А свое достойное не получалось. Когда я нашла эти листочки, я была потрясена, мне было и жалко его, и стыдно за него. Увы, я решилась похитить часть бумаг, наиболее старых по времени, чтобы не сразу обнаружилась пропажа, и использовать их в борьбе за развод.
Ольга Николаевна покраснела от признаний. Вера смотрела на нее с ненавистью.
– Муж не обнаружил пропажи, не до того ему было, и я увезла бумаги в Лондон.
А потом, вернувшись за разводом, предъявила ему. Вениамину ничего не оставалось делать, как согласиться на мои требования, он боялся огласки.
– Ты подло шантажировала отца! И ты бы посмела рассказать об этом? – не вытерпела Вера.
– Честно говоря, не знаю, – тихо ответила Оля. – Не знаю, как бы я поступила, если бы он отказался дать мне развод. Но Вениамин согласился на все и сразу. И что мне оставалось делать? Что я получила взамен своей преданной любви, взамен моей умершей дочери, потерянного счастья? Взамен исчезнувшего кумира, божества, на которого я молилась? Измену, предательство, унижения! Нет, Вера, мне не стыдно своего поступка, Вениамин заслужил его! – На лбу Ольги Николаевны выступил пот.
Трофимов, слушая эти ужасные разоблачения, переминался с ноги на ногу. В отличие от полицейского, привыкшего копаться в чужих жизнях, ему было неловко.
– Это и был тот разговор, накануне его смерти? – поинтересовался Сердюков.
– Да, после очень эмоциональной беседы мы расстались. Я ушла к себе, а он остался в кабинете и, полагаю, сильно выпил от расстройства, как всегда.
– Но почему теперь вы стремитесь во что бы то ни стало сохранить тайну?
– Помилуйте, – вдова удивленно вскинулась. – А как же иначе! Ведь его имя, его наследие, все его творчество теперь под вопросом! Да и материальная сторона важна, ведь мы его наследники! Я понимаю, как отвратительно все это выглядит со стороны, но что делать? К тому же, поймите, как я могу смириться с мыслью, что почти десять лучших лет моей жизни, моя безумная любовь, моя всепоглощающая страсть, все мои жертвы, все это во имя кого? Великого и популярного писателя, властителя дум, кумира или жалкого пьяницы, ничтожного неудачника?
Оля закрыла заплаканное лицо руками.
– Я не отдам вам бумаг! Но ведь вы все равно разнесете новость по всему городу? – Она достала батистовый платочек и утерлась им.
– К сожалению, сочувствуя вашему самолюбию, я не могу не отразить в рапорте все, что связано с поиском и похищением бумаг. Впрочем, вы напрасно переживаете, насколько я могу судить, эта новость только подогреет интерес к творчеству вашего мужа. Представляю, какие жаркие споры возникнут на сей счет! Вы только выиграете на шумихе вокруг спора об авторстве, тем более что без подлинных бумаг все это скоро затихнет.
– Как вы циничны! – последовал раздраженный ответ.
– Но я не понимаю, зачем Тамара Георгиевна делала это? Почему она сама не печаталась, почему никто не знал о ее авторстве? И почему сам Вениамин Александрович не обнародовал истину, не взял ее в соавторы? – продолжал недоумевать Сердюков.
– Она делала это для него, потому что слишком любила, любила и жалела его гордость. Видимо, она хотела просто помочь, когда он только начинал, и неплохо начинал. Неплохо, но не так ярко, чтобы стать заметным. Вот она и придала ему яркости и блеску. А потом уже некуда было отступать. Да, она очень его любила, безумно, впрочем, как и я когда-то! – Оля покачала головой. – Теперь в это трудно поверить мне самой!
– Так любила, что довела отца до могилы! – зло вскрикнула Вера.
– Да, Вера Вениаминовна, любовь иногда претерпевает странные метаморфозы! – загадочно произнес Сердюков.
– Господа, господа! – вмешался Трофимов, видя, что у обеих женщин наступает истерика. – Теперь, когда все прояснилось, как я полагаю, нам надо разойтись.
Среди нас раненый, он нуждается в покое.
Да и дамам тоже лучше пойти прилечь и отдохнуть. Я же с вашего позволения, господин следователь, поехал бы на дачу, ведь там, как вы говорите, еще один раненый?
– Вы абсолютно правы, уважаемый доктор! Мы скоро разойдемся. Осталось прояснить еще одно небольшое обстоятельство.
– Какое обстоятельство? – изумился Борис, направляясь к двери.
– Призрак! В момент смерти Извекова посетило привидение его покойной жены.
– Но это понятно, господин следователь! Вениамин Александрович находился, вероятно, в состоянии белой горячки, вот ему и привиделось черт знает что! усмехнулся доктор.
– Но ведь Вера Вениаминовна не пребывала в подобном состоянии, когда видела привидение покойной матери, да и не раз?
Не так ли, сударыня? – Следователь устремил взор на девушку. – Я думаю, что настала пора прояснить и этот вопрос.
Вера оставалась спокойной и, как казалось, равнодушной. Она пожала плечами.
Тогда Сердюков призвал горничную и потребовал, чтобы она принесла коробку, с которой он явился в дом Извековых и которую оставил в передней. Горничная, полная презрения к полицейскому, принесла большую коробку и поставила ее посреди комнаты. По всему было видно, что ноша легкая.
* * *
– Доктор, – обратился Сердюков к Трофимову, – вы долго жили в Англии.
Как на ваш взгляд, много ли там привидений, действительно ли, как утверждает большой специалист по потусторонним явлениям господин Сухневич, эта страна прямо-таки населена призраками?
– Не знаю, подобные материи, меня как врача и практика не интересуют, – равнодушно ответил Борис.
– А что бы вы подумали, если бы узнали, что дачу писателя Извекова постоянно посещает призрак его покойной жены?
– Я как врач отнес бы это в разряд психических галлюцинаций.
– А если призрака видели несколько разных человек одновременно?
– Тогда бы я решил, что это чья-то неуместная шутка. Злой розыгрыш или попытка испугать.
– Испугать? Вы говорите испугать?
Сильно испугать! До смерти! Возможно ли такое?
– Вполне! Человек может умереть от страха, не выдерживает сердце.
– Особенно если это сердце нездорового, пьющего человека в летах. Вот видите, Борис Михайлович, как мы с вами пришли одновременно к выводу о том, что явление призрака могло быть способом доведения Вениамина Александровича до смертельного сердечного удара.
– Но с какой целью, кто мог придумать подобное?
– Вот на этот вопрос мы тоже сейчас найдем ответ. Я долго ломал голову над тем, кто бы это мог быть? Признаюсь вам, господа, я даже прибег к помощи господина Сухневича, того самого, которого, вы, Павел Вениаминович, нынче ночью чуть было не отправили своим ударом на тот свет. Так вот, этот Сухневич лучший в Петербурге специалист по привидениям и призракам.
Он дал мне подробнейшую консультацию по данному предмету и вызвался помогать в расследовании загадочного феномена.
Правда, теперь он лежит на диване на вашей даче, мадам Извекова, и тяжко страдает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Ольга Николаевна покраснела от признаний. Вера смотрела на нее с ненавистью.
– Муж не обнаружил пропажи, не до того ему было, и я увезла бумаги в Лондон.
А потом, вернувшись за разводом, предъявила ему. Вениамину ничего не оставалось делать, как согласиться на мои требования, он боялся огласки.
– Ты подло шантажировала отца! И ты бы посмела рассказать об этом? – не вытерпела Вера.
– Честно говоря, не знаю, – тихо ответила Оля. – Не знаю, как бы я поступила, если бы он отказался дать мне развод. Но Вениамин согласился на все и сразу. И что мне оставалось делать? Что я получила взамен своей преданной любви, взамен моей умершей дочери, потерянного счастья? Взамен исчезнувшего кумира, божества, на которого я молилась? Измену, предательство, унижения! Нет, Вера, мне не стыдно своего поступка, Вениамин заслужил его! – На лбу Ольги Николаевны выступил пот.
Трофимов, слушая эти ужасные разоблачения, переминался с ноги на ногу. В отличие от полицейского, привыкшего копаться в чужих жизнях, ему было неловко.
– Это и был тот разговор, накануне его смерти? – поинтересовался Сердюков.
– Да, после очень эмоциональной беседы мы расстались. Я ушла к себе, а он остался в кабинете и, полагаю, сильно выпил от расстройства, как всегда.
– Но почему теперь вы стремитесь во что бы то ни стало сохранить тайну?
– Помилуйте, – вдова удивленно вскинулась. – А как же иначе! Ведь его имя, его наследие, все его творчество теперь под вопросом! Да и материальная сторона важна, ведь мы его наследники! Я понимаю, как отвратительно все это выглядит со стороны, но что делать? К тому же, поймите, как я могу смириться с мыслью, что почти десять лучших лет моей жизни, моя безумная любовь, моя всепоглощающая страсть, все мои жертвы, все это во имя кого? Великого и популярного писателя, властителя дум, кумира или жалкого пьяницы, ничтожного неудачника?
Оля закрыла заплаканное лицо руками.
– Я не отдам вам бумаг! Но ведь вы все равно разнесете новость по всему городу? – Она достала батистовый платочек и утерлась им.
– К сожалению, сочувствуя вашему самолюбию, я не могу не отразить в рапорте все, что связано с поиском и похищением бумаг. Впрочем, вы напрасно переживаете, насколько я могу судить, эта новость только подогреет интерес к творчеству вашего мужа. Представляю, какие жаркие споры возникнут на сей счет! Вы только выиграете на шумихе вокруг спора об авторстве, тем более что без подлинных бумаг все это скоро затихнет.
– Как вы циничны! – последовал раздраженный ответ.
– Но я не понимаю, зачем Тамара Георгиевна делала это? Почему она сама не печаталась, почему никто не знал о ее авторстве? И почему сам Вениамин Александрович не обнародовал истину, не взял ее в соавторы? – продолжал недоумевать Сердюков.
– Она делала это для него, потому что слишком любила, любила и жалела его гордость. Видимо, она хотела просто помочь, когда он только начинал, и неплохо начинал. Неплохо, но не так ярко, чтобы стать заметным. Вот она и придала ему яркости и блеску. А потом уже некуда было отступать. Да, она очень его любила, безумно, впрочем, как и я когда-то! – Оля покачала головой. – Теперь в это трудно поверить мне самой!
– Так любила, что довела отца до могилы! – зло вскрикнула Вера.
– Да, Вера Вениаминовна, любовь иногда претерпевает странные метаморфозы! – загадочно произнес Сердюков.
– Господа, господа! – вмешался Трофимов, видя, что у обеих женщин наступает истерика. – Теперь, когда все прояснилось, как я полагаю, нам надо разойтись.
Среди нас раненый, он нуждается в покое.
Да и дамам тоже лучше пойти прилечь и отдохнуть. Я же с вашего позволения, господин следователь, поехал бы на дачу, ведь там, как вы говорите, еще один раненый?
– Вы абсолютно правы, уважаемый доктор! Мы скоро разойдемся. Осталось прояснить еще одно небольшое обстоятельство.
– Какое обстоятельство? – изумился Борис, направляясь к двери.
– Призрак! В момент смерти Извекова посетило привидение его покойной жены.
– Но это понятно, господин следователь! Вениамин Александрович находился, вероятно, в состоянии белой горячки, вот ему и привиделось черт знает что! усмехнулся доктор.
– Но ведь Вера Вениаминовна не пребывала в подобном состоянии, когда видела привидение покойной матери, да и не раз?
Не так ли, сударыня? – Следователь устремил взор на девушку. – Я думаю, что настала пора прояснить и этот вопрос.
Вера оставалась спокойной и, как казалось, равнодушной. Она пожала плечами.
Тогда Сердюков призвал горничную и потребовал, чтобы она принесла коробку, с которой он явился в дом Извековых и которую оставил в передней. Горничная, полная презрения к полицейскому, принесла большую коробку и поставила ее посреди комнаты. По всему было видно, что ноша легкая.
* * *
– Доктор, – обратился Сердюков к Трофимову, – вы долго жили в Англии.
Как на ваш взгляд, много ли там привидений, действительно ли, как утверждает большой специалист по потусторонним явлениям господин Сухневич, эта страна прямо-таки населена призраками?
– Не знаю, подобные материи, меня как врача и практика не интересуют, – равнодушно ответил Борис.
– А что бы вы подумали, если бы узнали, что дачу писателя Извекова постоянно посещает призрак его покойной жены?
– Я как врач отнес бы это в разряд психических галлюцинаций.
– А если призрака видели несколько разных человек одновременно?
– Тогда бы я решил, что это чья-то неуместная шутка. Злой розыгрыш или попытка испугать.
– Испугать? Вы говорите испугать?
Сильно испугать! До смерти! Возможно ли такое?
– Вполне! Человек может умереть от страха, не выдерживает сердце.
– Особенно если это сердце нездорового, пьющего человека в летах. Вот видите, Борис Михайлович, как мы с вами пришли одновременно к выводу о том, что явление призрака могло быть способом доведения Вениамина Александровича до смертельного сердечного удара.
– Но с какой целью, кто мог придумать подобное?
– Вот на этот вопрос мы тоже сейчас найдем ответ. Я долго ломал голову над тем, кто бы это мог быть? Признаюсь вам, господа, я даже прибег к помощи господина Сухневича, того самого, которого, вы, Павел Вениаминович, нынче ночью чуть было не отправили своим ударом на тот свет. Так вот, этот Сухневич лучший в Петербурге специалист по привидениям и призракам.
Он дал мне подробнейшую консультацию по данному предмету и вызвался помогать в расследовании загадочного феномена.
Правда, теперь он лежит на диване на вашей даче, мадам Извекова, и тяжко страдает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57