По лицу Розанова было видно, как профессор страдает, не в силах пойти на преступление; он то поднимал, то опускал руку с пистолетом. И все-таки, когда Бутусов уже собрался сесть в джип, почти не целясь, выстрелил.
Бутусов упал и остался лежать без движения. Все это видел очнувшийся Юсупов, вылезая из разбитой «ауди». И тут из-за поворота на большой скорости вылетели «форд» ФСБ и «Лада» Сальникова. Машины остановились возле джипа. Офицеры сразу подошли к убитому, а Сальников и Белоусов опрометью бросились к Михаилу. Помогли подняться на ноги.
– Ты цел, Мишка? – Виктор с тревогой оглядел слипшуюся кровь на волосах друга. – Головой, что ли, ударился?
– Надо проверить, нет ли сотрясения мозга, – беспокоился Сергей. – Посмотри на палец, Миша!
Он поводил пальцем перед глазами Юсупова, следя за его реакцией, и облегченно вздохнул.
– Нет, не похоже. Цела башка, слава тебе Господи! Миш, может, помощь требуется?
Но Юсупов уже оправился и, превозмогая боль, распорядился:
– Лучше взгляните, как там профессор! Молодец мой тесть! Не промахнулся! Не дал подлецу уйти!
Морщась от боли, он сделал несколько шагов.
– Все, ребята, топайте туда! Я сам дойду. Это ребра болят. Меня в бок подлокотником двери ударило.
Однако друзья подхватили его под руки и помогли выйти на дорогу к машинам. Там офицеры ФСБ допрашивали понуро стоящего перед ними Розанова. Старший, держа в руках пистолет, из которого был произведен выстрел, недоверчиво покачал головой.
– Так вы утверждаете, что вам удалось отобрать пистолет у Бутусова, и он не стрелял?
– Нет, не стрелял, – подтвердил Розанов. – Мне удалось сбить его с ног и завладеть пистолетом. Меня спасло чудо!
– Ладно, мы это проверим, профессор. Убили вы его в порядке самообороны, но если пистолет ваш – придется ответить за незаконное хранение оружия.
Понурый вид профессора Розанова говорил о его душевном страдании. Он еще ниже опустил голову.
– Неужели я его… насмерть? Я ведь стреляю плохо… и решился, чтоб не ушел… от ответа… за мою дочь…
Суровое лицо старшего офицера подобрело, губы тронула улыбка:
– Будем считать, профессор, – я этого не слышал. Иначе вас можно обвинить в предумышленном убийстве… А вы оказали большую помощь нам и всему обществу, избавив от очень опасного преступника!
– Но ведь это правда. Никогда не думал, что способен убить человека. Хотел лишь помешать ему сбежать…
На дорогу уже поднялись Сальников и Белоусов, заботливо помогли взобраться Юсупову. Кивнув на бездыханное тело Бутусова, Михаил одобрительно заявил офицерам:
– Это даже лучше – что профессор отправил на тот свет отпетого негодяя. Иначе мог бы и уйти от правосудия!
– Вот и я о том же говорю вашему тестю, – согласился с ним старший офицер. – Общество должно быть ему за это благодарно. Но пусть молчит про личную месть! И как он ухитрился попасть с одного выстрела?
– Это – судьба! – пожал плечами Михаил. – А я еще не хотел его брать с собой…
Они оба довольно улыбнулись, но Юсупову было больно даже смеяться – он морщился, и это заметил Сальников. Кивнув Белоусову, Виктор взял друга под руку и повел к машине. Вдвоем с Сергеем они помогли ему удобно устроиться, посадили профессора, и «Лада» уехала. Труп Бутусова втащили в подъехавший автобус ФСБ, и обе машины также направились в сторону города. Операция была завершена. Убийца Нади – криминальный делец, уверовавший в свою безнаказанность, получил от судьбы то, что заслуживал!
Глава 5. Жизнь продолжается
За окнами уютной спальни Розановых было уже темно. Профессор лежал на постели поверх одеяла и около него хлопотала жена – туго перебинтовывала ему ногу. Степан Алексеевич благодарно ей улыбнулся.
– Ну вот и хорошо, Веруся! Мне совсем не больно. А то все уговаривали: в больницу, в больницу!
– Так подозревали, что порваны связки… Думаешь, только вывих? Лучше бы сделать рентген!
– Лучше всего, Веруся, это быть дома. Когда ты рядом, – любовно посмотрел на жену Розанов. – Быстрее все заживет!
Вера Петровна кончила перевязывать ногу, накрыла его одеялом и присела рядом на кровать. Горестно вздохнула.
Как подумаю, Степа, что он мог тебя убить, сердце обрывается в груди!
– Но я ведь жив остался! Бог – он правду видит, Веруся, и справедливость в конечном счете торжествует.
С любящей улыбкой, он протянул руку и ласково пожал ладошку жены.
– Так и нас он соединил после долгой разлуки. Потому что мы заслужили счастье!
Но это не успокоило Веру Петровну. Из ее глаз хлынули слезы, и, плача, она упрекнула мужа:
– Нет! Ты поступил, безрассудно, Степа! Как и тогда… много лет назад. Бог не всегда все видит… Я могла… тебя потерять и… что бы тогда… делала?
– Но я же не зря там оказался! Этот негодяй бы сбежал и, как знать, нашли бы его потом? А теперь он получил по заслугам!
Однако Веру Петровну это не утешило – упав ничком на постель, зарыдала.
Нет, никогда не поступай больше так, Степа! И душе Наденьки… было бы горько, если бы… негодяй тебя… тоже убил!
Степан Алексеевич даже растерялся от этой мысли.
– Брось плакать, Веруся! Все же обошлось! попытался он утешить жену. – Обещаю тебя больше так не волновать Зато теперь я спокоен: негодяя настигла Божья кара!
Если участие Розанова в опасной для жизни операции не обошлось без конфликта с женой, то у Михаила Юсупова очередное пребывание в больнице прошло более мирно – Светлана уже привыкла, что его работа почти неизбежно связана с ранениями и травмами. Вот и теперь, приехав с сыном посетить мужа, была довольна уже тем, что он не слишком сильно пострадал.
– Значит, ты уже хорошо себя чувствуешь? – ласково спросила она, выложив принесенные ему фрукты и лакомства.
– Вполне сносно. Бок еще побаливает, но врачи обещали через пару дней меня выписать, – бодро ответил Михаил, скрывая, что еле упросил их разрешить ему долечить сломанное ребро дома.
– Ну и чудесно! – обрадовалась Светлана. – С Петей побудешь, английским с ним подзаймешься.
Юсупов непонимающе посмотрел на сына.
А что за проблемы, Петруха? Ты уже английские книжки читаешь. Произношение хромает?
– Ну да, пап, из-за него трояк схлопотал, – признался Петя. – Англичанка такая придира! Я не хуже других «спикаю»!
– Ладно. Произношение – это самое трудное. Твоя бабушка меня помучила, пока стало получаться.
– Бабушка Вера? – удивился Петя. – Она же сама его плохо знает.
– Покойная бабушка Оля – моя мама. Она знала пять языков, но особенно хорошо французский, – объяснил Михаил сыну.
Заметив, что жена нетерпеливо посматривает на часы, поинтересовался:
– Ты чего беспокоишься. Светик? Время приема кончилось? Так у нас здесь с этим не строго.
Покраснев, Светлана бросила взгляд на его спящего соседа и понизила голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Бутусов упал и остался лежать без движения. Все это видел очнувшийся Юсупов, вылезая из разбитой «ауди». И тут из-за поворота на большой скорости вылетели «форд» ФСБ и «Лада» Сальникова. Машины остановились возле джипа. Офицеры сразу подошли к убитому, а Сальников и Белоусов опрометью бросились к Михаилу. Помогли подняться на ноги.
– Ты цел, Мишка? – Виктор с тревогой оглядел слипшуюся кровь на волосах друга. – Головой, что ли, ударился?
– Надо проверить, нет ли сотрясения мозга, – беспокоился Сергей. – Посмотри на палец, Миша!
Он поводил пальцем перед глазами Юсупова, следя за его реакцией, и облегченно вздохнул.
– Нет, не похоже. Цела башка, слава тебе Господи! Миш, может, помощь требуется?
Но Юсупов уже оправился и, превозмогая боль, распорядился:
– Лучше взгляните, как там профессор! Молодец мой тесть! Не промахнулся! Не дал подлецу уйти!
Морщась от боли, он сделал несколько шагов.
– Все, ребята, топайте туда! Я сам дойду. Это ребра болят. Меня в бок подлокотником двери ударило.
Однако друзья подхватили его под руки и помогли выйти на дорогу к машинам. Там офицеры ФСБ допрашивали понуро стоящего перед ними Розанова. Старший, держа в руках пистолет, из которого был произведен выстрел, недоверчиво покачал головой.
– Так вы утверждаете, что вам удалось отобрать пистолет у Бутусова, и он не стрелял?
– Нет, не стрелял, – подтвердил Розанов. – Мне удалось сбить его с ног и завладеть пистолетом. Меня спасло чудо!
– Ладно, мы это проверим, профессор. Убили вы его в порядке самообороны, но если пистолет ваш – придется ответить за незаконное хранение оружия.
Понурый вид профессора Розанова говорил о его душевном страдании. Он еще ниже опустил голову.
– Неужели я его… насмерть? Я ведь стреляю плохо… и решился, чтоб не ушел… от ответа… за мою дочь…
Суровое лицо старшего офицера подобрело, губы тронула улыбка:
– Будем считать, профессор, – я этого не слышал. Иначе вас можно обвинить в предумышленном убийстве… А вы оказали большую помощь нам и всему обществу, избавив от очень опасного преступника!
– Но ведь это правда. Никогда не думал, что способен убить человека. Хотел лишь помешать ему сбежать…
На дорогу уже поднялись Сальников и Белоусов, заботливо помогли взобраться Юсупову. Кивнув на бездыханное тело Бутусова, Михаил одобрительно заявил офицерам:
– Это даже лучше – что профессор отправил на тот свет отпетого негодяя. Иначе мог бы и уйти от правосудия!
– Вот и я о том же говорю вашему тестю, – согласился с ним старший офицер. – Общество должно быть ему за это благодарно. Но пусть молчит про личную месть! И как он ухитрился попасть с одного выстрела?
– Это – судьба! – пожал плечами Михаил. – А я еще не хотел его брать с собой…
Они оба довольно улыбнулись, но Юсупову было больно даже смеяться – он морщился, и это заметил Сальников. Кивнув Белоусову, Виктор взял друга под руку и повел к машине. Вдвоем с Сергеем они помогли ему удобно устроиться, посадили профессора, и «Лада» уехала. Труп Бутусова втащили в подъехавший автобус ФСБ, и обе машины также направились в сторону города. Операция была завершена. Убийца Нади – криминальный делец, уверовавший в свою безнаказанность, получил от судьбы то, что заслуживал!
Глава 5. Жизнь продолжается
За окнами уютной спальни Розановых было уже темно. Профессор лежал на постели поверх одеяла и около него хлопотала жена – туго перебинтовывала ему ногу. Степан Алексеевич благодарно ей улыбнулся.
– Ну вот и хорошо, Веруся! Мне совсем не больно. А то все уговаривали: в больницу, в больницу!
– Так подозревали, что порваны связки… Думаешь, только вывих? Лучше бы сделать рентген!
– Лучше всего, Веруся, это быть дома. Когда ты рядом, – любовно посмотрел на жену Розанов. – Быстрее все заживет!
Вера Петровна кончила перевязывать ногу, накрыла его одеялом и присела рядом на кровать. Горестно вздохнула.
Как подумаю, Степа, что он мог тебя убить, сердце обрывается в груди!
– Но я ведь жив остался! Бог – он правду видит, Веруся, и справедливость в конечном счете торжествует.
С любящей улыбкой, он протянул руку и ласково пожал ладошку жены.
– Так и нас он соединил после долгой разлуки. Потому что мы заслужили счастье!
Но это не успокоило Веру Петровну. Из ее глаз хлынули слезы, и, плача, она упрекнула мужа:
– Нет! Ты поступил, безрассудно, Степа! Как и тогда… много лет назад. Бог не всегда все видит… Я могла… тебя потерять и… что бы тогда… делала?
– Но я же не зря там оказался! Этот негодяй бы сбежал и, как знать, нашли бы его потом? А теперь он получил по заслугам!
Однако Веру Петровну это не утешило – упав ничком на постель, зарыдала.
Нет, никогда не поступай больше так, Степа! И душе Наденьки… было бы горько, если бы… негодяй тебя… тоже убил!
Степан Алексеевич даже растерялся от этой мысли.
– Брось плакать, Веруся! Все же обошлось! попытался он утешить жену. – Обещаю тебя больше так не волновать Зато теперь я спокоен: негодяя настигла Божья кара!
Если участие Розанова в опасной для жизни операции не обошлось без конфликта с женой, то у Михаила Юсупова очередное пребывание в больнице прошло более мирно – Светлана уже привыкла, что его работа почти неизбежно связана с ранениями и травмами. Вот и теперь, приехав с сыном посетить мужа, была довольна уже тем, что он не слишком сильно пострадал.
– Значит, ты уже хорошо себя чувствуешь? – ласково спросила она, выложив принесенные ему фрукты и лакомства.
– Вполне сносно. Бок еще побаливает, но врачи обещали через пару дней меня выписать, – бодро ответил Михаил, скрывая, что еле упросил их разрешить ему долечить сломанное ребро дома.
– Ну и чудесно! – обрадовалась Светлана. – С Петей побудешь, английским с ним подзаймешься.
Юсупов непонимающе посмотрел на сына.
А что за проблемы, Петруха? Ты уже английские книжки читаешь. Произношение хромает?
– Ну да, пап, из-за него трояк схлопотал, – признался Петя. – Англичанка такая придира! Я не хуже других «спикаю»!
– Ладно. Произношение – это самое трудное. Твоя бабушка меня помучила, пока стало получаться.
– Бабушка Вера? – удивился Петя. – Она же сама его плохо знает.
– Покойная бабушка Оля – моя мама. Она знала пять языков, но особенно хорошо французский, – объяснил Михаил сыну.
Заметив, что жена нетерпеливо посматривает на часы, поинтересовался:
– Ты чего беспокоишься. Светик? Время приема кончилось? Так у нас здесь с этим не строго.
Покраснев, Светлана бросила взгляд на его спящего соседа и понизила голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117