, дознавшись о смерти Бардии, и о том, что я все еще далеко, за много переходов от родины, - Камбиз еще раз внимательно всмотрелся в лицо Прексаспа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47