Полно, это фантазии. Послушай. Когда я поселился в Варварине, то был все равно что больной. От меня прятали ружья, веревки. Вот Алена и ходила за мной, как за недужным младенцем. Это у нее в привычку вошло, больно всех перепугал я тогда. До деревни дошли кое-какие слухи. Они полагали, что это матушка довела меня до душевного расстройства.
Вере сделалось весело, так весело, что хотелось прыгать, смеяться, дурачиться. Андрей ласково смотрел на раскрасневшуюся невесту.
– Я не чаял, – вдруг тихо сказал он, – что смогу опять любить… Благодарю тебя, Господи.
Вера в умилении припала к его губам, и снова повторилось сладкое безумие. Уснули они на рассвете и не видели, как выглянуло терпкое августовское солнце и высушило влагу. На Тверской бульвар вышли няньки с детьми, дамы с собачками и без собачек усаживались на скамейках, угощались мороженым и конфетами, и все прибывали новые гуляющие.
Дуня несколько раз подходила к дверям Вериной спальни и прислушивалась с загадочным видом. Все было тихо. Наконец Вера проснулась. Еще не открыв глаза, она вспомнила все, и сердце вновь забилось, и румянец выступил на сонном личике. С неизъяснимым блаженством юная княжна полюбовалась на крепко спящего Андрея. «Пусть спит. Он, верно, умаялся в дороге».
Накинув воздушный пеньюар, Вера подошла к окну и раздвинула портьеры. Все тело ее звенело и пело, даже сладкая боль в нем была приятна и напоминала о счастливейшей из ночей. В дверь тихо поскреблись. Вера оглянулась на кровать, где в безмятежном, здоровом сне раскинулся ее будущий супруг, и выглянула в коридор. Возле двери топталась Дуня. Она лукаво оглядела госпожу, отчего та невольно заалелась.
– Что тебе, Дуня?
– Там спрашивают вас. Мужик какой-то.
– Что за мужик? Зачем?
– Купцом сказывается.
«Этого недоставало!» – испугалась Вера и невольно оглянулась на дверь.
– Что ему надобно?
– Просит вас позвать, сказывает, дело к вам.
– Проведи его в гостиную, я скоро буду.
Она тихо прокралась в комнату, где спал ее возлюбленный, невольно восхитилась его красотой и вновь ощутила невероятный прилив счастья. Однако чтобы счастье сие не омрачилось, следовало поскорее спровадить этого нахального гостя. Путаясь в юбках и шнурках, юная княжна наспех оделась и полетела в гостиную.
В ноги ей чуть не с порога бухнулся светло-русый бородач в русском платье. Дуня с любопытством глазела в щель двери, но Вера порскнула, и ее вмиг смело оттуда.
– Матушка, Вера Федоровна! Не побрезгуйте, примите к празднику.
– Егор Власьевич, немедленно встаньте! – приказала Вера.
Она никак не могла понять, что Прошкин сует ей в руки.
Он поднялся наконец, а Вера невольно открыла шкатулку и ахнула: перед ней сияла огнями чудесная бриллиантовая диадема. Та самая, что пропала с Бурковским.
– Нет! Немедленно уберите это! – вскрикнула испуганная княжна и отпихнула от себя шкатулку. – Егор Власьевич, я вам благодарна, только не надо, ради Христа, никаких подарков! Заберите и уходите, умоляю вас! Мой жених здесь, а ну как увидит вас.
Прошкин поскреб затылок:
– А, понимаем, понимаем. Так вы замуж выходите? Ну и диадемку-то наденьте на свадьбу.
– Нет, – твердо ответила Вера. – И вам надобно жениться, Егор Власьевич. Вы человек богатый, молодой, красивый, отчего вы не женитесь?
Купец глубоко вздохнул:
– Вестимо, отчего… Да теперь уж… – Он безнадежно махнул рукой. – А то и женюсь! Ой, женюсь!
Он отчаянно тряхнул картузом, зажатым в руке.
– Вера, кто сей антик? – услышала вдруг юная княжна и испугалась так, что побледнела.
Испугалась, что ее счастье в одночасье рухнет. Она застыла, не зная, что ответить Андрею. Вольский, облаченный в какой-то ваточный халат, вошел в гостиную и, свободно устроившись в креслах, стал бесцеремонно разглядывать Проплата. Нашелся сам Егор Власьевич. Он низко поклонился и промолвил:
– Прошкины мы. Второй гильдии купцы. Поклон привез от матушки Веры Федоровны. Из Слепнева, от Свечиной Марьи Степановны. Очень они радуются за барышню. – Повернувшись к Вере, он еще раз низко поклонился: – Бывайте, барышня. Просьбу выполнил, пора и по делам. Прощевайте, счастья вам.
Пряча за спиной шкатулку и продолжая кланяться, Прошкин выдвинулся в переднюю, а потом и на улицу. Вера перевела дух. Только теперь она поняла, как ей было страшно. Вольский протянул руку и привлек к себе на колени едва живую невесту. Он нежно поцеловал ее в висок и прошептал:
– Вели сказать, что мы не принимаем.
Однако тотчас дверь отворилась, и Дуня испуганно прокричала:
– Варвара Петровна прибыли-с! Со Степаном бранятся, сейчас сюда войдут!
Вера и Андрей переглянулись и весело расхохотались.
– Однако пора в Варварино, ты не находишь, мой ангел?
– На другой же день после венчания, любимый.
Взору строгой дамы предстала восхитительная картина счастья двух любящих людей, слившихся в страстном поцелуе. Варвара Петровна удовлетворенно вздохнула и тихо вышла. «Все хорошо, что хорошо кончается», – подумала она и благодарно перекрестилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Вере сделалось весело, так весело, что хотелось прыгать, смеяться, дурачиться. Андрей ласково смотрел на раскрасневшуюся невесту.
– Я не чаял, – вдруг тихо сказал он, – что смогу опять любить… Благодарю тебя, Господи.
Вера в умилении припала к его губам, и снова повторилось сладкое безумие. Уснули они на рассвете и не видели, как выглянуло терпкое августовское солнце и высушило влагу. На Тверской бульвар вышли няньки с детьми, дамы с собачками и без собачек усаживались на скамейках, угощались мороженым и конфетами, и все прибывали новые гуляющие.
Дуня несколько раз подходила к дверям Вериной спальни и прислушивалась с загадочным видом. Все было тихо. Наконец Вера проснулась. Еще не открыв глаза, она вспомнила все, и сердце вновь забилось, и румянец выступил на сонном личике. С неизъяснимым блаженством юная княжна полюбовалась на крепко спящего Андрея. «Пусть спит. Он, верно, умаялся в дороге».
Накинув воздушный пеньюар, Вера подошла к окну и раздвинула портьеры. Все тело ее звенело и пело, даже сладкая боль в нем была приятна и напоминала о счастливейшей из ночей. В дверь тихо поскреблись. Вера оглянулась на кровать, где в безмятежном, здоровом сне раскинулся ее будущий супруг, и выглянула в коридор. Возле двери топталась Дуня. Она лукаво оглядела госпожу, отчего та невольно заалелась.
– Что тебе, Дуня?
– Там спрашивают вас. Мужик какой-то.
– Что за мужик? Зачем?
– Купцом сказывается.
«Этого недоставало!» – испугалась Вера и невольно оглянулась на дверь.
– Что ему надобно?
– Просит вас позвать, сказывает, дело к вам.
– Проведи его в гостиную, я скоро буду.
Она тихо прокралась в комнату, где спал ее возлюбленный, невольно восхитилась его красотой и вновь ощутила невероятный прилив счастья. Однако чтобы счастье сие не омрачилось, следовало поскорее спровадить этого нахального гостя. Путаясь в юбках и шнурках, юная княжна наспех оделась и полетела в гостиную.
В ноги ей чуть не с порога бухнулся светло-русый бородач в русском платье. Дуня с любопытством глазела в щель двери, но Вера порскнула, и ее вмиг смело оттуда.
– Матушка, Вера Федоровна! Не побрезгуйте, примите к празднику.
– Егор Власьевич, немедленно встаньте! – приказала Вера.
Она никак не могла понять, что Прошкин сует ей в руки.
Он поднялся наконец, а Вера невольно открыла шкатулку и ахнула: перед ней сияла огнями чудесная бриллиантовая диадема. Та самая, что пропала с Бурковским.
– Нет! Немедленно уберите это! – вскрикнула испуганная княжна и отпихнула от себя шкатулку. – Егор Власьевич, я вам благодарна, только не надо, ради Христа, никаких подарков! Заберите и уходите, умоляю вас! Мой жених здесь, а ну как увидит вас.
Прошкин поскреб затылок:
– А, понимаем, понимаем. Так вы замуж выходите? Ну и диадемку-то наденьте на свадьбу.
– Нет, – твердо ответила Вера. – И вам надобно жениться, Егор Власьевич. Вы человек богатый, молодой, красивый, отчего вы не женитесь?
Купец глубоко вздохнул:
– Вестимо, отчего… Да теперь уж… – Он безнадежно махнул рукой. – А то и женюсь! Ой, женюсь!
Он отчаянно тряхнул картузом, зажатым в руке.
– Вера, кто сей антик? – услышала вдруг юная княжна и испугалась так, что побледнела.
Испугалась, что ее счастье в одночасье рухнет. Она застыла, не зная, что ответить Андрею. Вольский, облаченный в какой-то ваточный халат, вошел в гостиную и, свободно устроившись в креслах, стал бесцеремонно разглядывать Проплата. Нашелся сам Егор Власьевич. Он низко поклонился и промолвил:
– Прошкины мы. Второй гильдии купцы. Поклон привез от матушки Веры Федоровны. Из Слепнева, от Свечиной Марьи Степановны. Очень они радуются за барышню. – Повернувшись к Вере, он еще раз низко поклонился: – Бывайте, барышня. Просьбу выполнил, пора и по делам. Прощевайте, счастья вам.
Пряча за спиной шкатулку и продолжая кланяться, Прошкин выдвинулся в переднюю, а потом и на улицу. Вера перевела дух. Только теперь она поняла, как ей было страшно. Вольский протянул руку и привлек к себе на колени едва живую невесту. Он нежно поцеловал ее в висок и прошептал:
– Вели сказать, что мы не принимаем.
Однако тотчас дверь отворилась, и Дуня испуганно прокричала:
– Варвара Петровна прибыли-с! Со Степаном бранятся, сейчас сюда войдут!
Вера и Андрей переглянулись и весело расхохотались.
– Однако пора в Варварино, ты не находишь, мой ангел?
– На другой же день после венчания, любимый.
Взору строгой дамы предстала восхитительная картина счастья двух любящих людей, слившихся в страстном поцелуе. Варвара Петровна удовлетворенно вздохнула и тихо вышла. «Все хорошо, что хорошо кончается», – подумала она и благодарно перекрестилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100