Господин начальник! Неужели от вашей
печати погибло меньше людей, чем от какого-то тигра! Если вы не верите в
то, что эта тварь ест людей, войдите в круг и убедитесь сами!
- Я не верю, что этот тигр настоящий, - продолжал твердить Чжу Инсян,
однако сам он боялся взойти в круг.
- Тогда, господин начальник, - предложил монах, - втолкните в круг
какого-нибудь человека, и вы сами увидите, что станется с ним!
- Очень нужно мне убивать какого-то человека, - возмутился Чжу Инсян.
Тут из своей клетки закричал Фань Ши:
- Господин начальник! Дайте мне в руки меч и позвольте сразиться с
этим тигром! Если это настоящий тигр, я убью его, а если это волшебство, я
погибну с мечом в руках!
Чжу Инсян погрузился в сомнения, но инспектор из столицы вскричал:
- Прекрасная мысль!
Фань Ши освободили из клетки, сняли с него кангу, дали в руки меч и
втолкнули в круг с тигром. Фань Ши бросился на тигра и кончиком меча задел
его ухо. В тот же миг тигр ухмыльнулся и откусил от Фань Ши изрядный
кусок. Фань Ши закричал и отпрыгнул в сторону, но куда там! Тигр широко
разинул пасть и заглотил Фань Ши. Обмахнулся хвостом и прыгнул обратно в
кадушечку.
Даос наклонился, достал из кадушечки чистую печать и с поклоном
вручил ее начальнику.
"А где же преступник? - ужаснулся Чжу Инсян. - Станут говорить, что я
казнил его без суда и следствия, да еще при таких позорных
обстоятельствах. Это очень плохо скажется на моей карьере, если будут
говорить, что я якшаюсь со всякими колдунами".
- Эй, - закричал Чжу Инсян, - а ну-ка верни преступника обратно! Уж
не хочешь ли ты сказать, что нарисованный тигр может съесть живого
человека?
- Уважаемый начальник, - сказал монах, кланяясь, - я не знаю, сумею
ли я его возвратить. Все зависит от того, к какому разряду чиновников вы
относитесь.
- А какие, по-твоему, бывают разряды чиновников? - спросил Чжу Инсян.
- Есть три разряда чиновников, - ответил монах. Есть чиновники,
которые угнетают бедных и потворствуют богатым, есть чиновники, которые
разоряют богатых и потворствуют бедным, а есть чиновники, которые
притесняют и тех и других.
Тут Чжу Инсян наконец понял, что даос издевается над ним, выпучил
глаза и бросился на монаха. Тот прыгнул в свою кадушечку. Чжу Инсяну
ничего не оставалось, как прыгнуть вслед за ним!
Засвистело, заухало, - Чжу Инсян полетел в какой-то бездонный колодец
и потерял сознание.
Когда он открыл глаза, он обнаружил, что висит в сетке, словно гусь,
а сетка эта подвешена к балке. Балка и комната внизу были ему совершенно
незнакомы. Так он провисел полчаса, и наконец в комнату вошла молоденькая
служанка.
- Грабители, - завопила служанка, увидев человека в сетке, и
бросилась вон.
Не прошло и двух минут, как в комнату ввалилась целая толпа людей с
мечами и вилами, и во главе их был ни кто иной, как новый начальник отряда
по борьбе с разбойниками Цзи Дан.
- Ох, господин начальник, - завопил он, увидев Чжу Инсяна, - вы ли
это, или ваша тень, и как вы попали сюда?
- Сначала сними меня, а потом спрашивай, - возразил чиновник.
Оказалось, что Чжу Инсян висел на балке в женских покоях дома Цзи
Дана: немудрено, что он не узнал этого места, хотя и бывал два раза у
подчиненного. Что же касается служанки, то она была совершенной дурой:
разве бывали случаи, чтобы вор лез в дом, чтобы подвесить себя в сетке на
балку? Даже если бы вор задумал такую штуку, он вряд ли мог бы ее
выполнить.
Чжу Инсяна развязали, и Цзи Дан, извиняясь, выставил угощение. В это
время к дому Цзи Дана подъехали люди, и они рассказали о том, что
произошло у ворот дальше.
Как только Чжу Инсян исчез в кадушечке, монах выпрыгнул из нее вновь.
А инспектор сорвал свой головной убор и громовым голосом воскликнул:
- Эй, слушайте все! Я - Фань Чжун, и первый раз я явился, чтобы
освободить моего брата, а второй раз я вернусь за головой того негодяя,
который оклеветал мою семью. А этот монах-даос - просто бамбуковая палка!
С этими словами он махнул рукавом, монах упал на землю и превратился
в кусок бамбука. К инспектору с неба спустился белый журавль. Тот сел на
журавля, вытащил из кадушечки своего брата, посадил его позади себя, и они
оба взмыли в небеса.
- А я-то думал, что колдовства не бывает, - вскричал, выслушав все
это, изумленный Чжу Инсян.
А Цзи Дан совсем оцепенел от страха. "Сомнений нет, - думал он, - это
был Фань Чжун, но откуда же он выучился колдовать? Вот уж воистину, - я
думал, что лгал, выставляя его колдуном, а оказывается, я говорил правду!"
Фань Чжун между тем прилетел в разбойничий лагерь на журавле.
Подбежавшие разбойники помогли братьям спуститься с птицы. После этого
Фань Чжун прочитал заклинание. Птица превратилась в кипарисовую шишку, и
Фань сунул шишку в рукав.
Фань Ши упал на колени и залился слезами.
- Брат, - сказал он, - ты меня обесчестил! Я клялся, что ты не умеешь
колдовать! И хотя я, конечно, все равно бы клялся в этом, как ни обстояли
дела на самом деле, но мне неприятно, что ты не сказал мне правды!
- Я и вправду не умел колдовать еще неделю назад, - отвечал Фань
Чжун, - но видишь ли ты этот колодец во дворе усадьбы?
Фань Ши оборотился и увидел колодец.
- Случилось так, - продолжал Фань Чжун, - что, опущенный в этот
колодец, я убил большого павиана и пролез в сундук, который он сторожил. В
этом сундуке была целая гора всяких волшебных вещей. Кроме того, я
встретил в сундуке отшельника, который помог мне увидеть сущность этого
бренного мира, выучил искусству заклинаний и напоследок подарил мне
волшебную книгу.
И с этими словами Фань Чжун с необыкновенной легкостью извлек из
рукава книгу, толщиной своей напоминающую скорее каменную плиту в храме
Земли и Неба, и исписанную старинными письменами.
- Как тебе не стыдно лгать, - возразил Фань Ши, - ты ленивый и
легкомысленный юноша, книгу такой толщины тебе и за год не одолеть!
- Ты совершенно прав, - ответил на это Фань Чжун, - я изучал ее под
руководством моего наставника три года, но когда я вернулся обратно,
оказалось, что у вас за это время прошло всего три дня. Ты и представить
себе не можешь, как я за это время остепенился и поумнел.
А теперь мы пропустим несколько лет, - в самом деле, не всякую же
мелочь должен рассказывать рассказчик, но только то, что может служить
примером или уроком.
После гибели семьи Фаней дела Чжу Инсяна пошли очень хорошо. О нем
прошел слух как о чиновнике, который, заботясь о народе, не боится
вступить в борьбу с богачами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
печати погибло меньше людей, чем от какого-то тигра! Если вы не верите в
то, что эта тварь ест людей, войдите в круг и убедитесь сами!
- Я не верю, что этот тигр настоящий, - продолжал твердить Чжу Инсян,
однако сам он боялся взойти в круг.
- Тогда, господин начальник, - предложил монах, - втолкните в круг
какого-нибудь человека, и вы сами увидите, что станется с ним!
- Очень нужно мне убивать какого-то человека, - возмутился Чжу Инсян.
Тут из своей клетки закричал Фань Ши:
- Господин начальник! Дайте мне в руки меч и позвольте сразиться с
этим тигром! Если это настоящий тигр, я убью его, а если это волшебство, я
погибну с мечом в руках!
Чжу Инсян погрузился в сомнения, но инспектор из столицы вскричал:
- Прекрасная мысль!
Фань Ши освободили из клетки, сняли с него кангу, дали в руки меч и
втолкнули в круг с тигром. Фань Ши бросился на тигра и кончиком меча задел
его ухо. В тот же миг тигр ухмыльнулся и откусил от Фань Ши изрядный
кусок. Фань Ши закричал и отпрыгнул в сторону, но куда там! Тигр широко
разинул пасть и заглотил Фань Ши. Обмахнулся хвостом и прыгнул обратно в
кадушечку.
Даос наклонился, достал из кадушечки чистую печать и с поклоном
вручил ее начальнику.
"А где же преступник? - ужаснулся Чжу Инсян. - Станут говорить, что я
казнил его без суда и следствия, да еще при таких позорных
обстоятельствах. Это очень плохо скажется на моей карьере, если будут
говорить, что я якшаюсь со всякими колдунами".
- Эй, - закричал Чжу Инсян, - а ну-ка верни преступника обратно! Уж
не хочешь ли ты сказать, что нарисованный тигр может съесть живого
человека?
- Уважаемый начальник, - сказал монах, кланяясь, - я не знаю, сумею
ли я его возвратить. Все зависит от того, к какому разряду чиновников вы
относитесь.
- А какие, по-твоему, бывают разряды чиновников? - спросил Чжу Инсян.
- Есть три разряда чиновников, - ответил монах. Есть чиновники,
которые угнетают бедных и потворствуют богатым, есть чиновники, которые
разоряют богатых и потворствуют бедным, а есть чиновники, которые
притесняют и тех и других.
Тут Чжу Инсян наконец понял, что даос издевается над ним, выпучил
глаза и бросился на монаха. Тот прыгнул в свою кадушечку. Чжу Инсяну
ничего не оставалось, как прыгнуть вслед за ним!
Засвистело, заухало, - Чжу Инсян полетел в какой-то бездонный колодец
и потерял сознание.
Когда он открыл глаза, он обнаружил, что висит в сетке, словно гусь,
а сетка эта подвешена к балке. Балка и комната внизу были ему совершенно
незнакомы. Так он провисел полчаса, и наконец в комнату вошла молоденькая
служанка.
- Грабители, - завопила служанка, увидев человека в сетке, и
бросилась вон.
Не прошло и двух минут, как в комнату ввалилась целая толпа людей с
мечами и вилами, и во главе их был ни кто иной, как новый начальник отряда
по борьбе с разбойниками Цзи Дан.
- Ох, господин начальник, - завопил он, увидев Чжу Инсяна, - вы ли
это, или ваша тень, и как вы попали сюда?
- Сначала сними меня, а потом спрашивай, - возразил чиновник.
Оказалось, что Чжу Инсян висел на балке в женских покоях дома Цзи
Дана: немудрено, что он не узнал этого места, хотя и бывал два раза у
подчиненного. Что же касается служанки, то она была совершенной дурой:
разве бывали случаи, чтобы вор лез в дом, чтобы подвесить себя в сетке на
балку? Даже если бы вор задумал такую штуку, он вряд ли мог бы ее
выполнить.
Чжу Инсяна развязали, и Цзи Дан, извиняясь, выставил угощение. В это
время к дому Цзи Дана подъехали люди, и они рассказали о том, что
произошло у ворот дальше.
Как только Чжу Инсян исчез в кадушечке, монах выпрыгнул из нее вновь.
А инспектор сорвал свой головной убор и громовым голосом воскликнул:
- Эй, слушайте все! Я - Фань Чжун, и первый раз я явился, чтобы
освободить моего брата, а второй раз я вернусь за головой того негодяя,
который оклеветал мою семью. А этот монах-даос - просто бамбуковая палка!
С этими словами он махнул рукавом, монах упал на землю и превратился
в кусок бамбука. К инспектору с неба спустился белый журавль. Тот сел на
журавля, вытащил из кадушечки своего брата, посадил его позади себя, и они
оба взмыли в небеса.
- А я-то думал, что колдовства не бывает, - вскричал, выслушав все
это, изумленный Чжу Инсян.
А Цзи Дан совсем оцепенел от страха. "Сомнений нет, - думал он, - это
был Фань Чжун, но откуда же он выучился колдовать? Вот уж воистину, - я
думал, что лгал, выставляя его колдуном, а оказывается, я говорил правду!"
Фань Чжун между тем прилетел в разбойничий лагерь на журавле.
Подбежавшие разбойники помогли братьям спуститься с птицы. После этого
Фань Чжун прочитал заклинание. Птица превратилась в кипарисовую шишку, и
Фань сунул шишку в рукав.
Фань Ши упал на колени и залился слезами.
- Брат, - сказал он, - ты меня обесчестил! Я клялся, что ты не умеешь
колдовать! И хотя я, конечно, все равно бы клялся в этом, как ни обстояли
дела на самом деле, но мне неприятно, что ты не сказал мне правды!
- Я и вправду не умел колдовать еще неделю назад, - отвечал Фань
Чжун, - но видишь ли ты этот колодец во дворе усадьбы?
Фань Ши оборотился и увидел колодец.
- Случилось так, - продолжал Фань Чжун, - что, опущенный в этот
колодец, я убил большого павиана и пролез в сундук, который он сторожил. В
этом сундуке была целая гора всяких волшебных вещей. Кроме того, я
встретил в сундуке отшельника, который помог мне увидеть сущность этого
бренного мира, выучил искусству заклинаний и напоследок подарил мне
волшебную книгу.
И с этими словами Фань Чжун с необыкновенной легкостью извлек из
рукава книгу, толщиной своей напоминающую скорее каменную плиту в храме
Земли и Неба, и исписанную старинными письменами.
- Как тебе не стыдно лгать, - возразил Фань Ши, - ты ленивый и
легкомысленный юноша, книгу такой толщины тебе и за год не одолеть!
- Ты совершенно прав, - ответил на это Фань Чжун, - я изучал ее под
руководством моего наставника три года, но когда я вернулся обратно,
оказалось, что у вас за это время прошло всего три дня. Ты и представить
себе не можешь, как я за это время остепенился и поумнел.
А теперь мы пропустим несколько лет, - в самом деле, не всякую же
мелочь должен рассказывать рассказчик, но только то, что может служить
примером или уроком.
После гибели семьи Фаней дела Чжу Инсяна пошли очень хорошо. О нем
прошел слух как о чиновнике, который, заботясь о народе, не боится
вступить в борьбу с богачами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22