Они назвали эту планету Мечтой. Этот холодный и
безжизненный мир высохших океанов и безбрежных пустынь казался
им раем. И действительно, об этом можно было только мечтать трем
молодым исследователям, на свой страх и риск отправившимся в
неизведанную область Галактики, - сразу же найти останки древней
цивилизации. И не какие-нибудь глиняные черепки или консервные
банки, нет. Серые волны песка в бессилии разбивались о стены
неприступных цитаделей. Ступенчатые пирамиды и купола, казалось,
возвышаются над самим Временем, исполненные гордого покоя и
величия.
Звездолет опустился у подножия одного из громадных зданий,
и трое людей замерли в немом восхищении перед экраном обзора.
- Здорово, - наконец, выдохнул Фил Томсон. - Да, ребята,
так везет только раз в жизни.
- А тебе, небось, уже мерещатся сокровища, - сыронизировал
Эдвин Кент. - Не терпится запустить в них свои жадные руки.
- А почему бы и нет? ИМ-то теперь уже ничего не нужно.
- Кто знает. Возможно, и мертвые, они стоят на страже своей
культуры. Проклятие падет на осквернителей гробниц...
- Ой, Эдвин, кончай, - воскликнула Джейн Ламонт, третий
участник экспедиции. - Мне прямо страшно стало.
Кент расхохотался.
Работы здесь хватило бы на сотни лет, но от нашей троицы
этого не требовалось: в любом случае они были
первооткрывателями. Необходимо было собрать хотя бы
поверхностную информацию о здешней культуре, чтобы провести
классификацию и выбрать методику дальнейших исследований.
Через пару дней трое собрались в кают-компании обменяться
мнениями.
- Сокровищ здесь нет, - сказал Фил. - Ни золота, ни
драгоценностей. Ничего, что бы радовало глаз. Похоже, они жили
весьма аскетично. Это довольно странно, учитывая их уровень
развития.
- Материалист! - укоризненно произнес Эдвин. - Тебе бы их
уровень. Они-то понимали, что не в деньгах счастье. И оставили
после себя истинные сокровища - книги. В них заключена вся
мудрость Мечты за тысячи, а может, и миллионы лет.
- Да уж, этого добра навалом, - кивнул Фил. - Похоже, чтобы
прочитать их, тоже потребуется не одна тысяча лет. Меня больше
интересует сплав, из которого сделаны страницы, - очень легкий и
прочный, не подверженный коррозии. Его можно было бы
использовать для обшивки космических кораблей.
- И слушать не хочу! - притворно ужаснулся Эдвин. - Джейн,
а как твои дела? Как продвигается расшифровка?
- Пока удается только выделить формальные знаковые
структуры, - сообщила Джейн. - Их язык не похож на известные
нам. Отсюда следует, что Мечта не была колонизирована ни одной
из известных нам разумных рас. Здесь развилась совершенно
самостоятельная цивилизация.
- От которой не осталось ни одного живого существа, с
которым можно было бы поговорить, - заметил Фил. - Как же ты
собираешься связать знаки с понятиями? Разве что где-нибудь
найдется азбука с картинками.
- Если бы я знала, где искать, Фил, - грустно заметила
Джейн. - То, что мы нашли, похоже, библиотека серьезных книг,
без картинок. В них, должно быть, полно абстракций. Например,
вот этот знак.
- Похоже на планету с кольцом, - сказал Фил. - Например, на
Сатурн. Может, они прилетели с такой планеты.
- Нет никаких оснований считать, что им были известны
космические перелеты, - возразил Эдвин. - Кстати, таким знаком
древние математики Земли обозначали пустое множество.
- И ты полагаешь, они контактировали?
- Нет. В принципе, это может означать все, что угодно.
Например, Вселенную или Бога...
- Тогда, значит, они поминали имя Господа своего всуе, -
усмехнулся Фил. - Оттого и вымерли.
Осмотр периферии здания показал высокую степень симметрии в
расположении помещений. Должен был быть некий геометрический
центр, возможно, таящий в себе нечто важное для понимания
цивилизации Мечты. И Эдвин Кент решил проникнуть в этот центр.
Он не поленился пройти пару километров по извилистым коридорам и
достиг своей цели.
Входя в огромный пустой зал, Эдвин в который раз испытал
чувство благоговения перед наследием давно ушедших мастеров.
Стены зала были покрыты прекрасно сохранившимися фресками,
изображающими гуманоидов. Одни предавались медитации, другие
просто бродили в задумчивости, третьи собирались в группы и о
чем-то спорили или слушали учителей. Пол был выложен
концентрическими кругами черного и белого мрамора.
Что это было: храм? Место общественных собраний и
церемоний? Что-то еще, неизвестное человечеству? Эдвин заметил,
что зал в целом имеет формулу параболоида, пересеченного
плоскостью пола. Фокус параболоида, вероятно, находился в центре
зала. Это должно было приводить к интересному акустическому
эффекту: собиранию там всех звуков, и чтобы проверить свою
догадку, Эдвин вступил в самую сердцевину мраморных кругов.
И тут же потерял сознание.
Так же внезапно он пришел в себя. Не сразу сообразив, в чем
дело, он все же посмотрел на часы. Оказалось, что почти три часа
он был в отключке. Поднимаясь на ноги, Эдвин испытал легкое
головокружение, которое, впрочем, быстро прошло. Осталось иное
ощущение - какой-то странной связи с окружающим, словно он вдруг
духовно сроднился с вымершими обитателями планеты. И наоборот -
когда он вернулся на корабль, в первый момент все там показалось
ему незнакомым.
О своем обмороке и необычных ощущениях Эдвин никому не
рассказал. Не до болячек - главное, что он может и хочет
продолжать работу. Друзья же не слишком удивились его долгой
отлучке, ведь им и самим доводилось так заработаться, забывая о
времени и обо всем на свете.
Вечером Эдвин вышел покурить и познал Истину. Это было
мгновенное и необъяснимое озарение; он понял, что означает
таинственный символ: мир, разделенный надвое. Добро и Зло, Свет
и Тьма, вечная борьба между ними - вот суть бытия. Глядя в небо,
на незнакомые звезды, Эдвин проникся священным трепетом от
открывшейся ему грандиозной картины: Вселенная словно словно
гигантская шахматная доска, расчерченная на миллиарды клеток -
черных и белых. Черные и белые фигуры движутся своими путями,
вступая в схватки, сражаясь и погибая. Иногда это участь целых
миров и цивилизаций - но исчезая физически, они возрождаются
духовно, передавая эстафету другим. А что может маленькая белая
пешка? Ну, кое-что может...
Фил еще не ложился, просматривая свои записи, когда в дверь
его каюты постучали. На пороге стоял Эдвин.
1 2