Сначала, конечно, император принял у себя в кабинете давнего слугу и сподвижника прежних императоров, рыцаря Санги Бо, обсуждали что-то с самого утра и сквозь обед, но тотчас после него – маркиза Короны (А потом уже, в кругу придворной знати – и также честь невероятная для простого дворянина – своего любимца Керси Талои). Чем земной владыка может наградить своего верного вассала, который не служит непосредственно при дворе, но сам – наследный повелитель огромного удела? Землями – свои устанешь обходить. Привилегиями – и те, что есть, почти никогда не используются. Должностью – маркизы ценят одну единственную на свете, которая и так при них по родовому праву. Дары вещественные – маркизы равнодушны к побрякушкам, а оружие у них и без того лучшее в мире… Деньги? Деньги всем нужны, это верно! Маркиз даже червонца не взял из государственной казны, однако испросил для себя право не платить налоги десять лет, дабы с помощью накопленных богатств и податных послаблений побыстрее восстановить численность мирного населения, возродить знамена полегших полков… И скорее, скорее, скорее! – домой! Его ждут!
Нет, это просто поразительно – почувствовать себя нечаянным благодетелем на ровном месте! Судари Дувоши и Мируи, которых я, в свое время, забавы ради, подбросил в лапы маркизовым полковникам и сотникам – дабы они оба, доверчивые и лопоухие честолюбцы, вдоволь похлебали солдатской каши, теперь уже сами скакнули в полковники!.. Ну, справедливости ради… – да, заслужили… Пота и крови на новом поприще с них сойдет не меньше, нежели бы они взялись с самого низа тянуть ратную лямку, просто кровь и пот будут несколько иными на вкус, но непременно с горечью и желчью… Были бы, если точнее… Все забываю, что я здесь ненадолго и весь мир тоже. Однако, сенешаль маркиза, рыцарь Рокари Бегга, успел выбиться в бароны: маркиз походатайствовал, а Его Величество немедленно утвердил и герб, и стяг и земли нового баронства.
Нечисти на Плоских Пригорьях поубавилось изрядно: дорожные стражи могут теперь по ночным дорогам без потерь передвигаться даже в составе десятков, а не сотен и полусотен, как в прежние времена, ибо черная безглазая чудь перемолола цуцырей, сахир, оборотней и прочих демонических тварей превеликое множество, прежде чем сама сгинула бесследно… От многотысячных стай в городищах охи-охи не осталось почти никого – охи-охи не привыкли спасаться бегством, не привыкли уступать в драках никому, кроме себе подобных, да и то лишь во время брачных игр и норных завоеваний… Вот и полегли считай поголовно. Кое где… кое-кто… Там шайка в дюжину хвостов забралась слишком далеко на восток и тем самым избежала печальной участи остальных, там случайные выводки поселились на отшибе, в глухих местах и выжили… Если дать им время – охи-охи восстановятся в прежнем блеске, за полсотни лет размножатся в прежнюю силу, поскольку их природная свирепость и беспредельная наглость отпугнут позывы людей и иных естественных врагов окончательно свести счеты с волшебными зверями охи-охи, пока они слабы и малочисленны… Лишь бы добычи вдоволь – охи-охи умеют плодиться не хуже тараканов. Они даже останки безглазых посланцев Морева (пусть уж оно так и называются для простоты) умудрялись жрать во время битвы и усваивать – я сие лично видел!
У меня, за годы, века и тысячелетия странствий, накопилось довольно много людских привычек: глазеть по сторонам – одна из них. Где привычка – там и следствия от оной: что можно высмотреть зимой в пустых просторах неприветливого юга? Кроме камней и снега – разве что облака и придорожные трактиры. Не густо, поэтому мне гораздо больше нравится путешествовать в холодное время года по благодатным северным краям. Тем более, что даже на довольно низком севере вплотную запахло весной! А еще чуть повыше – уже и трава, и папоротники, и почки на деревьях полопались, разбрызгивая пахучую зелень по ветвям… Рубежи прошедшего Морева обозначились куда как хорошо – слепой не спутает: вот идет дорога, вот травы вдоль нее – чик! Словно кто все краски вынул из природы: лишь серое вокруг, светло серое, темно-серое, просто серое… Земля и прах, и пустые ветви на стволах без коры… Морево вроде бы как растения напрямую не трогало, однако жизненную силу высасывало и оттуда, а много ли нужно ее взять, нарочно запасенной перед тьмой и стужею долгих зимних недель и месяцев, чтобы погубить дерево или кустарник? Это как с гхором или белкой: разори у них кладовую с зимними припасами – до весны не доживут. И все же границы, обозначающие путь Морева, подернулись по краям жиденькой зеленой ряской, подались под напором наступающей весны: уцелевшие растения пробиваются корнями туда, где свободно, выпускают подземные щупальца и ростки, захватывают съедобное, выползают наверх, за дневным светом… Жизнь – цепкая штука, она даже смерть, младшую сестрицу свою, заставляет себе помогать.
Трактирщица, предусмотрительная в своем благочестии бабка Даруна, разбудила меня вовремя, обещанной кашкой на молоке накормила превкусно и еще раз в ненужных подробностях подсказала, как мне найти заимку, где собирается неженатая молодежь из окрестных деревень… Быть может, она рассчитывала, что я одухотворенный ее проповедями о предстоящем конце света, нагряну к танцующим и начну склонять их сообща жертвовать и молиться? Напрасно. В складчину я вбросил от щедрот и напоказ полдюжины золотых – да на эти деньги можно напоить обе окрестные деревни поголовно и допьяна, включая уток и горулей, а девиц даже и подпаивать не нужно – уже веселы и отзывчивы к подмигиваниям восхитительного в своей щедрости и мужественности незнакомца, почти любую выбирай…
Когда не война – я сугубо мирный человек, даром что рубашка черная, не люблю ни драк, ни поножовщины, благо Брызга мой привык восстанавливать мир и порядок за считанные мгновения, пока еще брань и битье посуды не успели набрать громкую силу, но в ту вечеринку мне и Брызга не потребовался: пели, пили, плясали, обнимались – все было замечательно! Утречком, подарил вдовице Ланке золотой перстень с лалом, под кузнечный стук на заднем дворе позавтракал, попрощался с Даруной (старуха тоже осталась довольна щедрым постояльцем) – и в путь, куда глаза глядят!
Не думаю, чтобы кого-нибудь на всем белом свете по-настоящему взволновал вопрос: а куда глядят человеческие глаза одинокого всадника Зиэля, бородатого верзилы в черной рубашке? Да понятно куда: на северо-восток, по самому краешку Пригорий, куда-нибудь к Шихану поближе… или еще севернее…
И вот скачу я по дороге, песни ору во весь голос, распугивая всякую звериную и демоническую мелочь и вдруг… Да, честно признаюсь перед самим собой, мне почти всегда нравится видеть окружающий мир именно в пределах человеческих органов чувств, иной раз я даже обычное колдовское зрение с себя убираю, чтобы уж совсем опроститься в смертного… Но сегодня колдовское было при мне и я, сквозь тучи пыли, что клубятся мне навстречу по сухой весенней дороге, издалека узрел и узнал всадника… Рыцарь и дворянин древнего рода, личный гонец Его Императорского Величества, юный князь Докари Та-Микол собственной персоной!
1 2 3 4 5 6 7
Нет, это просто поразительно – почувствовать себя нечаянным благодетелем на ровном месте! Судари Дувоши и Мируи, которых я, в свое время, забавы ради, подбросил в лапы маркизовым полковникам и сотникам – дабы они оба, доверчивые и лопоухие честолюбцы, вдоволь похлебали солдатской каши, теперь уже сами скакнули в полковники!.. Ну, справедливости ради… – да, заслужили… Пота и крови на новом поприще с них сойдет не меньше, нежели бы они взялись с самого низа тянуть ратную лямку, просто кровь и пот будут несколько иными на вкус, но непременно с горечью и желчью… Были бы, если точнее… Все забываю, что я здесь ненадолго и весь мир тоже. Однако, сенешаль маркиза, рыцарь Рокари Бегга, успел выбиться в бароны: маркиз походатайствовал, а Его Величество немедленно утвердил и герб, и стяг и земли нового баронства.
Нечисти на Плоских Пригорьях поубавилось изрядно: дорожные стражи могут теперь по ночным дорогам без потерь передвигаться даже в составе десятков, а не сотен и полусотен, как в прежние времена, ибо черная безглазая чудь перемолола цуцырей, сахир, оборотней и прочих демонических тварей превеликое множество, прежде чем сама сгинула бесследно… От многотысячных стай в городищах охи-охи не осталось почти никого – охи-охи не привыкли спасаться бегством, не привыкли уступать в драках никому, кроме себе подобных, да и то лишь во время брачных игр и норных завоеваний… Вот и полегли считай поголовно. Кое где… кое-кто… Там шайка в дюжину хвостов забралась слишком далеко на восток и тем самым избежала печальной участи остальных, там случайные выводки поселились на отшибе, в глухих местах и выжили… Если дать им время – охи-охи восстановятся в прежнем блеске, за полсотни лет размножатся в прежнюю силу, поскольку их природная свирепость и беспредельная наглость отпугнут позывы людей и иных естественных врагов окончательно свести счеты с волшебными зверями охи-охи, пока они слабы и малочисленны… Лишь бы добычи вдоволь – охи-охи умеют плодиться не хуже тараканов. Они даже останки безглазых посланцев Морева (пусть уж оно так и называются для простоты) умудрялись жрать во время битвы и усваивать – я сие лично видел!
У меня, за годы, века и тысячелетия странствий, накопилось довольно много людских привычек: глазеть по сторонам – одна из них. Где привычка – там и следствия от оной: что можно высмотреть зимой в пустых просторах неприветливого юга? Кроме камней и снега – разве что облака и придорожные трактиры. Не густо, поэтому мне гораздо больше нравится путешествовать в холодное время года по благодатным северным краям. Тем более, что даже на довольно низком севере вплотную запахло весной! А еще чуть повыше – уже и трава, и папоротники, и почки на деревьях полопались, разбрызгивая пахучую зелень по ветвям… Рубежи прошедшего Морева обозначились куда как хорошо – слепой не спутает: вот идет дорога, вот травы вдоль нее – чик! Словно кто все краски вынул из природы: лишь серое вокруг, светло серое, темно-серое, просто серое… Земля и прах, и пустые ветви на стволах без коры… Морево вроде бы как растения напрямую не трогало, однако жизненную силу высасывало и оттуда, а много ли нужно ее взять, нарочно запасенной перед тьмой и стужею долгих зимних недель и месяцев, чтобы погубить дерево или кустарник? Это как с гхором или белкой: разори у них кладовую с зимними припасами – до весны не доживут. И все же границы, обозначающие путь Морева, подернулись по краям жиденькой зеленой ряской, подались под напором наступающей весны: уцелевшие растения пробиваются корнями туда, где свободно, выпускают подземные щупальца и ростки, захватывают съедобное, выползают наверх, за дневным светом… Жизнь – цепкая штука, она даже смерть, младшую сестрицу свою, заставляет себе помогать.
Трактирщица, предусмотрительная в своем благочестии бабка Даруна, разбудила меня вовремя, обещанной кашкой на молоке накормила превкусно и еще раз в ненужных подробностях подсказала, как мне найти заимку, где собирается неженатая молодежь из окрестных деревень… Быть может, она рассчитывала, что я одухотворенный ее проповедями о предстоящем конце света, нагряну к танцующим и начну склонять их сообща жертвовать и молиться? Напрасно. В складчину я вбросил от щедрот и напоказ полдюжины золотых – да на эти деньги можно напоить обе окрестные деревни поголовно и допьяна, включая уток и горулей, а девиц даже и подпаивать не нужно – уже веселы и отзывчивы к подмигиваниям восхитительного в своей щедрости и мужественности незнакомца, почти любую выбирай…
Когда не война – я сугубо мирный человек, даром что рубашка черная, не люблю ни драк, ни поножовщины, благо Брызга мой привык восстанавливать мир и порядок за считанные мгновения, пока еще брань и битье посуды не успели набрать громкую силу, но в ту вечеринку мне и Брызга не потребовался: пели, пили, плясали, обнимались – все было замечательно! Утречком, подарил вдовице Ланке золотой перстень с лалом, под кузнечный стук на заднем дворе позавтракал, попрощался с Даруной (старуха тоже осталась довольна щедрым постояльцем) – и в путь, куда глаза глядят!
Не думаю, чтобы кого-нибудь на всем белом свете по-настоящему взволновал вопрос: а куда глядят человеческие глаза одинокого всадника Зиэля, бородатого верзилы в черной рубашке? Да понятно куда: на северо-восток, по самому краешку Пригорий, куда-нибудь к Шихану поближе… или еще севернее…
И вот скачу я по дороге, песни ору во весь голос, распугивая всякую звериную и демоническую мелочь и вдруг… Да, честно признаюсь перед самим собой, мне почти всегда нравится видеть окружающий мир именно в пределах человеческих органов чувств, иной раз я даже обычное колдовское зрение с себя убираю, чтобы уж совсем опроститься в смертного… Но сегодня колдовское было при мне и я, сквозь тучи пыли, что клубятся мне навстречу по сухой весенней дороге, издалека узрел и узнал всадника… Рыцарь и дворянин древнего рода, личный гонец Его Императорского Величества, юный князь Докари Та-Микол собственной персоной!
1 2 3 4 5 6 7