Однажды к Ней даже пришел месье Люсьеи, чтобы, подкрепляя свои слова цитатами, объяснить, что Бог не существует. Это уж чересчур. Мария их всех любит. Это Ее дети, но и у матери есть право иногда исчезать. Любая мать имеет право на отпуск, и Божия Матерь тоже, как и все остальные. Они спокойно подождут Ее возвращения. Ничего страшного в этом отсутствии нет. Тем временем Креветта смеется, как смеются все малыши: в горле у нее клокочет река, а по телу проходят волны радости.
Нет ничего более заразительного, чем свобода. Ариана возвращается из капеллы, где она не нашла никого, с кем могла бы поговорить, - и бросается на шею месье Арману: "Поедем путешествовать! Месье Гомез и остальные присмотрят за детьми. Уедем вдвоем как все влюбленные!". "В Венецию?" спрашивает месье Арман, который немного банален. "Нет, - отвечает Ариана, куда угодно, только не в Венецию". И они уезжают.
* * *
Крапо. Креве. /Crapaud-жаба; crevee-дохлая (фр.)/ Это лишь некоторые из прозвищ, которыми наградили Креветту дети из ее квартала. Тамбур наводит порядок с помощью кулаков. Тамбур не намерен шутить с любовью. Он любит свою сестренку, и поскольку он ее любит, она совершенна. У кого-то есть возражения? - Нет. Никто не осмелился бы сказать хоть что-нибудь против. Разве что про себя. И далеко, очень далеко от Тамбура: всем известно как он может врезать.
Мадемуазель Розе молчит. Уже несколько недель она красноречиво молчит. Молчит громко. Молчит - вот подходящее слово - благоговейно. Мадемуазель Розе, сама того не заметив, перешла от любви к месье Гомезу к любви к Богу. Это произошло постепенно.
Прекрасные желтые тюльпаны, возможно, причастны к этой перемене. Бог и месье Гомез имеют одно общее свойство: ни один из них не отвечает на любовь мадемуазель Розе, но все-таки в случае с Богом остается маленькая надежда. Месье Гомез - это уж точно - никогда не покинет свою мать. Бог менее предсказуем. Мадемуазель Розе каждое утро ходит в церковь молиться перед нишей Марии, все еще путешествующей. Тем лучше для мадемуазель Розе: с нее довольно матерей, которые держат под крылышком своих сыновей. Мадемуазель Розе любит Сына Марии, и это никого не касается, даже Самой Марии.
Месье Люсьеи никак не отреагировал на новую любовь мадемуазель Розе. Он этого просто не заметил. Чтобы обратить на это внимание, он должен был оторвать взгляд от книг. Месье Люсьеи читает поэзию, исключительно поэзию. Он читает поэтов как изголодавшийся, как больной. Он их проглатывает, и поэты излечивают его от горечи в сердце. Несколько раз за день он находит для себя сокровище. Как сумасшедший он входит в дом, просит тишины и громко читает вслух. Своими находками он всех утомляет. Последний раз он читал "Ад" из "Божественной комедии" Данте. Полностью. Никто не решился его перебить. В этом доме никто не осмеливается никого перебивать. Каждый смотрит свой сон прямо днем, параллельно со снами других. Все заняты.
Каждое утро перед домом останавливается почтальон, вытаскивает из сумки письмо от Манеж и открытку от Арианы и месье Армана. На открытках все меньше и меньше слов и все больше и больше восклицательных знаков. У всех все хорошо. Здесь никто не скажет правду, даже самую малую толику правды, крупицу правды - ту самую крошку, которая раздражает, попав под рубашку; которая теряется в постельном белье и лишает сна: у Креветты заячья губа. Никто из окружающих об этом не говорит, потому что никто этого не видит. Любовь обходит внешность стороной и, проходя мимо, сжигает ее. "Моя сестренка красивее ангела", - говорит Тамбур. И все в племени с этим согласны, в первую очередь мадемуазель Розе: новая любовь дарит ей новый ум. Она знает, что почерк Бога всегда удивителен и уникален. Божия печать - это сюрприз. Так почему бы ангелу не иметь заячью губу? У кого-то есть возражения?
* * *
Имя Манеж начинает мелькать в газетах. Уже проходит ее пятая выставка за границей. В племени никто не заглядывает в раздел "Культура" -как, впрочем, и в другие разделы. Тамбур читает только научные журналы. Месье Люсьен считает несовместимым чтение газеты и поэзии. Мадемуазель Розе, чтобы знать что делается в мире, обращается прямо к Богу. Месье Гомез покупает исключительно "Бон суаре". /"Добрые вечера" (фр.)/ Эту газету он читает вслух своей матери, у которой устают глаза.
Мадам Карл решила обратиться в первую очередь именно к месье Гомезу. Дело в том, что мадам Карл читает газеты. Из них она узнает что нужно говорить, чему следовать, от чего избавляться. Картины Манеж скоро будут в моде. Мадам Карл это чувствует, мадам Карл это чует. Пришло время чествовать нашу землячку. Месье Гомез заслужил репутацию крайне любезного человека. Он не откажет во встрече мадам Карл. Накрасив губы и навострив язык для медоточивых речей, она заходит в бакалейный магазин и, не обращая внимания на сидящую за кассой мать, направляется в сторону витрины со свежими продуктами, где стоит сын. Но сражение уже проиграно. Месье Гомез не переносит, когда не обращают внимания на его мать. Если хочешь любить его, надо прежде полюбить ее. Месье Гомез почувствовал плохо скрытое презрение мадам Карл к этой толстой женщине, ничего не знающей об искусстве и проводящей все свое время за кассой. Месье Гомез убирает лотки из под творога и поджидает мадам Карл спокойно, даже слегка ей улыбаясь. В последнем номере "Бон суаре" была статья о рыбалке - об искусстве изматывать рыбу, попавшуюся на крючок. Не слишком быстро дергать за удочку. Дать рыбе израсходовать свои силы. Мадам Карл клюнула на улыбку месье Гомеза. Теперь она тратит свои силы: говорит, говорит, говорит. Какой честью для ее музея было бы приобрести работы мадемуазель Манеж, она никогда не сомневалась в таланте мадемуазель Манеж; ведь Вы немного причастны к ее воспитанию, не отрицайте этого, месье Гомез, нам всем известно про отлучки Арианы, и Вы присматривали за этой крошкой, Вы не можете меня не выслушать: это была бы ее первая выставка у нас; пора, чтобы и ее родная страна о ней узнала; вот, держите: я принесла газетные вырезки - прочитайте, что о ней пишут иностранцы. Вторая ошибка. Действительно, месье Гомез любит Манеж. Но именно потому, что он ее любит, ему смешно то, что могут написать про нее иностранцы. Он любит Манеж из-за того, что это Манеж - а не из-за того, что она великий художник, он и так в этом не сомневается. Мирская слава приходит и уходит. Любовь месье Гомеза не уйдет. Он пробегает глазами газетные вырезки, снова улыбается, возвращает вырезки мадам Карл и переходит в наступление: "Дорогая мадам Карл, если Вы желаете что-то предложить Манеж, обращайтесь прямо к ней. Я Вас не люблю. Я не хвастаюсь этим. Тут, впрочем, и нечем хвастаться. Скорее, это грустно - не любить. Я знаком с картинами Манеж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Нет ничего более заразительного, чем свобода. Ариана возвращается из капеллы, где она не нашла никого, с кем могла бы поговорить, - и бросается на шею месье Арману: "Поедем путешествовать! Месье Гомез и остальные присмотрят за детьми. Уедем вдвоем как все влюбленные!". "В Венецию?" спрашивает месье Арман, который немного банален. "Нет, - отвечает Ариана, куда угодно, только не в Венецию". И они уезжают.
* * *
Крапо. Креве. /Crapaud-жаба; crevee-дохлая (фр.)/ Это лишь некоторые из прозвищ, которыми наградили Креветту дети из ее квартала. Тамбур наводит порядок с помощью кулаков. Тамбур не намерен шутить с любовью. Он любит свою сестренку, и поскольку он ее любит, она совершенна. У кого-то есть возражения? - Нет. Никто не осмелился бы сказать хоть что-нибудь против. Разве что про себя. И далеко, очень далеко от Тамбура: всем известно как он может врезать.
Мадемуазель Розе молчит. Уже несколько недель она красноречиво молчит. Молчит громко. Молчит - вот подходящее слово - благоговейно. Мадемуазель Розе, сама того не заметив, перешла от любви к месье Гомезу к любви к Богу. Это произошло постепенно.
Прекрасные желтые тюльпаны, возможно, причастны к этой перемене. Бог и месье Гомез имеют одно общее свойство: ни один из них не отвечает на любовь мадемуазель Розе, но все-таки в случае с Богом остается маленькая надежда. Месье Гомез - это уж точно - никогда не покинет свою мать. Бог менее предсказуем. Мадемуазель Розе каждое утро ходит в церковь молиться перед нишей Марии, все еще путешествующей. Тем лучше для мадемуазель Розе: с нее довольно матерей, которые держат под крылышком своих сыновей. Мадемуазель Розе любит Сына Марии, и это никого не касается, даже Самой Марии.
Месье Люсьеи никак не отреагировал на новую любовь мадемуазель Розе. Он этого просто не заметил. Чтобы обратить на это внимание, он должен был оторвать взгляд от книг. Месье Люсьеи читает поэзию, исключительно поэзию. Он читает поэтов как изголодавшийся, как больной. Он их проглатывает, и поэты излечивают его от горечи в сердце. Несколько раз за день он находит для себя сокровище. Как сумасшедший он входит в дом, просит тишины и громко читает вслух. Своими находками он всех утомляет. Последний раз он читал "Ад" из "Божественной комедии" Данте. Полностью. Никто не решился его перебить. В этом доме никто не осмеливается никого перебивать. Каждый смотрит свой сон прямо днем, параллельно со снами других. Все заняты.
Каждое утро перед домом останавливается почтальон, вытаскивает из сумки письмо от Манеж и открытку от Арианы и месье Армана. На открытках все меньше и меньше слов и все больше и больше восклицательных знаков. У всех все хорошо. Здесь никто не скажет правду, даже самую малую толику правды, крупицу правды - ту самую крошку, которая раздражает, попав под рубашку; которая теряется в постельном белье и лишает сна: у Креветты заячья губа. Никто из окружающих об этом не говорит, потому что никто этого не видит. Любовь обходит внешность стороной и, проходя мимо, сжигает ее. "Моя сестренка красивее ангела", - говорит Тамбур. И все в племени с этим согласны, в первую очередь мадемуазель Розе: новая любовь дарит ей новый ум. Она знает, что почерк Бога всегда удивителен и уникален. Божия печать - это сюрприз. Так почему бы ангелу не иметь заячью губу? У кого-то есть возражения?
* * *
Имя Манеж начинает мелькать в газетах. Уже проходит ее пятая выставка за границей. В племени никто не заглядывает в раздел "Культура" -как, впрочем, и в другие разделы. Тамбур читает только научные журналы. Месье Люсьен считает несовместимым чтение газеты и поэзии. Мадемуазель Розе, чтобы знать что делается в мире, обращается прямо к Богу. Месье Гомез покупает исключительно "Бон суаре". /"Добрые вечера" (фр.)/ Эту газету он читает вслух своей матери, у которой устают глаза.
Мадам Карл решила обратиться в первую очередь именно к месье Гомезу. Дело в том, что мадам Карл читает газеты. Из них она узнает что нужно говорить, чему следовать, от чего избавляться. Картины Манеж скоро будут в моде. Мадам Карл это чувствует, мадам Карл это чует. Пришло время чествовать нашу землячку. Месье Гомез заслужил репутацию крайне любезного человека. Он не откажет во встрече мадам Карл. Накрасив губы и навострив язык для медоточивых речей, она заходит в бакалейный магазин и, не обращая внимания на сидящую за кассой мать, направляется в сторону витрины со свежими продуктами, где стоит сын. Но сражение уже проиграно. Месье Гомез не переносит, когда не обращают внимания на его мать. Если хочешь любить его, надо прежде полюбить ее. Месье Гомез почувствовал плохо скрытое презрение мадам Карл к этой толстой женщине, ничего не знающей об искусстве и проводящей все свое время за кассой. Месье Гомез убирает лотки из под творога и поджидает мадам Карл спокойно, даже слегка ей улыбаясь. В последнем номере "Бон суаре" была статья о рыбалке - об искусстве изматывать рыбу, попавшуюся на крючок. Не слишком быстро дергать за удочку. Дать рыбе израсходовать свои силы. Мадам Карл клюнула на улыбку месье Гомеза. Теперь она тратит свои силы: говорит, говорит, говорит. Какой честью для ее музея было бы приобрести работы мадемуазель Манеж, она никогда не сомневалась в таланте мадемуазель Манеж; ведь Вы немного причастны к ее воспитанию, не отрицайте этого, месье Гомез, нам всем известно про отлучки Арианы, и Вы присматривали за этой крошкой, Вы не можете меня не выслушать: это была бы ее первая выставка у нас; пора, чтобы и ее родная страна о ней узнала; вот, держите: я принесла газетные вырезки - прочитайте, что о ней пишут иностранцы. Вторая ошибка. Действительно, месье Гомез любит Манеж. Но именно потому, что он ее любит, ему смешно то, что могут написать про нее иностранцы. Он любит Манеж из-за того, что это Манеж - а не из-за того, что она великий художник, он и так в этом не сомневается. Мирская слава приходит и уходит. Любовь месье Гомеза не уйдет. Он пробегает глазами газетные вырезки, снова улыбается, возвращает вырезки мадам Карл и переходит в наступление: "Дорогая мадам Карл, если Вы желаете что-то предложить Манеж, обращайтесь прямо к ней. Я Вас не люблю. Я не хвастаюсь этим. Тут, впрочем, и нечем хвастаться. Скорее, это грустно - не любить. Я знаком с картинами Манеж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18