Это была дикая, суровая местность, но его тянули просторы и неприступные высокие скалы. К тому же земля здесь была плодородной. Говейн помнил, как мать выращивала овощи и лечебные травы на огородах за крепостью. Весной в ледяных горных речках водилась рыба, а летом крестьяне пасли овец на плоскогорьях, где росла сочная трава.
Это его дом, его земля, и здесь он будет жить и бороться за существование! Он всегда любил Малпас больше, чем Истэм. Счастливые воспоминания нахлынули на Говейна. Ребенком он частенько прибегал по ночам в комнату родителей, когда ему снился страшный сон. Они укладывали его между собой и убаюкивали ласковыми словами. Отец и мать так любили друг друга! Мысль о том, что их брак мог быть обманом, разъедала душу Говейна.
Он стукнул кулаком по каменному подоконнику. Не верит он этому! И не успокоится до тех пор, пока не отыщет мать. Он нутром чувствовал, что она жива. Надо собрать слуг и уцелевших солдат Малпаса и расспросить их, в том числе эту алчную свинью Уилла Гулливера. Говейн решил, что не остановится даже перед пытками, лишь бы узнать правду.
Фургоны с женщинами въехали во двор. Забыв обо всем, Говейн искал глазами Элис. Как он только вынес эти несколько часов без нее! Сердце затрепетало в груди, когда он различил ее тонкую фигурку в первой повозке. На коленях у Элис сидела его дочка. Элис нагнулась к девочке, и что-то сказала ей, а девочка заулыбалась в ответ.
Великий Боже, как они обе дороги ему! Черные мысли отступили. Раз Элис с ним рядом, он горы сдвинет.
Говейн подхватил шлем и ринулся вниз по лестнице.
Первое, что поразило Элис, – это вонь, которая была сильнее запаха дыма.
– Плохо пахнет! – Энид тоже сморщила носик.
Кругом сновали воины Говейна – с покрытыми сажей лицами, в разорванных рубахах, искореженных доспехах. Самого Говейна не был видно. Где же он?
Элис окинула взглядом двор в лужах крови, башню, конюшни, закопченную стену казармы. Ее охватила дрожь. Только бы Говейн не пострадал! И в этот момент из башни появился он. Сердце у Элис сжалось и бешено заколотилось.
Он шел к ней своей плавной походкой, а от его гибкого тела, как всегда, исходила мощная сила. Светлые волосы, влажные и взлохмаченные, развевались на утреннем ветерке, а глаза на загорелом лице сверкали, словно изумруды. Он смотрел только на нее, и в его взгляде сквозила гордость и что-то еще более нежное… Любовь…
Куда-то исчезли шум, вонь, кровь и страдания. Неописуемый восторг охватил Элис. А когда Говейн, подойдя к повозке, обхватил ее за талию, она упала прямо ему на руки.
– Элис, – прошептал он и стал кружить девушку, словно невесомую пушинку. – Я так боялся за вас!
– Но я находилась в безопасности, – подавив рыдание, ответила она. – А вы сражались… Ой! Вы ранены? – Она заметила пятно крови у него на боку.
Говейн оглядел кольчугу, покрытую запекшейся кровью.
– Здесь больше чужой крови, чем моей.
– Куда вас ранили?
Он согнул левую руку и поморщился.
– Просто стукнулся. Хотя некоторые из этих чертей умели драться.
– Пойдемте внутрь, – приказала Элис, – и я сама посмотрю.
Он улыбнулся.
– Я с удовольствием разденусь, но попозже. Вначале проверю, надежно ли охраняют пленных, установлю наш караул. Надо еще заделать стену в казарме и допросить Гулливера – может быть, он все-таки знает, где моя мать.
– Ее здесь нет?
– Нет. – Взгляд рыцаря потух. – Я не обнаружил никаких ее следов, а у единственной служанки, Силь, помутился рассудок. Она помнит лишь то, что мама ушла отсюда. Но где она? Куда Ранульф ее отослал? – Говейн сжал плечи Элис, и ее захлестнули его боль и ярость.
Элис чуть не вскрикнула, и вся сжалась, но овладела собой.
– Позвольте мне самой расспросить Силь. Может быть, она вас просто испугалась…
– Возможно. – Его руки сжимали ее уже не так сильно. – Черт, я совсем забыл, – прошептал он.
– Не волнуйтесь. Я научилась справляться со своими чувствами, – заверила его Элис, привстала на цыпочки, ласково коснулась губами его плотно сжатого рта, и Говейн мгновенно расслабился.
– Ох, Элис!.. Что бы я без вас делал!
– Надеюсь, что вам никогда не придется, но узнать, – шутливо ответила она.
– Да уж! Я не такой дурак, чтобы отказаться от своего счастья. – Он вздохнул и огляделся. – Боюсь, что в башне предстоит большая уборка.
– Я займусь этим. А много ли раненых?
– Есть и с той, и с другой стороны. Но из наших, кажется, никто не погиб.
– Вы занимайтесь своими делами, а я – ранеными и уборкой башни. – Элис была не совсем уверена, что справится с последним делом. Но если она собирается стать его женой и хозяйкой замка, ей придется всему учиться.
– Спасибо, Элис. – Он чмокнул ее в лоб и ушел.
Элис повернулась к Энид.
– Пойдем, милая, в дом – там теплее.
– Значит, теперь вы – хозяйка поместья, – услышала она голос Мей.
– Скорее хозяйка помойных ведер, – не растерялась Элис и направилась через грязный двор к башне. За ней двинулся Брэдли, держа на руках Энид, а за ними остальные.
Элис была готова к самому худшему, но когда вошла в залу, то чуть не задохнулась и остановилась на пороге. Огромная комната, казалось, готова была поглотить ее, словно пасть с гниющими зубами. Женщины за спиной Элис в ужасе вскрикнули.
Она должна встречать неожиданности во всеоружии. С трудом подавив приступ тошноты, Элис сделала шаг вперед, не веря своим глазам – столько грязи предстало ее взору в резких отсветах факелов. Можно только предположить, что таится в темных углах!
– Бедный Говейн! Как ужасно найти свой дом в таком состоянии! Что ж, прежде всего, давайте отыщем место почище – для детей и раненых.
– Сомневаюсь, что это возможно, – пробурчала Мей. – Но я погляжу. – Вместе с двумя женщинами она поднялась наверх, а госпожа Дотти и Вельма освободили стол и посадили туда детей.
Взяв факел, Элис отважилась ступить в буфетную, потревожив выводок крыс. Она в страхе закричала, и ей на помощь прибежали Брэдли и Дикки. В кладовой и комнате, где, вероятно, спала кухарка, оказалось почище, чем в зале.
– Мы положим раненых в кладовке, а детей устроим в комнате кухарки, – решила Элис, велела Брэдли и Дикки подмести там пол, а сама вернулась в залу. Не успела она переступить порог, как из темного угла выскочил… призрак. На Элис смотрело сморщенное лицо со спутанными, рыжими с сединой, волосами.
– Ты – Силь? – спросила Элис.
Старуха замигала глазами и кивнула головой.
– Когда-то меня так звали.
– Ты служанка?
– Была раньше, а теперь стала стара и никому не нужна.
– А есть здесь другие слуги?
– Нет, никого нет.
– Они умерли?
– Ушли. Все ушли. – Силь оглянулась вокруг. – Кроме Малкина.
– А где он?
– Спрятался. – Старуха закатила глаза к потолку. – Он всегда прячется, потому что боится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Это его дом, его земля, и здесь он будет жить и бороться за существование! Он всегда любил Малпас больше, чем Истэм. Счастливые воспоминания нахлынули на Говейна. Ребенком он частенько прибегал по ночам в комнату родителей, когда ему снился страшный сон. Они укладывали его между собой и убаюкивали ласковыми словами. Отец и мать так любили друг друга! Мысль о том, что их брак мог быть обманом, разъедала душу Говейна.
Он стукнул кулаком по каменному подоконнику. Не верит он этому! И не успокоится до тех пор, пока не отыщет мать. Он нутром чувствовал, что она жива. Надо собрать слуг и уцелевших солдат Малпаса и расспросить их, в том числе эту алчную свинью Уилла Гулливера. Говейн решил, что не остановится даже перед пытками, лишь бы узнать правду.
Фургоны с женщинами въехали во двор. Забыв обо всем, Говейн искал глазами Элис. Как он только вынес эти несколько часов без нее! Сердце затрепетало в груди, когда он различил ее тонкую фигурку в первой повозке. На коленях у Элис сидела его дочка. Элис нагнулась к девочке, и что-то сказала ей, а девочка заулыбалась в ответ.
Великий Боже, как они обе дороги ему! Черные мысли отступили. Раз Элис с ним рядом, он горы сдвинет.
Говейн подхватил шлем и ринулся вниз по лестнице.
Первое, что поразило Элис, – это вонь, которая была сильнее запаха дыма.
– Плохо пахнет! – Энид тоже сморщила носик.
Кругом сновали воины Говейна – с покрытыми сажей лицами, в разорванных рубахах, искореженных доспехах. Самого Говейна не был видно. Где же он?
Элис окинула взглядом двор в лужах крови, башню, конюшни, закопченную стену казармы. Ее охватила дрожь. Только бы Говейн не пострадал! И в этот момент из башни появился он. Сердце у Элис сжалось и бешено заколотилось.
Он шел к ней своей плавной походкой, а от его гибкого тела, как всегда, исходила мощная сила. Светлые волосы, влажные и взлохмаченные, развевались на утреннем ветерке, а глаза на загорелом лице сверкали, словно изумруды. Он смотрел только на нее, и в его взгляде сквозила гордость и что-то еще более нежное… Любовь…
Куда-то исчезли шум, вонь, кровь и страдания. Неописуемый восторг охватил Элис. А когда Говейн, подойдя к повозке, обхватил ее за талию, она упала прямо ему на руки.
– Элис, – прошептал он и стал кружить девушку, словно невесомую пушинку. – Я так боялся за вас!
– Но я находилась в безопасности, – подавив рыдание, ответила она. – А вы сражались… Ой! Вы ранены? – Она заметила пятно крови у него на боку.
Говейн оглядел кольчугу, покрытую запекшейся кровью.
– Здесь больше чужой крови, чем моей.
– Куда вас ранили?
Он согнул левую руку и поморщился.
– Просто стукнулся. Хотя некоторые из этих чертей умели драться.
– Пойдемте внутрь, – приказала Элис, – и я сама посмотрю.
Он улыбнулся.
– Я с удовольствием разденусь, но попозже. Вначале проверю, надежно ли охраняют пленных, установлю наш караул. Надо еще заделать стену в казарме и допросить Гулливера – может быть, он все-таки знает, где моя мать.
– Ее здесь нет?
– Нет. – Взгляд рыцаря потух. – Я не обнаружил никаких ее следов, а у единственной служанки, Силь, помутился рассудок. Она помнит лишь то, что мама ушла отсюда. Но где она? Куда Ранульф ее отослал? – Говейн сжал плечи Элис, и ее захлестнули его боль и ярость.
Элис чуть не вскрикнула, и вся сжалась, но овладела собой.
– Позвольте мне самой расспросить Силь. Может быть, она вас просто испугалась…
– Возможно. – Его руки сжимали ее уже не так сильно. – Черт, я совсем забыл, – прошептал он.
– Не волнуйтесь. Я научилась справляться со своими чувствами, – заверила его Элис, привстала на цыпочки, ласково коснулась губами его плотно сжатого рта, и Говейн мгновенно расслабился.
– Ох, Элис!.. Что бы я без вас делал!
– Надеюсь, что вам никогда не придется, но узнать, – шутливо ответила она.
– Да уж! Я не такой дурак, чтобы отказаться от своего счастья. – Он вздохнул и огляделся. – Боюсь, что в башне предстоит большая уборка.
– Я займусь этим. А много ли раненых?
– Есть и с той, и с другой стороны. Но из наших, кажется, никто не погиб.
– Вы занимайтесь своими делами, а я – ранеными и уборкой башни. – Элис была не совсем уверена, что справится с последним делом. Но если она собирается стать его женой и хозяйкой замка, ей придется всему учиться.
– Спасибо, Элис. – Он чмокнул ее в лоб и ушел.
Элис повернулась к Энид.
– Пойдем, милая, в дом – там теплее.
– Значит, теперь вы – хозяйка поместья, – услышала она голос Мей.
– Скорее хозяйка помойных ведер, – не растерялась Элис и направилась через грязный двор к башне. За ней двинулся Брэдли, держа на руках Энид, а за ними остальные.
Элис была готова к самому худшему, но когда вошла в залу, то чуть не задохнулась и остановилась на пороге. Огромная комната, казалось, готова была поглотить ее, словно пасть с гниющими зубами. Женщины за спиной Элис в ужасе вскрикнули.
Она должна встречать неожиданности во всеоружии. С трудом подавив приступ тошноты, Элис сделала шаг вперед, не веря своим глазам – столько грязи предстало ее взору в резких отсветах факелов. Можно только предположить, что таится в темных углах!
– Бедный Говейн! Как ужасно найти свой дом в таком состоянии! Что ж, прежде всего, давайте отыщем место почище – для детей и раненых.
– Сомневаюсь, что это возможно, – пробурчала Мей. – Но я погляжу. – Вместе с двумя женщинами она поднялась наверх, а госпожа Дотти и Вельма освободили стол и посадили туда детей.
Взяв факел, Элис отважилась ступить в буфетную, потревожив выводок крыс. Она в страхе закричала, и ей на помощь прибежали Брэдли и Дикки. В кладовой и комнате, где, вероятно, спала кухарка, оказалось почище, чем в зале.
– Мы положим раненых в кладовке, а детей устроим в комнате кухарки, – решила Элис, велела Брэдли и Дикки подмести там пол, а сама вернулась в залу. Не успела она переступить порог, как из темного угла выскочил… призрак. На Элис смотрело сморщенное лицо со спутанными, рыжими с сединой, волосами.
– Ты – Силь? – спросила Элис.
Старуха замигала глазами и кивнула головой.
– Когда-то меня так звали.
– Ты служанка?
– Была раньше, а теперь стала стара и никому не нужна.
– А есть здесь другие слуги?
– Нет, никого нет.
– Они умерли?
– Ушли. Все ушли. – Силь оглянулась вокруг. – Кроме Малкина.
– А где он?
– Спрятался. – Старуха закатила глаза к потолку. – Он всегда прячется, потому что боится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47