По-видимому, нам, на Земле, не повезло: мы слишком рано перешли от доатомной цивилизации к атомной, и именно это привело к замораживанию статус-кво пока мы не обнаружили нейтринный сигнал. Для объединенной планеты расшифровка Послания стала бы шагом к вступлению в "клуб космических цивилизаций". Но для нас это звонок, извещающий, что пора опускать занавес.
- Быть может, - сказал я, - если бы Галилей и Ньютон умерли от коклюша в детстве, физика чуть-чуть запоздала бы и расщепление атома произошло бы в двадцать первом веке. Этот несостоявшийся коклюш мог нас спасти.
Раппопорт обвинил меня в вульгаризации: физика развивается эргодически и смерть одного или двух людей не изменит хода ее развития.
- Ну хорошо, - сказал я. - Для нас могло бы оказаться спасительным, если бы на Западе вместо христианства возобладала другая религия или - за миллионы лет до того - по-иному сформировалась сексуальная сфера человека.
Вызванный на спор, я принялся обосновывать эту мысль. Физика, царица эмпирических знаний, не случайно возникла на Западе. Благодаря христианству культура Запада есть культура Греха. Грехопадение - а его сексуальный смысл очевиден! - вовлекает всего человека в борьбу со своей греховностью; отсюда - различные способы сублимации влечений, а важнейший из них - познавательная активность.
В этом смысле христианство поощряло опытные исследования - разумеется, неосознанно: оно открыло им поле деятельности, позволило им развиваться. Напротив, в восточных культурах центральное место занимала категория Стыда: неподобающие поступки не считаются "грешными" в христианском смысле слова, а разве что позорными, особенно в смысле внешних форм поведения. Категория Стыда как бы перебрасывает человека "вовне" духа, в область ритуала и церемониала. Для эмпирии места не остается, ее возможность исчезает вместе с обесцениванием материальной деятельности; "ритуализация" влечений заменяет их сублимацию; распутство не связывается с "грехопадением", обособляется от личности и даже получает узаконенный выход в особом репертуаре форм поведения. Здесь нет ни Греха, ни Благодати - есть только Стыд и способы поведения, позволяющие его избегать. Нет места и углубленному самоанализу: представления о том, "что предписано", "что положено", заменяют Совесть, а лучшие умы целью своих стремлений ставят "отрешение от чувств". Хороший христианин вполне может быть хорошим физиком, но для хорошего буддиста или конфуцианца было бы затруднительно заниматься тем, что лишено какой-либо ценности в свете его вероучения. В результате "интеллектуальные сливки" общества проявляют себя в медитации и мистических упражнениях наподобие йоги, а культура действует по принципу центрифуги: отбрасывает одаренных людей от тех точек социального пространства, где может быть положено начало эмпирическим знаниям, "закупоривает" их умы, объявляя занятия, имеющие практическое значение, чем-то "низким" и "недостойным". Не избежало этого и христианство, однако потенциал христианского эгалитаризма не исчезал никогда, и из него-то косвенно - родилась физика со всеми ее последствиями.
- Выходит, физика - что-то вроде аскезы?
- Погодите, это не так просто. Христианство было "мутацией" иудаизма религии замкнутой, религии избранных. Иудаизм - если смотреть на него как на изобретение - был чем-то вроде Евклидовой геометрии; достаточно задуматься над его исходными аксиомами, чтобы, расширив область их значимости, прийти к доктрине более универсальной, которая "избранными" считает всех людей вообще.
- Христианство, по-вашему, аналог более универсальной геометрии?
- В известном смысле - да, в чисто формальном плане, конечно; речь идет о перемене знаков в рамках все той же системы значений и ценностей. Это привело, между прочим, к признанию правомочности теологии Разума, реабилитировавшей все потенции человека: человек создан разумным, стало быть, вправе пользоваться Разумом; отсюда - после серии скрещиваний и преобразований - возникла физика. Я, разумеется, предельно упрощаю.
Христианство - это "мутация", генерализирующая иудаизм, приспособление системы вероучения к любым возможным человеческим существам. Эта возможность исходно содержалась в иудаизме. Такую операцию нельзя проделать с буддизмом или брахманизмом, не говоря уже об учении Конфуция. Итак, все решилось тогда, когда возник иудаизм, - несколько тысячелетий назад. Но еще раньше имелась и другая возможность. Главной земной, посюсторонней проблемой, с которой имеет дело любая религия, является секс. Можно его почитать, то есть сделать положительным центром вероучения, или отсечь его, обособить, как нечто безразличное, или провозгласить Врагом. Последнее решение наиболее бескомпромиссно; оно-то и было избрано христианством.
Будь секс феноменом, биологически маловажным или периодическим, фазовым, как у некоторых млекопитающих, он не занял бы в культуре видного места. Но вышло иначе, и решилось это примерно полтора миллиона лет назад. Отныне секс стал punctum saliens [трепещущая точка (лат.) ] едва ли не каждой культуры, его нельзя было попросту не замечать - следовало непременно его "окультурить". Достоинство человека Запада всегда было задето тем, что inter faeces et urina nascimur [между калом и мочой рождаемся (лат.) ]; отсюда, собственно, в Книге Бытия и появился Первородный Грех - на правах Тайны. Так уж случилось. Возобладай в свое время иная цикличность сексуальной жизни - или иной тип религии, - и мы могли бы пойти по иному пути.
- По пути культурной стагнации?
- Нет, просто по пути замедленного развития физики.
Раппопорт немедленно обвинил меня в "бессознательном фрейдизме". Дескать, будучи воспитан в пуританской семье, я проецирую вовне, в мироздание, собственные предубеждения. Я так и не освободился от привычки рассматривать все на свете в категориях Грехопадения и Спасения. Считая землян бесповоротно впавшими в грех, я уповаю на Спасение из Галактики. Мое проклятие низвергает людей в преисподнюю, однако не касается Отправителей - они остаются безупречно благими и праведными. Но именно в этом моя ошибка. Сперва нужно ввести понятие "порога солидарности". Всякое мышление движется в направлении все более универсальных понятий, и это совершенно оправданно, поскольку санкционируется Мирозданием: тот, кто правильно пользуется возможно более общими категориями, овладевает явлениями во все большем масштабе.
Эволюционное сознание, то есть осознание того, что разум возникает в процессе гомеостатического роста - вопреки энтропии, - побуждает нас признать свою солидарность с древом эволюции, которое нас породило. Но распространить эту солидарность на все древо эволюции нельзя: "высшее" существо неизбежно питается "низшими".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
- Быть может, - сказал я, - если бы Галилей и Ньютон умерли от коклюша в детстве, физика чуть-чуть запоздала бы и расщепление атома произошло бы в двадцать первом веке. Этот несостоявшийся коклюш мог нас спасти.
Раппопорт обвинил меня в вульгаризации: физика развивается эргодически и смерть одного или двух людей не изменит хода ее развития.
- Ну хорошо, - сказал я. - Для нас могло бы оказаться спасительным, если бы на Западе вместо христианства возобладала другая религия или - за миллионы лет до того - по-иному сформировалась сексуальная сфера человека.
Вызванный на спор, я принялся обосновывать эту мысль. Физика, царица эмпирических знаний, не случайно возникла на Западе. Благодаря христианству культура Запада есть культура Греха. Грехопадение - а его сексуальный смысл очевиден! - вовлекает всего человека в борьбу со своей греховностью; отсюда - различные способы сублимации влечений, а важнейший из них - познавательная активность.
В этом смысле христианство поощряло опытные исследования - разумеется, неосознанно: оно открыло им поле деятельности, позволило им развиваться. Напротив, в восточных культурах центральное место занимала категория Стыда: неподобающие поступки не считаются "грешными" в христианском смысле слова, а разве что позорными, особенно в смысле внешних форм поведения. Категория Стыда как бы перебрасывает человека "вовне" духа, в область ритуала и церемониала. Для эмпирии места не остается, ее возможность исчезает вместе с обесцениванием материальной деятельности; "ритуализация" влечений заменяет их сублимацию; распутство не связывается с "грехопадением", обособляется от личности и даже получает узаконенный выход в особом репертуаре форм поведения. Здесь нет ни Греха, ни Благодати - есть только Стыд и способы поведения, позволяющие его избегать. Нет места и углубленному самоанализу: представления о том, "что предписано", "что положено", заменяют Совесть, а лучшие умы целью своих стремлений ставят "отрешение от чувств". Хороший христианин вполне может быть хорошим физиком, но для хорошего буддиста или конфуцианца было бы затруднительно заниматься тем, что лишено какой-либо ценности в свете его вероучения. В результате "интеллектуальные сливки" общества проявляют себя в медитации и мистических упражнениях наподобие йоги, а культура действует по принципу центрифуги: отбрасывает одаренных людей от тех точек социального пространства, где может быть положено начало эмпирическим знаниям, "закупоривает" их умы, объявляя занятия, имеющие практическое значение, чем-то "низким" и "недостойным". Не избежало этого и христианство, однако потенциал христианского эгалитаризма не исчезал никогда, и из него-то косвенно - родилась физика со всеми ее последствиями.
- Выходит, физика - что-то вроде аскезы?
- Погодите, это не так просто. Христианство было "мутацией" иудаизма религии замкнутой, религии избранных. Иудаизм - если смотреть на него как на изобретение - был чем-то вроде Евклидовой геометрии; достаточно задуматься над его исходными аксиомами, чтобы, расширив область их значимости, прийти к доктрине более универсальной, которая "избранными" считает всех людей вообще.
- Христианство, по-вашему, аналог более универсальной геометрии?
- В известном смысле - да, в чисто формальном плане, конечно; речь идет о перемене знаков в рамках все той же системы значений и ценностей. Это привело, между прочим, к признанию правомочности теологии Разума, реабилитировавшей все потенции человека: человек создан разумным, стало быть, вправе пользоваться Разумом; отсюда - после серии скрещиваний и преобразований - возникла физика. Я, разумеется, предельно упрощаю.
Христианство - это "мутация", генерализирующая иудаизм, приспособление системы вероучения к любым возможным человеческим существам. Эта возможность исходно содержалась в иудаизме. Такую операцию нельзя проделать с буддизмом или брахманизмом, не говоря уже об учении Конфуция. Итак, все решилось тогда, когда возник иудаизм, - несколько тысячелетий назад. Но еще раньше имелась и другая возможность. Главной земной, посюсторонней проблемой, с которой имеет дело любая религия, является секс. Можно его почитать, то есть сделать положительным центром вероучения, или отсечь его, обособить, как нечто безразличное, или провозгласить Врагом. Последнее решение наиболее бескомпромиссно; оно-то и было избрано христианством.
Будь секс феноменом, биологически маловажным или периодическим, фазовым, как у некоторых млекопитающих, он не занял бы в культуре видного места. Но вышло иначе, и решилось это примерно полтора миллиона лет назад. Отныне секс стал punctum saliens [трепещущая точка (лат.) ] едва ли не каждой культуры, его нельзя было попросту не замечать - следовало непременно его "окультурить". Достоинство человека Запада всегда было задето тем, что inter faeces et urina nascimur [между калом и мочой рождаемся (лат.) ]; отсюда, собственно, в Книге Бытия и появился Первородный Грех - на правах Тайны. Так уж случилось. Возобладай в свое время иная цикличность сексуальной жизни - или иной тип религии, - и мы могли бы пойти по иному пути.
- По пути культурной стагнации?
- Нет, просто по пути замедленного развития физики.
Раппопорт немедленно обвинил меня в "бессознательном фрейдизме". Дескать, будучи воспитан в пуританской семье, я проецирую вовне, в мироздание, собственные предубеждения. Я так и не освободился от привычки рассматривать все на свете в категориях Грехопадения и Спасения. Считая землян бесповоротно впавшими в грех, я уповаю на Спасение из Галактики. Мое проклятие низвергает людей в преисподнюю, однако не касается Отправителей - они остаются безупречно благими и праведными. Но именно в этом моя ошибка. Сперва нужно ввести понятие "порога солидарности". Всякое мышление движется в направлении все более универсальных понятий, и это совершенно оправданно, поскольку санкционируется Мирозданием: тот, кто правильно пользуется возможно более общими категориями, овладевает явлениями во все большем масштабе.
Эволюционное сознание, то есть осознание того, что разум возникает в процессе гомеостатического роста - вопреки энтропии, - побуждает нас признать свою солидарность с древом эволюции, которое нас породило. Но распространить эту солидарность на все древо эволюции нельзя: "высшее" существо неизбежно питается "низшими".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58