Но все равно настроение у редактора было — хоть вешайся!
Тут входит к нему решительно Елена Матвеевна, в которой редактор слету безошибочно распознает законную супругу бывшего сослуживца. Вид у Елены Матвеевны — процветающий и оптимистический, улыбается она редактору с чувством удачно исполненного общественного долга и сует ему роман в руки. Тот как прочел первые пять страниц, так тоже ей настроения портить не стал, а улыбнулся обаятельно, как больной, и сказал вкрадчиво: «Вы очень удачно пришли, пока у нас все деньги не закончились! В аккурат на книжицу вашу денежки и остались! Щас все оформим, в типографию зашлем, да и в народ вас двинем, такую красивую!»
Елена Матвеевна еще пуще расцвела. Так правильно, она же не поняла, что редактор решил такую подлость ее супругу учинить! Подставу решил ее дусику устроить! Мол, пускай все увидят, что за хрень его супруга накатала. Он, собака, за казенный счет народ вздумал посмешить и отомстить жестоким унижением более удачливым коллегам по парашютному спорту.
В романе Елена Матвеевна доступным языком военных приказов и реляций по личному составу излагала вполне жизненную историю, как несколько негодяев создали преступную группу, целью которой было невероятное обогащение за счет простых граждан, даже не подозревающих о таком подвохе. Причем, все она описала с характерным армейским юмором и веселыми дембельскими приколами. Дело было так. На ночь глядя, в квартире одинокого старичка раздавался стук. Естественно, поглупевший на пенсии папаша тут же отпирал дверь, ни о чем не задумываясь, хотя следовало бы. На пороге стояла полуобнаженная плачущая девушка и просилась переночевать. Мол, бандиты напали, избили, обобрали, поэтому идти в таком виде домой она, дескать, стесняется. Да дома уж и спят все давно, поэтому она им с утреца позвонит, а то нынче — как-то неудобно. Понятное дело, что рассиропившийся старпер тут же предлагал ночлег нежно-трепетному созданию. А когда они садились встречу отметить, то девица незаметно подбрасывала клофилинчику в стопку доброго дедушки. Что было дальше — догадаться несложно. В квартиру врывалась банда! Документы на квартиру скоренько переоформлялись на подставных лиц, жилплощадь реализовывалась прямо с мебелью. Самого дедка полностью утилизировали здесь же, в его же ванне, самым циничным образом — его съедали в виде студня, пельменей и блинчиков с мясом, поскольку все в этой банде были людоедами. Девка эта ихняя исключительно вкусно и питательно умела старичков приготовлять. Как вы уже догадались, все члены банды были выведены еще в старое время всеобщего равенства в недрах секретных спецслужб. Потомство такое спецслужбы нарочно получали от наиболее ужасных преступников для устрашения и запугивания мирного населения…
Но напрасно редактор хихикал в туалете, предвкушая грандиозный скандал. Народные массы, обнаружив на книжных прилавках, вместо привычного, поднадоевшего Тургенева, жизнеописание быта таких же простых, как и они людей — лохов, ментов и людоедов, исключительно доброжелательно восприняли творчество Елены Матвеевны.
Грандиозный успех романа Елены Матвеевны, обрушившийся на голову подлого редактора, окончательно сместил все его нравственные и моральные ценности. От прибылей, которые никогда бы ему не надоили ни Тургенев, ни Пушкин, крыша у него съехала настолько, что руководимое им мощное издательство было срочно переориентировано на необыкновенно трудолюбивую и старательную Елену Матвеевну.
В народе возникли даже слухи, распускаемые незадачливыми конкурентами редактора, что будто бы никакой Елены Матвеевны нет, а будто бы вместо нее существует целая банда, выведенная в недрах спецслужб от известных когда-то писателей, расписывающая свои или выдуманные подвиги и приключения, поскольку нормальный человек столько написать не в состоянии. Да, сложно было вообразить такую усидчивость и изобретательность, которое проявляла теперь Елена Матвеевна, отведав секретных таблеток в бета-гамме. За неделю она с легкостью могла создать эпическое полотно, не уступающее размерами роману «Война и мир» писателя Льва Толстого, портрет которого висел над столом редактора-парашютиста. Это ее романы уже наоборот приходилось печатать под другими фамилиями, для придания фальшивой массовости бурному творческому потоку. Рассказы редактор сразу под другими фамилиями в толстые журналы направлял. И какие рассказы! Разве без фиолетовой таблетки Пластюковой кто-то из писателей додумался бы до тонкого, выворачивающего наизнанку описания экзотического пиршества, когда у живой еще обезьяны из пропиленной черепушки гурманами выедался наперченный мозг?.. Даже Толстой на своем портрете от зависти пожелтел!
А какие истории Елена Матвеевна рассказала о тех парашютистах, которых на нефть и газ скинули! Внутри они так и оставались обычными людьми со своими извечными, понятными каждому проблемами: с какой супермоделью лететь на Канары, а с какой — на фестиваль в Канны? Куда девать подаренного на день Военно-Морского флота слона? Как пережить царапину на коллекционном лимузине и похищение бывшей супруги банкиром Еремейко?..
Иногда редактору казалось, что портрет Льва Николаевича смотрит на него с нескрываемой ненавистью. В такие минуты редактор понимающе кивал классику и тихонько говорил: «Так-то, брат! Ты только на нее подобным образом не косись! А то ведь от нас с тобой останется только то, что Елена Матвеевна про нас написать изволят!»
И действительно! Злобные клеветнические наветы на могучее творческое кредо так достали Елену Матвеевну, что она взялась написать мемуары, в которых решила поведать читателям обо всех своих литературных успехах и достижениях под другими фамилиями. Оптимизм в ней плескался через край, как и убежденность, что редактор ее, приезжавший теперь на работу на «Вольво», а не на автобусе, окончательно зарвался. Поэтому, мстительно назвав мемуары «Удар в бок от неувядающей оптимистки», она села строчить подробное описание своей жизнедеятельности, начиная с того момента, когда в ее семейной жизни неожиданно наметился раскол, а ей пришлось срочно ухать уж непонятно к кому в таинственную бета-гамму…
Редактор, узнав о таких грандиозных планах, просто взвыл. И как раз перед достопамятным визитом дусика к конкурирующему семейству и теще, в пятницу, он и принялся названивать дусику с мольбой о немедленной, слышь, немедленной нейтрализации супруги! Два номинанта премии национальной Букер, три известных критика, пять блестящих молодых новеллиста, несколько представителей альтернативных течений и литературных дам без счета — числилось на лицевой карточке Елены Матвеевны в бухгалтерии издательства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Тут входит к нему решительно Елена Матвеевна, в которой редактор слету безошибочно распознает законную супругу бывшего сослуживца. Вид у Елены Матвеевны — процветающий и оптимистический, улыбается она редактору с чувством удачно исполненного общественного долга и сует ему роман в руки. Тот как прочел первые пять страниц, так тоже ей настроения портить не стал, а улыбнулся обаятельно, как больной, и сказал вкрадчиво: «Вы очень удачно пришли, пока у нас все деньги не закончились! В аккурат на книжицу вашу денежки и остались! Щас все оформим, в типографию зашлем, да и в народ вас двинем, такую красивую!»
Елена Матвеевна еще пуще расцвела. Так правильно, она же не поняла, что редактор решил такую подлость ее супругу учинить! Подставу решил ее дусику устроить! Мол, пускай все увидят, что за хрень его супруга накатала. Он, собака, за казенный счет народ вздумал посмешить и отомстить жестоким унижением более удачливым коллегам по парашютному спорту.
В романе Елена Матвеевна доступным языком военных приказов и реляций по личному составу излагала вполне жизненную историю, как несколько негодяев создали преступную группу, целью которой было невероятное обогащение за счет простых граждан, даже не подозревающих о таком подвохе. Причем, все она описала с характерным армейским юмором и веселыми дембельскими приколами. Дело было так. На ночь глядя, в квартире одинокого старичка раздавался стук. Естественно, поглупевший на пенсии папаша тут же отпирал дверь, ни о чем не задумываясь, хотя следовало бы. На пороге стояла полуобнаженная плачущая девушка и просилась переночевать. Мол, бандиты напали, избили, обобрали, поэтому идти в таком виде домой она, дескать, стесняется. Да дома уж и спят все давно, поэтому она им с утреца позвонит, а то нынче — как-то неудобно. Понятное дело, что рассиропившийся старпер тут же предлагал ночлег нежно-трепетному созданию. А когда они садились встречу отметить, то девица незаметно подбрасывала клофилинчику в стопку доброго дедушки. Что было дальше — догадаться несложно. В квартиру врывалась банда! Документы на квартиру скоренько переоформлялись на подставных лиц, жилплощадь реализовывалась прямо с мебелью. Самого дедка полностью утилизировали здесь же, в его же ванне, самым циничным образом — его съедали в виде студня, пельменей и блинчиков с мясом, поскольку все в этой банде были людоедами. Девка эта ихняя исключительно вкусно и питательно умела старичков приготовлять. Как вы уже догадались, все члены банды были выведены еще в старое время всеобщего равенства в недрах секретных спецслужб. Потомство такое спецслужбы нарочно получали от наиболее ужасных преступников для устрашения и запугивания мирного населения…
Но напрасно редактор хихикал в туалете, предвкушая грандиозный скандал. Народные массы, обнаружив на книжных прилавках, вместо привычного, поднадоевшего Тургенева, жизнеописание быта таких же простых, как и они людей — лохов, ментов и людоедов, исключительно доброжелательно восприняли творчество Елены Матвеевны.
Грандиозный успех романа Елены Матвеевны, обрушившийся на голову подлого редактора, окончательно сместил все его нравственные и моральные ценности. От прибылей, которые никогда бы ему не надоили ни Тургенев, ни Пушкин, крыша у него съехала настолько, что руководимое им мощное издательство было срочно переориентировано на необыкновенно трудолюбивую и старательную Елену Матвеевну.
В народе возникли даже слухи, распускаемые незадачливыми конкурентами редактора, что будто бы никакой Елены Матвеевны нет, а будто бы вместо нее существует целая банда, выведенная в недрах спецслужб от известных когда-то писателей, расписывающая свои или выдуманные подвиги и приключения, поскольку нормальный человек столько написать не в состоянии. Да, сложно было вообразить такую усидчивость и изобретательность, которое проявляла теперь Елена Матвеевна, отведав секретных таблеток в бета-гамме. За неделю она с легкостью могла создать эпическое полотно, не уступающее размерами роману «Война и мир» писателя Льва Толстого, портрет которого висел над столом редактора-парашютиста. Это ее романы уже наоборот приходилось печатать под другими фамилиями, для придания фальшивой массовости бурному творческому потоку. Рассказы редактор сразу под другими фамилиями в толстые журналы направлял. И какие рассказы! Разве без фиолетовой таблетки Пластюковой кто-то из писателей додумался бы до тонкого, выворачивающего наизнанку описания экзотического пиршества, когда у живой еще обезьяны из пропиленной черепушки гурманами выедался наперченный мозг?.. Даже Толстой на своем портрете от зависти пожелтел!
А какие истории Елена Матвеевна рассказала о тех парашютистах, которых на нефть и газ скинули! Внутри они так и оставались обычными людьми со своими извечными, понятными каждому проблемами: с какой супермоделью лететь на Канары, а с какой — на фестиваль в Канны? Куда девать подаренного на день Военно-Морского флота слона? Как пережить царапину на коллекционном лимузине и похищение бывшей супруги банкиром Еремейко?..
Иногда редактору казалось, что портрет Льва Николаевича смотрит на него с нескрываемой ненавистью. В такие минуты редактор понимающе кивал классику и тихонько говорил: «Так-то, брат! Ты только на нее подобным образом не косись! А то ведь от нас с тобой останется только то, что Елена Матвеевна про нас написать изволят!»
И действительно! Злобные клеветнические наветы на могучее творческое кредо так достали Елену Матвеевну, что она взялась написать мемуары, в которых решила поведать читателям обо всех своих литературных успехах и достижениях под другими фамилиями. Оптимизм в ней плескался через край, как и убежденность, что редактор ее, приезжавший теперь на работу на «Вольво», а не на автобусе, окончательно зарвался. Поэтому, мстительно назвав мемуары «Удар в бок от неувядающей оптимистки», она села строчить подробное описание своей жизнедеятельности, начиная с того момента, когда в ее семейной жизни неожиданно наметился раскол, а ей пришлось срочно ухать уж непонятно к кому в таинственную бета-гамму…
Редактор, узнав о таких грандиозных планах, просто взвыл. И как раз перед достопамятным визитом дусика к конкурирующему семейству и теще, в пятницу, он и принялся названивать дусику с мольбой о немедленной, слышь, немедленной нейтрализации супруги! Два номинанта премии национальной Букер, три известных критика, пять блестящих молодых новеллиста, несколько представителей альтернативных течений и литературных дам без счета — числилось на лицевой карточке Елены Матвеевны в бухгалтерии издательства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23