— А я думала, мы от вас избавились.
— Я сам так думал. Но просто не мог оторваться от вас. Она странно посмотрела на меня — ни тепло, ни холодно, средне. Дотронулась рукой до волос и достала регистрационную книгу.
— Если вы хотите снять номер, не могу вам отказать. Только не думайте, пожалуйста, что вы произвели на меня впечатление. Вовсе нет. Вы мне безразличны, мистер...
— Арчер, — подсказал я. — Лью Арчер. Не беспокойтесь с регистрацией. Я вернулся, чтобы позвонить по телефону.
— А что, других телефонов нет? — Она придвинула ко мне телефонный аппарат. — Думаю, вы можете позвонить, если не будете долго разговаривать.
— Я хочу связаться с дорожным патрулем. Вы случайно не знаете их телефон?
— Не помню. — Она протянула мне телефонный справочник.
— Произошел несчастный случай, — сказал я, пока набирал номер.
— На дороге? Где это произошло?
— Здесь, сестренка. Здесь, в тринадцатом номере.
Но я не сказал это патрульным. Я сказал им, что нашел мертвого человека в машине, припаркованной около пляжа. Девушка слушала, широко раскрыв глаза и раздувая ноздри. Я все еще продолжал говорить по телефону, когда она вскочила со стула и выбежала из конторы через заднюю дверь.
Вернулась она вместе с отцом. Его черные глаза блестели, как шляпки гвоздей на кожаном кресле. Он беспрестанно семенил ногами, как бы танцуя степ.
— В чем дело?
— Я нашел мертвого человека на дороге недалеко отсюда.
— Почему вы явились именно сюда позвонить по телефону? — Он нагнул голову, опять готовый боднуть меня. Руками уперся о стойку. — Разве это имеет какое-то отношение к нам?
— На его теле — пара ваших полотенец...
— Что?!
— И он потерял много крови, прежде чем умер. Я думаю, кто-то выстрелил ему в живот. Случайно, не вы?
— Вы с ума сошли, — сказал он, но не очень уверенно. Такие безумные обвинения. Вы можете за это ответить. Чем вы занимаетесь?
— Я частный детектив.
— Вы следили за ним и приехали сюда, ведь так? Собирались арестовать его, и он застрелился.
— И то, и другое неверно. Я приехал сюда выспаться. И никто не стреляет себе в живот. Это неразумно. Ни один самоубийца не хочет умереть от перитонита.
— Так что же вы делаете здесь сейчас? Пытаетесь подорвать мой бизнес?
— Ну, если ваш бизнес состоит в том, чтобы скрывать убийства, тогда...
— Он сам застрелился, — настаивал маленький человек.
— Откуда вы знаете?
— Донни. Я только что с ним разговаривал.
— А откуда Донни знает?
— Мужчина сказал ему.
— Донни — это ваш ночной портье?
— Он был ночным портье. Я уволю его за глупость. Он даже ничего не сказал мне обо всем этом. Я сам должен был все узнавать. Окольным путем и с большим трудом.
— Донни не хотел сделать ничего плохого, — сказала его дочь. — Я уверена, он не понял, что произошло.
— А кто понял? Я хочу поговорить с Донни. Но вначале давайте посмотрим регистрационную книгу.
Хозяин вынул книгу из ящика и стал ее листать. Его большие руки, покрытые волосами, действовали спокойно и умело, как животные, которые ведут безмятежную самостоятельную жизнь и не зависят от своего эмоционального хозяина. Он протянул мне книгу. В ней печатными буквами было написано: «Ричард Роу, Детройт, Мичиган».
Я сказал:
— С ним была женщина.
— Невозможно.
— Или он был переодет в женщину.
Он непонимающе смотрел на меня, думая совсем о другом.
— Вы вызвали полицию сюда? Они знают, что это произошло здесь?
— Еще нет, но они найдут ваши полотенца. Он перевязал ими свою рану.
— Понимаю. Да. Конечно. — Он стукнул себя кулаком по голове. Звук был такой, как будто ударили по тыкве. — Вы сказали, что вы — частный детектив. Если вы сообщите полиции, что следили за преступником, скрывавшимся от закона... и он застрелился, чтобы не представать перед судом... Я заплачу вам пятьсот долларов.
— Я не настолько частный. Я несу кое-какую ответственность за свои слова. Кроме того, полицейские начнут расследование и обнаружат, что я солгал.
— Не обязательно. Он действительно бежал от закона, знаете?
— Это вы мне сейчас говорите.
— Дайте мне время, и я представлю вам список его преступлений.
Девушка отпрянула от отца. В глазах ее мерцали утраченные иллюзии.
— Папа, — произнесла она слабым голосом.
Он не слышал ее. Все его внимание было сосредоточено на мне.
— Семьсот долларов?
— Не продаюсь. Чем больше вы мне предлагаете, тем более виновным выглядите. Вы были здесь прошлой ночью?
— Вы говорите абсурдные вещи. Я провел всю ночь дома со своей женой. Мы ездили в Лос-Анджелес на балет. — Чтобы его слова казались более убедительными, он промычал что-то из музыки Чайковского. — Мы вернулись в Изумрудную бухту около двух часов ночи.
— Алиби можно подстроить.
— Преступники это делают, верно, — возразил он мне. — Но я не преступник.
Девушка положила руку ему на плечо. Он отвернулся от нее. Лицо его исказилось от гнева, но она не видела его лица.
— Папа, — сказала она, — вы думаете, его убили?
— Откуда я знаю! — Голос его звучал дико, переходя на визг. Видимо, она дотронулась до пружины, приводившей в действие его эмоции. — Меня здесь не было. Я знаю только то, что рассказал мне Донни.
Девушка разглядывала меня, сощурив глаза, как будто я был каким-то животным нового вида и она старалась решить, как меня использовать.
— Этот джентльмен детектив или утверждает, что детектив, — сказала она.
Я достал удостоверение и бросил на стойку. Маленький человек взял его и внимательно посмотрел на мою фотографию, а потом на меня.
— Вы согласны на меня поработать?
— А что нужно делать? Врать?
За него ответила дочь:
— Попробуйте узнать что-нибудь об этом... об этой смерти. Даю вам честное слово, отец не имеет к этому никакого отношения.
Я вдруг принял решение — одно из тех, о которых потом приходится сожалеть всю последующую жизнь.
— Хорошо. Я возьму у вас пятьдесят долларов в качестве аванса. Это значительно меньше, чем пятьсот. И первый мой совет: расскажите полиции все, что вы об этом знаете. Если не виновны в его смерти, конечно.
— Вы меня оскорбляете, — сказал хозяин. Но достал из ящика пятьдесят долларов и протянул мне. Почему-то показалось, что меня заставили взять эти деньги обманным путем. Хоть не такие уж большие деньги, но все же. Чувство это усилилось, когда хозяин отказался со мной разговаривать. Пришлось использовать все свое умение убеждать, прежде чем он согласился дать мне адрес Донни.
* * *
Донни жил в хижине у подножия пустынных дюн. Раньше это было чье-то бунгало на пляже, а потом песок стал разрушать его стены. Кафель растрескался от холода, и цементный фундамент разрушился. Там, где раньше была терраса с видом на море, теперь лежала куча растрескавшегося цемента. На одной из цементных плит, как длинная бесцветная ящерица, грелся на солнце Донни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
— Я сам так думал. Но просто не мог оторваться от вас. Она странно посмотрела на меня — ни тепло, ни холодно, средне. Дотронулась рукой до волос и достала регистрационную книгу.
— Если вы хотите снять номер, не могу вам отказать. Только не думайте, пожалуйста, что вы произвели на меня впечатление. Вовсе нет. Вы мне безразличны, мистер...
— Арчер, — подсказал я. — Лью Арчер. Не беспокойтесь с регистрацией. Я вернулся, чтобы позвонить по телефону.
— А что, других телефонов нет? — Она придвинула ко мне телефонный аппарат. — Думаю, вы можете позвонить, если не будете долго разговаривать.
— Я хочу связаться с дорожным патрулем. Вы случайно не знаете их телефон?
— Не помню. — Она протянула мне телефонный справочник.
— Произошел несчастный случай, — сказал я, пока набирал номер.
— На дороге? Где это произошло?
— Здесь, сестренка. Здесь, в тринадцатом номере.
Но я не сказал это патрульным. Я сказал им, что нашел мертвого человека в машине, припаркованной около пляжа. Девушка слушала, широко раскрыв глаза и раздувая ноздри. Я все еще продолжал говорить по телефону, когда она вскочила со стула и выбежала из конторы через заднюю дверь.
Вернулась она вместе с отцом. Его черные глаза блестели, как шляпки гвоздей на кожаном кресле. Он беспрестанно семенил ногами, как бы танцуя степ.
— В чем дело?
— Я нашел мертвого человека на дороге недалеко отсюда.
— Почему вы явились именно сюда позвонить по телефону? — Он нагнул голову, опять готовый боднуть меня. Руками уперся о стойку. — Разве это имеет какое-то отношение к нам?
— На его теле — пара ваших полотенец...
— Что?!
— И он потерял много крови, прежде чем умер. Я думаю, кто-то выстрелил ему в живот. Случайно, не вы?
— Вы с ума сошли, — сказал он, но не очень уверенно. Такие безумные обвинения. Вы можете за это ответить. Чем вы занимаетесь?
— Я частный детектив.
— Вы следили за ним и приехали сюда, ведь так? Собирались арестовать его, и он застрелился.
— И то, и другое неверно. Я приехал сюда выспаться. И никто не стреляет себе в живот. Это неразумно. Ни один самоубийца не хочет умереть от перитонита.
— Так что же вы делаете здесь сейчас? Пытаетесь подорвать мой бизнес?
— Ну, если ваш бизнес состоит в том, чтобы скрывать убийства, тогда...
— Он сам застрелился, — настаивал маленький человек.
— Откуда вы знаете?
— Донни. Я только что с ним разговаривал.
— А откуда Донни знает?
— Мужчина сказал ему.
— Донни — это ваш ночной портье?
— Он был ночным портье. Я уволю его за глупость. Он даже ничего не сказал мне обо всем этом. Я сам должен был все узнавать. Окольным путем и с большим трудом.
— Донни не хотел сделать ничего плохого, — сказала его дочь. — Я уверена, он не понял, что произошло.
— А кто понял? Я хочу поговорить с Донни. Но вначале давайте посмотрим регистрационную книгу.
Хозяин вынул книгу из ящика и стал ее листать. Его большие руки, покрытые волосами, действовали спокойно и умело, как животные, которые ведут безмятежную самостоятельную жизнь и не зависят от своего эмоционального хозяина. Он протянул мне книгу. В ней печатными буквами было написано: «Ричард Роу, Детройт, Мичиган».
Я сказал:
— С ним была женщина.
— Невозможно.
— Или он был переодет в женщину.
Он непонимающе смотрел на меня, думая совсем о другом.
— Вы вызвали полицию сюда? Они знают, что это произошло здесь?
— Еще нет, но они найдут ваши полотенца. Он перевязал ими свою рану.
— Понимаю. Да. Конечно. — Он стукнул себя кулаком по голове. Звук был такой, как будто ударили по тыкве. — Вы сказали, что вы — частный детектив. Если вы сообщите полиции, что следили за преступником, скрывавшимся от закона... и он застрелился, чтобы не представать перед судом... Я заплачу вам пятьсот долларов.
— Я не настолько частный. Я несу кое-какую ответственность за свои слова. Кроме того, полицейские начнут расследование и обнаружат, что я солгал.
— Не обязательно. Он действительно бежал от закона, знаете?
— Это вы мне сейчас говорите.
— Дайте мне время, и я представлю вам список его преступлений.
Девушка отпрянула от отца. В глазах ее мерцали утраченные иллюзии.
— Папа, — произнесла она слабым голосом.
Он не слышал ее. Все его внимание было сосредоточено на мне.
— Семьсот долларов?
— Не продаюсь. Чем больше вы мне предлагаете, тем более виновным выглядите. Вы были здесь прошлой ночью?
— Вы говорите абсурдные вещи. Я провел всю ночь дома со своей женой. Мы ездили в Лос-Анджелес на балет. — Чтобы его слова казались более убедительными, он промычал что-то из музыки Чайковского. — Мы вернулись в Изумрудную бухту около двух часов ночи.
— Алиби можно подстроить.
— Преступники это делают, верно, — возразил он мне. — Но я не преступник.
Девушка положила руку ему на плечо. Он отвернулся от нее. Лицо его исказилось от гнева, но она не видела его лица.
— Папа, — сказала она, — вы думаете, его убили?
— Откуда я знаю! — Голос его звучал дико, переходя на визг. Видимо, она дотронулась до пружины, приводившей в действие его эмоции. — Меня здесь не было. Я знаю только то, что рассказал мне Донни.
Девушка разглядывала меня, сощурив глаза, как будто я был каким-то животным нового вида и она старалась решить, как меня использовать.
— Этот джентльмен детектив или утверждает, что детектив, — сказала она.
Я достал удостоверение и бросил на стойку. Маленький человек взял его и внимательно посмотрел на мою фотографию, а потом на меня.
— Вы согласны на меня поработать?
— А что нужно делать? Врать?
За него ответила дочь:
— Попробуйте узнать что-нибудь об этом... об этой смерти. Даю вам честное слово, отец не имеет к этому никакого отношения.
Я вдруг принял решение — одно из тех, о которых потом приходится сожалеть всю последующую жизнь.
— Хорошо. Я возьму у вас пятьдесят долларов в качестве аванса. Это значительно меньше, чем пятьсот. И первый мой совет: расскажите полиции все, что вы об этом знаете. Если не виновны в его смерти, конечно.
— Вы меня оскорбляете, — сказал хозяин. Но достал из ящика пятьдесят долларов и протянул мне. Почему-то показалось, что меня заставили взять эти деньги обманным путем. Хоть не такие уж большие деньги, но все же. Чувство это усилилось, когда хозяин отказался со мной разговаривать. Пришлось использовать все свое умение убеждать, прежде чем он согласился дать мне адрес Донни.
* * *
Донни жил в хижине у подножия пустынных дюн. Раньше это было чье-то бунгало на пляже, а потом песок стал разрушать его стены. Кафель растрескался от холода, и цементный фундамент разрушился. Там, где раньше была терраса с видом на море, теперь лежала куча растрескавшегося цемента. На одной из цементных плит, как длинная бесцветная ящерица, грелся на солнце Донни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10