Они разговаривали. Обычно говорила она, а он слушал.
Дважды они гуляли по городу, и в последний раз, проводив Энн до дома, Джо ее поцеловал. Но что-то показалось ему не так, и он поспешно распрощался с девушкой.
Дело было не в Энн. Дело было в нем самом. Она являлась именно такой женщиной, которую он всегда искал. Во всяком случае, ему казалось, что он ищет именно такую. Симпатичная, умная, она отлично готовила и стала бы прекрасной матерью для его детей. Но он с ней невыносимо скучал, хоть это тоже не было ее виной. Просто, глядя на нее, он ждал, что она скажет какую-нибудь нелепость, какой-нибудь бред, от которого у него зашевелятся волосы на затылке. Габриэль заставляла его видеть вещи совершенно в ином свете. Она изменила его представления о цели в жизни, перевернула с ног на голову весь его мир, и будущее уже не казалось ему таким ясным. Он не мог отделаться от впечатления, что стоит не на том месте, но если будет стоять и ждать достаточно долго, то жизнь его наконец-то вернется к прежнему знакомому ритму.
В тот вечер он все еще ждал. Вместо того чтобы веселиться со своей семьей, он стоял один в кухне, смотрел в окно на задний дворик и думал про видеопленку с записью допроса Габриэль. Ему слышался ее испуганный голос, когда ее попросили пройти проверку на детекторе лжи. Если закрыть глаза, то можно увидеть ее красивое лицо и растрепанные волосы. Если дать себе волю, то можно представить прикосновения ее рук и вкус губ. А представив, как ее тело прижимается к его телу, можно вспомнить аромат ее кожи. Пожалуй, это к лучшему, что ее сейчас нет в городе.
Конечно, Джо знал, где она. Он узнал об этом через два дня после ее отъезда. Один раз он попытался с ней связаться, но ее не оказалось дома, а сообщения он не оставил. Наверное, теперь она его ненавидит, и он ее не винит в этом. В тот последний вечер у нее на крыльце она призналась ему в любви, а он сказал, что она ошибается. Может быть, он поступил неправильно, но, как это часто бывало, слова Габриэль повергли его в полное смятение. Это было неожиданное признание, тем более что он услышал его в один из худших вечеров своей жизни. Если бы можно было вернуться назад, он повел бы себя иначе, хотя и не знал как, но сейчас это было не важно. Он не сомневался в том, что стал одним из самых неприятных для нее людей. В заднюю дверь вошла мать.
— Скоро будем есть торт, — сообщила она.
— Хорошо.
Он оперся на одну ногу и увидел в окно Энн, которая беседовала с его сестрами. Наверное, они рассказывают ей про то, как он сжег на костре их кукол Барби. Его племянники и племянницы бегали по просторному двору, поливая друг друга из водяных пистолетов, и орали во все горло. Как он и думал, Энн прекрасно вписывалась в эту семейную идиллию.
— А что случилось с той девушкой в парке? — спросила мать.
Джо сразу понял, о какой девушке идет речь.
— Мы с ней просто дружили.
— Хм-м. — Она достала коробочку со свечами и принялась вставлять их в шоколадный торт. — Она была не похожа на подругу. — Джо не ответил, и мать продолжила: — Ты смотрел на нее совсем не так, как теперь смотришь на Энн.
— И как же я на нее смотрел?
— Так, как будто мог бы любоваться ею всю оставшуюся жизнь.
Исправительное учреждение штата Айдахо немного напомнило Габриэль колледж. Может, из-за крапчатого линолеума и пластиковых стульев, а может, из-за запахов чистящего средства с сосновым экстрактом и потных тел. Но в отличие от колледжа большая комната, в которой она сидела, была наполнена женщинами и детьми, а гнетущая атмосфера давила и мешала дышать.
Габриэль сложила руки на коленях и стала ждать вместе с другими женщинами. Несколько раз за последнюю неделю она пыталась написать Кевину, но дело неизменно ограничивалось двумя-тремя строчками. Ей надо было встретиться с ним, увидеть его лицо и задать свои вопросы.
Дверь слева от нее распахнулась, и в комнату вошла шеренга мужчин в одинаковых тюремных костюмах — синих джинсах и синих рубашках. Кевин был третьим от конца. Увидев ее, он на мгновение остановился. Габриэль встала. Его знакомые голубые глаза смотрели настороженно, шея и щеки были красными.
— Я удивился, узнав, что ты захотела меня видеть, — сказал он. — Ко мне не часто приходят посетители.
Габриэль опустилась на свой стул, он сел за стол напротив нее.
— Твои родные тебя не навещают?
Он поднял глаза к потолку и пожал плечами:
— Иногда приезжают сестры, но эти свидания меня не слишком радуют.
Она вспомнила Чайну и ее лучшую подругу Нэнси.
— А твои девушки?
— Ты шутишь? — Он хмуро посмотрел ей в глаза. — Я не хочу, чтобы кто-то видел меня в таком состоянии. Я и с тобой не хотел видеться, но потом подумал, что у тебя, наверное, есть ко мне вопросы, и решил прийти на свидание — ведь я перед тобой в долгу.
— Вообще-то у меня к тебе только один вопрос. — Она набрала в легкие побольше воздуха. — Скажи, ты нарочно выбрал меня в качестве делового партнера — что бы мной прикрываться?
Он откинулся на спинку стула.
— Что? Это тебе напел твой дружок Джо? — Его вопрос и злобный тон удивили ее.
— В день моего ареста этот наглец пришел ко мне и сказал, что я тебя использовал. А на другой день он заявился в мою тюремную камеру и опять начал меня обвинять. И это при том, что сам использовал тебя, чтобы до меня добраться! Ну не смешно ли это?
На мгновение у нее появилась мысль сказать правду про свои отношения с Джо и про то, как она помогла ему арестовать Кевина. Но потом передумала. У нее не было сил это обсуждать, да и какое это имело значение! К тому же она не чувствовала себя перед ним обязанной.
— Ты не ответил на мой вопрос, — напомнила она ему. — Ты нарочно выбрал меня в качестве делового партнера, чтобы мной прикрываться?
Кевин внимательно посмотрел на нее.
— Да. Но ты оказалась умнее и наблюдательнее, чем я думал. И в конце концов я не получил от салона такого большого дохода, на который рассчитывал вначале.
Габриэль не могла понять, что было у нее на душе — гнев, обида, разочарование или всего понемногу? Но главное чувство, которое она сейчас испытывала, — это облегчение. Теперь можно жить дальше. Она стала чуть старше, чуть мудрее. И утратила доверие к людям благодаря человеку, который сидел за столом напротив нее.
— Вообще говоря, я подумывал о том, чтобы перейти только на законный бизнес, пока мной не заинтересовались копы.
— После того, как получишь деньги за Моне Хилларда?
Он подался вперед и покачал головой:
— Не жалей этих людей. Они богаты, и у них есть страховка.
— И значит, их можно грабить?
Он пожал плечами, ничуть не раскаиваясь.
— Не надо было держать такую дорогую картину в доме с такой плохой сигнализацией.
С губ ее слетел возглас удивления. Он не чувствовал за собой никакой вины!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Дважды они гуляли по городу, и в последний раз, проводив Энн до дома, Джо ее поцеловал. Но что-то показалось ему не так, и он поспешно распрощался с девушкой.
Дело было не в Энн. Дело было в нем самом. Она являлась именно такой женщиной, которую он всегда искал. Во всяком случае, ему казалось, что он ищет именно такую. Симпатичная, умная, она отлично готовила и стала бы прекрасной матерью для его детей. Но он с ней невыносимо скучал, хоть это тоже не было ее виной. Просто, глядя на нее, он ждал, что она скажет какую-нибудь нелепость, какой-нибудь бред, от которого у него зашевелятся волосы на затылке. Габриэль заставляла его видеть вещи совершенно в ином свете. Она изменила его представления о цели в жизни, перевернула с ног на голову весь его мир, и будущее уже не казалось ему таким ясным. Он не мог отделаться от впечатления, что стоит не на том месте, но если будет стоять и ждать достаточно долго, то жизнь его наконец-то вернется к прежнему знакомому ритму.
В тот вечер он все еще ждал. Вместо того чтобы веселиться со своей семьей, он стоял один в кухне, смотрел в окно на задний дворик и думал про видеопленку с записью допроса Габриэль. Ему слышался ее испуганный голос, когда ее попросили пройти проверку на детекторе лжи. Если закрыть глаза, то можно увидеть ее красивое лицо и растрепанные волосы. Если дать себе волю, то можно представить прикосновения ее рук и вкус губ. А представив, как ее тело прижимается к его телу, можно вспомнить аромат ее кожи. Пожалуй, это к лучшему, что ее сейчас нет в городе.
Конечно, Джо знал, где она. Он узнал об этом через два дня после ее отъезда. Один раз он попытался с ней связаться, но ее не оказалось дома, а сообщения он не оставил. Наверное, теперь она его ненавидит, и он ее не винит в этом. В тот последний вечер у нее на крыльце она призналась ему в любви, а он сказал, что она ошибается. Может быть, он поступил неправильно, но, как это часто бывало, слова Габриэль повергли его в полное смятение. Это было неожиданное признание, тем более что он услышал его в один из худших вечеров своей жизни. Если бы можно было вернуться назад, он повел бы себя иначе, хотя и не знал как, но сейчас это было не важно. Он не сомневался в том, что стал одним из самых неприятных для нее людей. В заднюю дверь вошла мать.
— Скоро будем есть торт, — сообщила она.
— Хорошо.
Он оперся на одну ногу и увидел в окно Энн, которая беседовала с его сестрами. Наверное, они рассказывают ей про то, как он сжег на костре их кукол Барби. Его племянники и племянницы бегали по просторному двору, поливая друг друга из водяных пистолетов, и орали во все горло. Как он и думал, Энн прекрасно вписывалась в эту семейную идиллию.
— А что случилось с той девушкой в парке? — спросила мать.
Джо сразу понял, о какой девушке идет речь.
— Мы с ней просто дружили.
— Хм-м. — Она достала коробочку со свечами и принялась вставлять их в шоколадный торт. — Она была не похожа на подругу. — Джо не ответил, и мать продолжила: — Ты смотрел на нее совсем не так, как теперь смотришь на Энн.
— И как же я на нее смотрел?
— Так, как будто мог бы любоваться ею всю оставшуюся жизнь.
Исправительное учреждение штата Айдахо немного напомнило Габриэль колледж. Может, из-за крапчатого линолеума и пластиковых стульев, а может, из-за запахов чистящего средства с сосновым экстрактом и потных тел. Но в отличие от колледжа большая комната, в которой она сидела, была наполнена женщинами и детьми, а гнетущая атмосфера давила и мешала дышать.
Габриэль сложила руки на коленях и стала ждать вместе с другими женщинами. Несколько раз за последнюю неделю она пыталась написать Кевину, но дело неизменно ограничивалось двумя-тремя строчками. Ей надо было встретиться с ним, увидеть его лицо и задать свои вопросы.
Дверь слева от нее распахнулась, и в комнату вошла шеренга мужчин в одинаковых тюремных костюмах — синих джинсах и синих рубашках. Кевин был третьим от конца. Увидев ее, он на мгновение остановился. Габриэль встала. Его знакомые голубые глаза смотрели настороженно, шея и щеки были красными.
— Я удивился, узнав, что ты захотела меня видеть, — сказал он. — Ко мне не часто приходят посетители.
Габриэль опустилась на свой стул, он сел за стол напротив нее.
— Твои родные тебя не навещают?
Он поднял глаза к потолку и пожал плечами:
— Иногда приезжают сестры, но эти свидания меня не слишком радуют.
Она вспомнила Чайну и ее лучшую подругу Нэнси.
— А твои девушки?
— Ты шутишь? — Он хмуро посмотрел ей в глаза. — Я не хочу, чтобы кто-то видел меня в таком состоянии. Я и с тобой не хотел видеться, но потом подумал, что у тебя, наверное, есть ко мне вопросы, и решил прийти на свидание — ведь я перед тобой в долгу.
— Вообще-то у меня к тебе только один вопрос. — Она набрала в легкие побольше воздуха. — Скажи, ты нарочно выбрал меня в качестве делового партнера — что бы мной прикрываться?
Он откинулся на спинку стула.
— Что? Это тебе напел твой дружок Джо? — Его вопрос и злобный тон удивили ее.
— В день моего ареста этот наглец пришел ко мне и сказал, что я тебя использовал. А на другой день он заявился в мою тюремную камеру и опять начал меня обвинять. И это при том, что сам использовал тебя, чтобы до меня добраться! Ну не смешно ли это?
На мгновение у нее появилась мысль сказать правду про свои отношения с Джо и про то, как она помогла ему арестовать Кевина. Но потом передумала. У нее не было сил это обсуждать, да и какое это имело значение! К тому же она не чувствовала себя перед ним обязанной.
— Ты не ответил на мой вопрос, — напомнила она ему. — Ты нарочно выбрал меня в качестве делового партнера, чтобы мной прикрываться?
Кевин внимательно посмотрел на нее.
— Да. Но ты оказалась умнее и наблюдательнее, чем я думал. И в конце концов я не получил от салона такого большого дохода, на который рассчитывал вначале.
Габриэль не могла понять, что было у нее на душе — гнев, обида, разочарование или всего понемногу? Но главное чувство, которое она сейчас испытывала, — это облегчение. Теперь можно жить дальше. Она стала чуть старше, чуть мудрее. И утратила доверие к людям благодаря человеку, который сидел за столом напротив нее.
— Вообще говоря, я подумывал о том, чтобы перейти только на законный бизнес, пока мной не заинтересовались копы.
— После того, как получишь деньги за Моне Хилларда?
Он подался вперед и покачал головой:
— Не жалей этих людей. Они богаты, и у них есть страховка.
— И значит, их можно грабить?
Он пожал плечами, ничуть не раскаиваясь.
— Не надо было держать такую дорогую картину в доме с такой плохой сигнализацией.
С губ ее слетел возглас удивления. Он не чувствовал за собой никакой вины!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68