Док, как я догадалась, расстроенный тем, что Сид замахнулся на меня,
запрокинул голову и испустил продирающий по коже волчий вой - у него это
всегда превосходно получается. Сид резко махнул ему рукой и он тут же
умолк, оскалив зубы; теперь я, по крайней мере, знала, кто был
ответственным за Паучий недовольный вой, который Сид либо организовал,
либо, скорее всего, получил как своевременный дар богов и использовал в
своем действе.
Бур быстро обошел вокруг, и Эрих, без всяких глупостей, сунул Большой
Хранитель ему в руки. Четверка Солдат выглядела довольно мрачно после
того, как сорвалось их гран-ревю.
Бур смахнул какой-то хлам с одного из увесистых табуретов из Галереи
Искусств, бережно установил на нем Главный Хранитель, тут же опустился на
колени перед ним, схватил наушники и начал настраиваться. То, как он лихо
все это проделывал, вышибло из меня все мое тщеславие за проявленный мной
талант в области инверсии, причем так быстро, будто ничего такого и не
было. В моем мозгу снова не осталось ничего, кроме бронзового сундука с
бомбой.
Интересно, сказала я себе, а что если предложить инвертировать эту
штуку, но тут же и ответила: "Эхе-хе, Грета, ты ведь не можешь сунуть им в
нос диплом, и все равно вряд ли хватит времени на эту пробу".
И тут Эрих в первый раз сделал то, что я очень от него хотела, хотя
это все равно действовало мне на нервы. Он глянул на свой вызывник и
спокойно сказал:
- Осталось девять минут, если космическое время синхронизовано со
временем на Станции.
Бур сидел, словно окаменев и так нежно шевелил ручки настройки, что
мне даже не было видно, шевелятся ли его пальцы или нет.
И тогда, в другой части Станции, Брюс сделал несколько шагов по
направлению к нам. Севенси и Мод тоже стронулись с места. Я вспомнила, что
Брюс был еще одним психом, у которого имелся персональный план, как лучше
взорвать Станцию.
- Сидней, - обратился он, а затем, когда тот повернулся к нему,
продолжил. - Вспомни, Сидней, мы же с тобой оба явились в Лондон из
Питерхауса.
До меня это не дошло. Затем Брюс посмотрел на Эриха с дьявольским
вызовом и на Лили - как будто просил у нее за что-то прощения. Что
выразило в этот момент ее лицо, я не смогла понять; но синяки на ее горле
были видны отчетливо, а щека распухла вовсю.
Брюс снова бросил на Эриха свой вызывающий взгляд, затем резко
повернулся, схватил Севенси за руку и сделал подножку; и оказалось, что
полулошади тоже теряются при неожиданном нападении, а у сатира было не
меньше оснований почувствовать себя ошеломленным, чем у меня, - Брюс
швырнул его на Мод и они повалились на пол - волосатые копыта на фоне
жемчужно-серого платья. Брюс рванулся к сундуку с бомбой.
Мы, почти все, заорали: "Останови его, Сид, пригвозди его" - или
что-то в этом духе. Я точно орала, потому что внезапно отчетливо поняла -
он извинялся перед Лили за то, что взорвет их обоих - и всех нас, конечно.
Ослепленный любовью мерзавец.
Сид следил за ним глазами все это время и теперь он поднял руку к
Малому Хранителю, но не прикоснулся ни к одному из переключателей, просто
смотрел и ждал. Я подумала: "Шайтан нас побери! Неужели Сид тоже хочет
смерти? Неужели ему достаточно того, что он успел узнать о жизни?"
Брюс опустился на колени и начал крутить какие-то штучки на передней
стенке сундука, и все было залито ослепительным светом; и я говорила себе,
что когда появится огненный шар, я ничего не успею почувствовать, и все
равно я в это не верила; Севенси и Мод расцепились наконец и уставились на
Брюса, а все остальные что-то орали Сиду, кроме Эриха, который со
счастливым выражением на лице смотрел на Брюса, а Сид все еще ничего не
делал; и это было совершенно невыносимо. Я ощутила, как маленькие артерии
начинают взрываться в моем мозгу, как фейерверк, и как хлопает аорта и,
для полноты картины, как парочка клапанов в моем движке начинает колотить
вразнобой. Я подумала: "Что ж, теперь я знаю, как умирают от сердечной
недостаточности и от высокого давления". Последний раз я спокойно
улыбнулась, чтобы обмануть бомбу, и тут Брюс вскочил на ноги.
- Сработало! - счастливо провозгласил он. - Она так же безопасна, как
Английский банк.
Севенси и Мод остановились, только-только не снеся его с ног. Я
сказала себе: "Эге, кино продолжается! А я-то думала, что сердечные
приступы более скоротечны".
Не успел еще никто вымолвить ни слова, как вмешался Бур. Он
отвернулся от Главного Хранителя и сдернул с головы один из наушников.
- Я добрался-таки до штаб-квартиры, - резко сказал он. - Они
объяснили мне, как обезвредить бомбу - я им просто сказал, что нам,
наверное, следовало бы это знать. Что делали вы, сэр? - обратился он к
Брюсу.
- Там есть четыре крестика с петельками в ряд, чуть ниже замка.
Первый слева поворачиваешь на четверть оборота направо, второй на четверть
оборота налево, четвертый то же самое, и не трогать третий крестик.
- Совершенно верно, сэр, - подтвердил Бур.
Мне очень трудно переносить долгое молчание; я полагаю, что у меня
период невысказанного облегчения самый короткий. Я дождалась, пока
восстановившиеся артерии подкормят мои серые шарики и завопила: "Сидди, я
знаю, что я неверная шлюха и Пронырливейшая из всех лис, но скажи мне,
ради преисподней, что такое Питерхаус?
- Самый старый колледж в Кембридже, - довольно сухо ответил он.
16. СВЯЗЫВАТЕЛИ ВОЗМОЖНОСТЕЙ
Вы знакомы с бесконечно-связными вселенными и
незамкнутыми системами постулатов? - с понятием,
что все возможно - я имею в виду, что именно все
- и все уже случалось. ВСЕ.
Хайнлайн
Часом позже я сидела в дремотном полумраке на самой дальней от рояля
кушетке, потягивала слабенький хайбол и бережно ощупывала свежий синяк под
глазом. Вокруг рояля и возле бара продолжался великосветский раут; еще не
пришло время контакта с Египтом и битвы при Александрии.
Сид сгреб все наши животрепещущие проблемы в одну большую кучу и, раз
уж все козыри, не без помощи Малого Хранителя, собрались в его руках,
разложил нам все заново по полочкам, как школярам.
Результат был таков:
Мы были интровертированы, когда большинство всех этих глупостей уже
успело произойти, так что можно предположить, что о них знаем мы одни; а
каждый из нас умудрился внести в них свою лепту. Значит, каждому нужно
помалкивать, чтобы сохранить нежный цвет своего лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37